полчаса и едем. Все такие не собранные. Слава Богу, что это последний год!
— Почему последний?
— Нам сообщили, конфиденциально, конечно, что в следующем году лагерь закроют. Недалеко планируется строительство химкомбината. И мы входим в зону отчуждения.
— Да? Интересно, кто это вам сообщил. Ещё мы даже не в курсе, получится что из всей этой затеи или нет, — добавил он тихо и встал недалеко от детей.
* * *
— Лианочка, ты готова? Мы уже сильно опаздываем.
— Да. Я готова. Как тебе? — Лиана вытянулась по струнке перед Кешей в новом брючном костюме сафари и кроссовках. Он тоже оделся по-походному. В костюм для рыбалки. И выглядел похожим на Шойгу в «поле». Он особенно часто появлялся на экране, когда Кеша включал телевизор.
— Просто блеск! — прокомментировал он её прелестную фигуру, обтянутую широким поясом. — В путь! Нас будет сопровождать ещё несколько человек в форме. Не пугайся. И машина полицейского сопровождения. Кто знает, что за банда там обитает. По документам Лисий Бор принадлежит дочке одного бандюгана. Якобы он приобрел его ещё в 90-е. Известный в те годы авторитет. Ну и видимо в этом бардаке, я говорю про 90-е годы, и вышло так, что о собственности на землю мы узнали не сразу. Погуляем там. Разнюхаем обстановку. Может быть там никого и нет давно! Ха-ха. Обкурились конопли и скурвились! Хиппи…
— Скурвились?
— Или того хуже! — добавил он, не разъясняя. И захлопнул дверь.
Длинной кавалькадой машины тянулись вдоль трассы, как огромный чёрный питон. Приделай ему крылья и один в один — мифический дракон. Лиана смотрела в боковое окно и сердце клокотало от нарастающей тревоги. Где-то в Лисьем Бору находился ещё один магический узел. Там магию хранила слюдяная пещера с крупными вкраплениями горного хрусталя, скрытая в скалистом холме посреди соснового бора.
Лиана переживала: сможет ли найти его. Она удалила магическую печать, и теперь только тонкие корешки, обрывки, магические нити, ещё сохранившиеся в теле, давали о себе знать. Не более. Даже если будет возможность вернуться, такой, как прежде, она уже не станет никогда. Не слышали ещё в мире фей, чтоб кто-то возвращался после удаления магической печати.
Через час кавалькада съехала с трассы в лес. Теперь двигаться приходилось по просеке. Песчаная почва представляла собой дорогу только метров сто. Потом корни и ухабы превратили её медвежью тропу. Но по внешнему виду можно было сказать, что по ней периодически кто-то ездил.
— Ей Богу, если и жил здесь кто-то, то теперь вряд ли.
— Иннокентий Петрович! Вы уверены, что мы не ошиблись дорогой? — крикнул из следующего за ними автомобиля сопровождающий.
— Если судить по карте, то да! Видите, следы от шин? Недавно тут прошёл большегруз. Кто-то этой дорогой пользуется. Однозначно.
— Я чувствую себя Туром Хейрдалом в этой глуши! — крикнул кто-то ещё. Его голос заглушал шум двигателей.
— Когда я работал в стройотряде, мы однажды попали на строительство узкоколейки, — кричал в окно Иннокентий. — Так нам вот так же приходилось продираться через тайгу. Было огромное желание повернуть назад! Ха-ха! Подальше от комаров и поближе к людям! Ещё то себе приключение!
Через двадцать минут сосны расступились, и кавалькада из автомашин остановилась у въезда в деревню. Иннокентий вышел из машины первым. Следом за ним потянулись остальные, осматривая деревню в приоткрытые ворота. Ворота из плотно подогнанных толстых жердей у въезда поставили недавно. Так берегины упражнялись в плотницком деле. Конструкция ворот плавала, как хлипкая лодочка на воде, когда ворота открывались и закрывались. Казалось, что жить им недолго, но магия делала их похожими на стены острога, не меньше. На одной из створок ворот красовалась строгая табличка: «Частная собственность. Вход запрещен».
С корзинами и без по деревне шныряли юные амазонки. Некоторые из них остановились и тоже внимательно вглядывались в приезжих.
Лиля, сидя в кресле качалке на веранде, увидела вереницу машин ещё издалека и сразу бросилась в дом, где Синеока с Шмелем увлеченно музицировали. Шмель демонстрировал возможности свирели, а Синеока — губной гармошки.
— Синеока! Приехали!
Та сразу все поняла, хотя Лиля и не сказала кто приехал. Собралась. Тело стало прямым и жестким, взгляд — непримиримым и властным. Она направилась к гостям.
— Добрый день. Что привело вас в нашу деревню, господа? — спросила Синеока, выйдя за ворота.
Иннокентий подошел к Синеоке уверенным шагом, но вдруг смутился, встретившись с ней взглядом.
— Мммм, ааа.
— Мир всяк входящему! — прервала мычание Синеока. — Мы рады вам, но… мы живём уединённо и не любим, когда нас беспокоят по пустякам.
— Я директор… будущего химкомбината. Государство выделило нам… это место под строительство сверхсовременного комплекса по производству…
— Государство выделило вам нашу землю? Лисий Бор?
— С каких это пор право частной собственности так легко оспаривается? — добавила выросшая словно из-под земли Лилия.
Сердце прыгало в её девичьей груди, как дикая лань. Она поражалась Синеоке, столь невозмутимой и уверенной в себе. Владычица… кому, если не ей, управлять сердцами и умами не магиков.
— Когда мы получали документы, никакого эко-поселения ещё в помине не существовало! Так ээээ, называется ваша деревня? Всё это… — он обвел рукой поселение. — Точно не новодел?
— Хотите взглянуть?
— Да. Хотелось бы…
Шмель стоял на широком крыльце-веранде, наблюдая за сценой у ворот, когда увидел Лиану.
Та вышла из машины и, неуверенным шагом ступая на землю берегинь, встала за спиной мужа, сверля взглядом Синеоку. Потом обвела взором больших черешневых глаз округу и увидела его.
Шмель дёрнулся, собираясь бежать, но понял, что поздно. Да и смысла особого нет. Лиана должна была понять: он был рано или поздно обязан бы примкнуть к магическому сообществу. Этому или какому-то другому… То, что она предпочла людей, отдалило их. И только от неё теперь зависело, будет она в числе друзей или станет врагом. Потерять магию тоже, что потерять честь. Честь, как и магию, вернуть практически невозможно, а потерявший честь, как правило, зол на весь мир. Он может пожелать остальным такой же участи…
Делегация прошла на территорию эко-поселения, и Синеока сразу предложила провести для гостей экскурсию.
— Наша деревня действительно придерживается законов природы. Никакой химии, только натуральные продукты. Поддерживаем здоровый образ жизни…
— А какой религии придерживаются поселяне? — спросил кто-то из делегации, подозревая общину в сектантстве.
— Никакой. Мы дети природы.
— А на какие средства существует поселение?
— Мой отец оставил приличное состояние, и я, как владелица имения, несу основное бремя расходов, к тому же мы производим и продаём немало для самообеспечения.
— И что же это? — ухмыльнулся один из полицейских, глядя на голые ноги поселянок.
