Вообще принцесса являлась очень деловитой особой. Вскоре без Цветы уже не проходило ни одно официальное событие в городе, а благодаря тому, что по любому мало-мальски серьезному вопросу принцесса сразу обращалась напрямую ко мне, ее распоряжения и земной частью персонала выполнялись практически моментально, что нимало способствовало укреплению авторитета Наместницы Острова Этой Стороны.
В день прибытия войска Грома Цвета устроила официальный прием, на который я был, естественно, приглашен – ненавижу всякие парады и празднования, но в наказание за мои грехи обречен на них вечно присутствовать. Когда торжественная часть, сопровождаемая конным парадом, закончилась, я обнаружил своих старых друзей ведущих напряженную беседу на повышенных тонах в углу огромного приемного зала Цветы. Вокруг стояли придворные принцессы и штаб военачальника, на окружающих лица, как говорится, не было, при этом к своим повелителям подойти никто не решался – а скандал грозил перейти в совсем уж громкую фазу. Разрезав толпу, как лодка волну (на должности Губернатора у меня это стало здорово получаться – не иначе к должности какие-то незримые подводные крылья прилагаются), я подошел к ребятам и увидел до боли знакомую картину. Цвета явно находилась в пока еще словесной атаке, а Гром мялся на месте с красным лицом, не зная куда деваться.
– Так, давайте прекратим пугать народ, – негромко сказал я, подойдя к ребятам. – Цвета, уверен, физиономия Грома выдержит твои кулачки, но мы сейчас не в таверне "Золотистый паучок", и за всем этим смотрят не веселые студенты, а ваши подданные.
– Извините меня, Губернатор, – тут же склонилась в изящном книксене принцесса, после чего развернулась и унеслась, сопровождаемая своими фрейлинами.
– Что случилось-то? – тихонько спросил я Грома.
– Да я ей о нашем с тобой разговоре сказал, – расстроено пробурчал воин.
– Вот ты…- тут у меня перехватило дыхание от возмущения, я махнул рукой, развернулся и ушел, оставив красного как рак командира в окружении его штаба.
Вечером я перед сном поиграл с Ветерком, потом зашел пожелать спокойной ночи принцессе, но все закончилось немного не так, как я предполагал. В подробности вдаваться не буду….
Честно скажу – сложно с принцессами иметь любовные дела. С тех пор прошло уже почти три года, а наши отношения не продвинулись ни на миллиметр, ни в одну, ни в другую сторону. Честно сказать, я даже немного расстроен таким поворотом событий – когда мы просто дружили с Цветой, наши отношения были просты и безоблачны, легки и приятны. Я всегда был рад видеть ее, а она меня. После той ночи все поменялось – Цвета вечно ожидает от одного джисталкера определенных шагов, знаков внимания и прочих мужских поступков – а у меня с этим вообще серьезные трудности по жизни. Никакой я не Казанова, вот кому всегда ужасно завидовал. Это ж надо так понимать женщин! Парень спал буквально со всеми, при этом на него не то, что не обижались – прекрасные дамы, прекрасно зная друг о друге (извиняюсь за тавтологию, но иначе и сказать то не могу), тем не менее, не создавали ловкому ловеласу вообще никаких проблем, мало того – при помощи женщин герой-любовник еще и карьеру умудрился неплохо продвинуть.
Мне этого не дано. Вот уже три года Цвета по непонятным причинам (возможно только для меня неясным, спорить не буду) вдруг прерывает со мной все контакты на неделю-другую, после чего мы начинаем около месяца общаться холодно и официально. Затем отношения теплеют, мы снова становимся добрыми друзьями. Потом между нами проскакивает искра, воздух вскипает любовным безумием, и на некоторое время весь мой мир сужается до размеров одной принцессы. Потом меня вдруг снова отталкивают – и пошло-поехало по одному и тому же кругу. Хотя, с другой стороны, я уже и привык за три года. Да и куда мне деться с одного-то острова?
Сейчас вот сижу в ее приемной и жду. По ряду признаков догадываюсь – наши отношения на очередном переломе. Вчера забегал позаниматься с Ветерком, к нам в спортзал зашла принцесса в подаренном мной спортивном костюме, скроенном местными портными по земным выкройкам. По-дружески зашла, без придворных своих заморочек. На голове вместо помпезной прически демократический конский хвостик. Пока мы возились на ковре с ее сыном, проделала комплекс дыхательной гимнастики, потом мы вместе вполне по семейному втроем сделали трехкилометровую пробежку – мальцу больше бегать не стоит, вдвоем с Цветой мы можем и десятикилометровочку для удовольствия пробежаться. Сегодня все иначе, полчаса уже сижу, так как пришел без предварительного оповещения. То, что вчера мог себе позволить – сегодня не прокатывает. Вот, дверь открывается. Сейчас все узнаю.
В небольшой помпезной приемной сидел скучающий джисталкер. Камердинер стоял у дверей, застыв от ужаса – перед Губернатором все местные жители, не состоящие с главой Острова на короткой ноге, испытывали некоторую оторопь – а тут простой служка попросил подождать такую величину, практически духа, и его не стерли с лица этого мира, а просто присели в уголке, сидят и ждут! Тут дверь открылась, и в приемную крадущимся шагом дикой волчицы вошла прекрасная женщина в белом платье принцессы Великого Степного Ханства. Длинную шею повелительницы обнимали нитки теплых жемчужин, а роскошные волосы сплелись в высокую идеальную прическу, оттеняющую смуглую красоту тонкого скуластого лица. Джисталкер в восторге встал с кресла и наткнулся на грозовые черные глаза, не знающие влаги – теперь принцесса практически не плакала, и если и давала волю слезам, то только в уединении. Камердинер, казалось до этого момента находящийся на пике ужаса от присутствия Губернатора, замер на месте, побледнев еще сильнее, и когда принцесса щелкнула языком, характерным образом мотнув головой – пропал, гораздо эффективнее, чем кот при отводе глаз.
– Здравствуй, радость моя, – сказал джисталкер на автомате приготовленную фразу, и только после этого понял, что сейчас такой тон совсем не к месту.
– Что за тварь зубастая к нам едет? – прозвенел колоколом рассерженный голос принцессы.
– Ты про Джину, что ли? – не подумав, спросил мужчина и осекся, увидев, что в грозовых глазах заблистали искры.
– Значит, ее зовут Джина… – прошептала красавица, развернулась и быстро вышла из приемной.
– Да уж… – процитировал Кису Воробьянинова джисталкер, потом тяжело вздохнул и тоже покинул приемную.
После этого в залу вошел настороженный привратник, огляделся и с облегчением выдохнул, после чего встал на свое место с сознанием отлично проделанной работы – по мнению камердинера, все самое страшное уже осталось позади.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
