"Кубике" его не видели, на телефонные звонки он не отвечал… Пэм встревожилась, стала наводить справки – оказалось, что вечерами
Пепла можно найти в "Синкопе", где он играет блюзовые импровизации с медленно, но верно спивающимся реликтом Фимой Вассерманом.
Выяснилось это случайно – похвастался арт-директор "Синкопы", который брызгал слюной от восторга, что в их пивняк удалось заманить самого Пепла.
Пэм собиралась заскочить в "Синкопу", чтобы собственными глазами увидеть это зрелище, а заодно и повидаться с Пеплом. Но чёртово колесо повседневности так её завертело – то одно, то другое, то третье, то десятое – высвободить вечер никак не получалось. Рутинка…
А два дня назад Дашка явилась домой зарёванная, в полном раздрае и соплях. Она побывала в этой вонючей "Синкопе", послушала программу и пообщалась с Пеплом. Если верить Даше, то чёртов гений совсем слетел с катушек – бросил свою золотую курочку, пьёт горькую и невъебенно страдает. Брови домиком, короче… По поводу курочки ни
Пэм, ни Даша не возражали – бросил, и хрен с ней! Кто бы плакал, мы не станем! А вот остальное – это уже полное говно. Но что Дашу больше всего расстроило, так это то, что все её благородные попытки прижать голову страдальца к своей великодушной (и довольно соблазнительной!) груди были грубо отвергнуты. Пепел вёл себя по-хамски и недвусмысленно дал понять, что будет счастлив, если его оставят в покое. В результате, Дашку саму пришлось успокаивать и говорить, что всё обойдётся – Пэм решила даже не устраивать сцену ревности, хотя для порядка следовало бы…
В общем, Пэм решила сама повидаться с Пеплом и выяснить, насколько серьёзно тот залип на депрессухе и какие меры требуется предпринять для спасения утопающего. По правде говоря, она надеялась, что всё не так плохо, как показалось впечатлительной
Дашке – ну порвал чувак со своей тёткой, ну забухал малость, ну забил на работу временно – с кем не бывает… Раньше за ним такого не водилось, конечно, но людям свойственно меняться…
В "Синкопе" ей сказали, что Пепел уже пару дней как не приходит.
Пэм перезвонила Батуту, новому директору "Вельвета", и тот сообщил, что на репетициях Пепел тоже не появлялся. Мобильник Пепла талдычил, что аппарат абонента выключен и предлагал перезвонить позже.
Оставалось ехать к гению домой – ничего другого Пэм придумать не смогла.
Не обольщаясь глупыми надеждами, она подъехала к знакомому подъезду, поднялась по двести лет не мытым ступенькам и нажала на звонок. Тишина… Ещё разок… Не может быть – за дверью послышались шаги, и щёлкнул отпираемый замок!
– Здра-а-а-асте. Вам кого? – на пороге появилось привидение – незнакомая обдолбанная писюха лет восемнадцати.
Пока она, щурясь, рассматривала Пэм, та отодвинула её в сторону и вошла в квартиру. Там царил невообразимый срач – немытая посуда прямо на полу, битые бокалы в раковине, окурки, драные пакеты, вонючие объедки… На диване Пэм обнаружила тело артиста, находившегося в полном отрубе. Под ногой что-то хрустнуло – она наклонилась и увидела, что наступила на одноразовый шприц. Глубже под диваном обнаружилась ещё парочка.
– Ёб твою мать! – прорычала Пэм и развернулась к девице, которая, как ни в чём не бывало, изучала гостью.
– А вы кто? – невинно поинтересовалась она у Пэм.
– Жена!
– Ой, мамочки! – сучка заметалась по комнате, собирая свои манели.
– Чтоб через десять минут твоей пиздой здесь и не пахло, блядь малолетняя! – рявкнула Пэм.
– Да, да, конечно, я уже ухожу! Простите меня, я не знала! – бормотала девица, лихорадочно одеваясь.
– Стоять! Где он тебя подобрал, и кто его бил? – спросила Пэм, рассматривая ссадины на лице Пепла.
– Я не знаю, кто его бил. Он был уже побитый, когда мы познакомились. Девочки в "Савое" говорили, что он музыкант какой-то.
Он привёз меня сюда позавчера вечером…
– Вы ширялись вдвоём? Или ты одна?
– Сначала я одна… Вмазалась винтом, чтоб кайфовей трахаться было. Я же не знала, что он женатый. Он смотрел, потом тоже попросил. Я позвонила Олежеку – тот привёз… Алекс за всё заплатил…
– Алекс… Тьфу, говно какое! – брезгливо сплюнула Пэм. – Пиздуй отсюда, Золушка!
Девица испарилась. Пэм смахнула со стула какой-то мусор, присела и задумалась. Дома её никто не ждёт – Дашка поехала к родителям.
