Внезапный порыв теплого ветра взметнул юбку Честити, и мысли девушки вернулись к насущному. Факт оставался фактом: она не может ехать, не имея смены одежды. Что ж, из этого положения был лишь один выход, и Честити зашагала по улице в сторону галантерейного магазина.
Рид медленно брел по тротуару. Мысли его были далеко. Солнышко приятно припекало плечи, а теплый ветерок освежал лицо. Изо всех сил стараясь не замечать боль в ноге, он шел в конец улицы, к зданию телеграфа. При встрече с почтенными дамами он вежливо приподнимал шляпу. Скрывая свой острый интерес к местности и прохожим за небрежными манерами, он уже около часа гулял по городку и пока был доволен своими наблюдениями.
В лучшем и единственном ресторане Се-дейлии его встретили радушными расспросами о здоровье, за которыми последовали небрежные вопросы об индейской миссии. Расплывчатые ответы Рида явно удовлетворили всех. Потом он зашел на почту, и там в нем тоже немедленно узнали раненого пастора, который держит путь на индейскую территорию. Осторожно беседуя с местными жителями, Рид выяснил, что Дженкинс не соврал: мужчин, по описанию похожих на Моргана и двух его дружков, действительно видели в городе. Они пробыли здесь больше недели.
Контору шерифа Рид обошел стороной, опасаясь быть узнанным. Он на собственном горьком опыте убедился, что охотники за преступниками не пользуются любовью властей и едва ли могут рассчитывать на их поддержку, а потому решил как бы невзначай заглянуть на телеграф и там попытаться с помощью наводящих вопросов получить нужные ему ответы.
— Доброе утро, преподобный отец!
Лысоватый крепкий парень своим теплым приветствием прервал мысли Рида.
— Доброе утро, сэр.
— Меня зовут Арчи Уиллард, — парень протянул руку, — я городской кузнец. Вижу, вы пошли на поправку. Очень рад. Знаете, я восхищаюсь людьми, которые, подобно вам, бесстрашно выбирают себе трудный путь. Если понадобится помощь, обращайтесь ко мне: сделаю все, что смогу.
— Спасибо, сэр, — откликнулся Рид, крепко пожал парню руку и, улыбаясь в душе, пошел дальше.
Все складывается отлично! В городке знают о его ранении и о том, куда он направляется. Относительно источника этих сведений Рид нисколько не сомневался: Салли была знакома со всеми местными жителями. К тому времени когда он доберется до индейской территории, его появление там ни для кого не будет неожиданностью и не вызовет лишних подозрений.
«Спасибо тебе, Салли!» — мысленно поблагодарил Рид женщину и резко сбавил шаг. «Что называется, легка на помине!» — ухмыльнулся он. В нескольких ярдах от него, перед салуном, стояла Салли, а с ней — пышногрудая блондинка. Одного быстрого взгляда на размалеванное лицо девушки и ее золотистое платье в обтяжку было достаточно, чтобы определить: симпатичная, опытная, ждущая…
Рид вдруг вспомнил, что очень давно не был с женщиной. Он знал опасность длительного воздержания и не хотел терзаться от неудовлетворенности долгими днями и ночами, которые ему предстояло провести на индейской территории в компании с рыжеволосой красоткой, чересчур искренне верившей в его пасторскую непогрешимость. Он и так уже пережил немало томительных часов за две последние ночи, лежа без сна и вдыхая волнующий аромат роз.
А почему бы и нет? До отъезда в Седейлшо у него есть несколько часов…
— Правда, он красавчик?
Салли оторвала взгляд от медленно шагавшего по улице Рида и подмигнула стоявшей рядом блондинке.
Юная Опал Картер работала в салуне «Раундап» и пользовалась большим спросом у клиентов. Глядя на нее, Салли вспоминала себя много лет назад. Когда-то она была такой же молодой, беспечной прожигательницей жизни. Опал ей нравилась. Одно время она даже пыталась обратить девушку на путь истинный. Ее попытки не увенчались успехом, но это не повлияло на их дружбу, и Салли была рада этому. Она очень надеялась, что через несколько лет, когда Опал повзрослеет и истаскается, ей все-таки удастся образумить девушку, а пока…
— Красавчик, это точно! — откликнулась Опал, томно вздохнув. — Вообще-то попы не в моем вкусе, но я бы не отказалась от проповедей этого парня и даже, может быть, задумалась бы, будь это мне на руку.
— Ты зря раскатала губки, милая! — Салли хохотнула. — У его жены нет ни одного изъяна. Уж я-то это знаю: за последние дни я видела ее в чем мать родила чаще, чем он.
Опал удивленно вскинула свои подведенные брови, и Салли опять засмеялась.
— Эта женщина полюбила мыться в моей ванне, и я могу сказать лишь одно: пастор — счастливчик, несмотря на то что едва не потерял ногу.
— Глядя на него, я бы сказала, что его жене тоже здорово повезло.
Лицо Салли стало задумчивым.
— Как знать? В этом мужчине с небесно-голубыми глазами и крепкими мускулами есть нечто… нечто отталкивающее.
— То есть?
— Мне показалось, что у него не очень хороший характер. Он тяжелый, упрямый человек, хоть и пастор.
Опал издала хриплый стон.
— Как раз такие мне и нравятся.
— Говорю тебе, выбрось его из головы и не трать время на напрасные мечты! Если бы ты видела, как он смотрит на свою жену… — Салли помолчала. — Знаешь, я еще никогда не видела, чтобы мужчины так смотрели на своих жен.
— Послушай, Салли, там, где замешан мужчина, трава всегда кажется зеленей.
— В любом случае они собрались уезжать из Седейлии, как только он окрепнет после болезни.
Опал подмигнула:
— Мне нужно всего несколько часов, милая.
Салли тихо фыркнула:
— Ну вот же он. Дерзай!
— Доброе утро, Салли.
Женщина не сразу ответила на приветствие пастора. Он навис над ней громадой, и она вдруг подумала, что еще не видела его стоящим так близко. По спине ее пробежала легкая дрожь восторга. Бесподобный мужчина, хоть и пастор! Он взглянул на Опал, обнажив в широкой улыбке ровные белые зубы, и Салли поняла, что улыбающимся она его тоже еще не видела. Ярко-голубые глаза священника оценивающе скользнули по явным достоинствам Опал, и стало ясно, что его мысли исходят из части тела, значительно удаленной от головы.
Салли подавила усмешку. Опал была права: трава показалась ей зеленей, чем на самом деле. Наверное, она стареет.
— Доброе утро, преподобный отец, — сказала Салли, вымученно улыбнувшись, — знакомьтесь, это Опал, моя подруга.
— Приятно с вами познакомиться, Опал.
«О да, это заметно!» — отметила про себя девушка.
— Мне тоже, преподобный отец.
Опал с откровенным интересом подошла ближе и дотронулась до его руки своей белой, гладкой и теплой ладошкой. Она чуть наклонилась вперед, чтобы пастор мог получше рассмотреть ее роскошную грудь, и подняла на него черные и блестящие, как эбонит, глаза.