Можно "прихворнуть" на пару деньков и присмотреть за Пеплом – он, кажись, вошёл в штопор и вознамерился смурить серьёзно. Неизвестно, когда он остановится, если вовремя не надавать ему по жопе.
Пэм сделала несколько звонков, отменила все намеченные встречи и интервью. Передач на этой неделе у неё не планировалось. Потом порылась в шкафу, нашла подходящие джинсы и старый свитер.
Переоделась… Джинсы были свободны в талии и длинноваты – не беда, можно подвернуть. Волосы она перевязала найденной здесь же банданой с трахающимися скелетами… Критически посмотрелась в зеркало -
Джэннис Джоплин, да и только. Не хватало, правда, горы фенечек и браслетов.
– Ладно, хватит выёбываться перед зеркалом, – одёрнула она себя.
Пепел на время был забыт – для начала следовало привести в порядок разгромленную квартиру. Не обращая внимания на валяющегося в полном ауте хозяина, Пэм собрала весь мусор, смела осколки битых бокалов, достала шприцы из-под дивана… Прошлась мокрой тряпкой по полу, пропылесосила ковёр.
– Домохозяйка, блядь, сраная! – ругала она себя за сентиментальность, моя грязную посуду и складывая её в сушку. – Всю жизнь мечтала разгребать твоё дерьмо, дорогой! – это уже мысленно к
Пеплу.
Хуже всего дело обстояло с ванной – судя по ней, гостей здесь в последнее время было достаточно, и многие из них чувствовали себя не лучшим образом.
– Пиздец! Ёбана в рот! Ну почему талантливые люди такие пидорасы1! – возмущалась Пэм, шуруя мокрой тряпкой и сгребая в кучу остатки полупереваренной пищи из ванной. При этом она клялась, что даром это Пеплу не пройдёт. Пусть только оклемается, композитор хренов!
К середине дня квартира приобрела более-менее сносный вид. Пришло время взяться за хозяина. Тот и не думал приходить в себя – плавал в нирване и всё ему было похуй. После нескольких неудачных попыток перетащить тело в ванную, Пэм решила оставить эту затею – пускай сначала очухается.
Метнулась в супермаркет, приволокла два громадных пакета жратвы.
Повязалась полотенцем вместо фартука и принялась стряпать ужин, матерясь, отплёвываясь и называя себя то фрекен Бок, то домашней курицей, то матерью Терезой.
К вечеру Пепел пришёл в себя. Выглядел он паскудно – разбитая рожа, ссадины, фонарь под глазом. Чувствовал себя тоже не особо – не было сил даже самостоятельно добрести до туалета.
Он совершенно не удивился, обнаружив у себя в квартире Пэм.
Видимо, последний день как-то смазался в его сознании и он уже ничему не удивлялся. Пэм боялась, что Пепел взъерошится, будет сопротивляться её заботе, но ничего такого не случилось. Он покорно дал отвести себя в ванную, вымыть, вытереть насухо и уложить в свежую постель.
– Кушать подано, граф, – Пэм появилась на пороге комнаты с подносом и присела в глубоком реверансе. – Изволите откушать, ваше сиятельство?
– Спасибо, – Пепел благодарно улыбнулся. – Я чуть-чуть… Тошнит что-то…
– А это, Лёшенька, всегда так бывает. Если очень хорошо вечером, то очень хуёво утром. А ты ведь гудел не один вечерок, правда? – ласково журчала Пэм, устанавливая поднос на одеяле.
Пепел смущённо крякнул и принялся за еду. Есть было трудно – вилка постоянно вываливалась из дрожащих пальцев, разбитым губам было трудно жевать. Пэм примостилась рядышком. Когда с ужином было покончено, она унесла грязную посуду, вымыла её и вернулась в комнату. Удобно устроилась в уголке дивана, поджав ноги, закурила и поинтересовалась:
– Не хочешь рассказать, что всё-таки случилось?
Пепел опустил глаза:
– Да ничего особенного. Просто загудел…
– Рассказывай, давай. Хотя бы в благодарность за то, что я целый день твой гадюшник в порядок приводила. Честно говоря, сама себе удивляюсь – никогда не считала себя способной на такие подвиги, как, например, отдраивать ванну от чужой блевотины…
– Извини.
– В задницу себе засунь свои извинения – им там самое место.
Говори, что случилось.
– Я и сам толком не знаю. Как-то всё непонятно. Да и нечего рассказывать.
– Я постараюсь понять. Не тяни.
Пепел подложил поудобнее подушку под спину и вздохнул.
– Короче, когда Чиллаута нашли, я, в общем-то, нормально это перенёс. Мы никогда не были очень близкими друзьями, так, просто приятели, коллеги по группе… Ну, съездил я к следователю, повидался с родителями… Те сказали, что Колька завещание оформил по всем правилам – хату свою велел продать, а бабло отдать группе – альбом закончить и клип снять. Блядь, бред какой-то, сентиментальщина… В общем, после похорон и поминок я приехал к
