— О, как… — Пробормотала Яша, уже привычно обращаясь ни то к подруге, ни то к фамильяру. — То есть, эта крылатая штука — знакомая девочки? Может, даже родитель?.. — Но тут ведьмочка обернулась, и поняла, что она одна.
Совсем одна.
Таня обиделась и ушла — не далеко физически, но все еще чувствительно и символично. Вася остался дома — последнюю неделю она специально ходила в школу без него.
Она сама всех оттолкнула, все испортила. А от «бед», идущих в комплекте с владением магией, не избавилась.
Яша вдохнула резко, сдерживая слезы, и уставилась на мерзко-серую слякоть.
Она очень подходила к настроению.
Глава 17. Последствия
После концерта у ГорДК учительница, скрепя сердце, отпустила их всех по домам, не доводя до школы. Яша, словно в тумане, загуглила, как отсюда доехать, села на автобус, выпала на тротуар на своей остановке, обрела до дома. Все — без каких-либо конструктивных мыслей, одни только страдания и самонакручивание. Ей до боли надо было прожить и пережить это все, чтобы поскорее отпустить, чтобы оно наконец перестало…
Мама увидела Яшу и сразу принялась выспрашивать, что случилось. Ведьмочка отмолчалась, перевела тему, и, от нее довольно быстро отстали.
Когда же Яша осталась на кухне одна, в компании закипающего чайника и тарелки куриного супа, появился Вася. Посверлил ее взглядом молча, как и всю последнюю неделю, а потом вдруг выдал:
— Что случилось? Рассказывай.
Девушка, шмыгая носом и капая слезами на столешницу, пересказала. И про странную летучую мышь-переростка, и про Таню, и про то, как они поссорились внезапно.
— Дааа, дела. И как долго, говоришь, у тебя вот эта вот вся брага в башке бродит?
— Что?
— Как давно, спрашиваю, ты вот это вот все вот так думаешь? И чего раньше не рассказала?
— Так ты, ты же на м-меня, обиииделся, т-тоже! — Заикаясь от тихих слез, ответила Яша.
— Совсем не так драматично и серьезно все было, как ты подумала. А главное, тебе не нужно было так сильно из-за этого загоняться и самонакручиваться… Вот что мне с тобой делать, а?..
Кот одним плавным движением запрыгнул на кухонный стол, а оттуда — на микроволновку, и, из такой позиции отлично видя верхнюю часть кухонных шкафчиков, магией принялся шуровать на и внутри них, что-то высматривая.
Наконец, на стол перед все еще тихо плачущей Яшей плюхнулся тканевый мешочек.
— Вот, насыпь столовую ложку в кружку, завари, и выпей.
— Э? Это что вообще такое?
— Это еще от Ядочки осталось. Травки, лечебные. Успокаивающие. Тебе сейчас надо. Так что завари, выпей, и ложись-ка спать, а утром со всем вместе разберемся, на свежую голову.
— Какой «спать»? Еще же даже шести часов нет! Мне надо заниматься, и готовиться, и уроки делать!
— Ничего этого тебе не надо прямо сейчас, и, тем более, ничего этого тебе не понадобится, если и когда ты поедешь крышей, если не отдохнешь и не перестанешь так из-за всего нервничать! — Строго парировал Вася. — Яша, ну послушай ты меня, а. Не всем быть ломовыми лошадьми и бульдозерами, которые что угодно могут пережить, словно это только комарик укусил. У некоторых нервишки хрупкие. И если они от природы хрупкие, то это приходится иметь ввиду, и действовать, жить даже, соответственно этому факту. Ты — не бульдозер. У тебя есть пределы, и тебе очень нужно научиться наконец их знать и видеть. И останавливаться, когда ты к этому пределу подходишь. И искать способы разрядки получше, чем кричать в подушку, постоянно чувствовать себя виноватой за все подряд, и бросать дела, как только что-то идет не так. Пора взрослеть, Яша. Но совсем не в смысле, что пора взвалить на плечи еще больше обязанностей, оказаться окончательно раздавленной этой штукой, и сломаться. Совсем нет.
Пока Василий произносил этот болезненно «в точку» монолог, Яша таки заварила себе этой подозрительной сушеной травы, и теперь смотрела задумчиво и отстраненно как-то на крутящиеся в кружке «чаинки». Бахнула в любимую поллитровую посудину, помимо чая, холодного молока, и начала пить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Хм, на вкус — обычный ни то травяной, ни то зеленый, чай с молоком. Неплохо.
Довольно быстро Яша стала изнутри вся такая легкая-легкая, расслабленная, звеняще-пустая. Подчиняясь уговорам фамильяра, она добрела до своей комнаты, и упала на кровать.
* * *
Будильник звенел еще более мерзко, чем обычно. Очень хотелось выключить его, завернуться в одеяло с головой, и больше вообще никогда не вставать. Веки было физически тяжело держать открытыми. На одной только силе воли, подкрепляемой в равной степени упрямством и нежеланием выслушивать потом замечания, Яша выползла из кровати и принесла свое бренное, скрипящее в нескольких суставах тельце на кухню. Там она, вырубаясь на ходу, щелкнула чайником, с глубочайшим отвращением посмотрела на пустую банку с кофе, и полезла в шкаф — за запасным пакетиком с растворимым кофе. Сваренный, конечно, был вкуснее. Но варить — это долго, и хлопотно, и муторно, и оно все убегает,и потом турку мыть…
Так что Яша довольствовалась растворимым кофе с, возможно, не самым здоровым количеством сахара, и молоком.
Стоило живительной смеси вызывающих привыкание веществ — сахара и кофеина, соответственно, — попасть в ее организм, как девушка сразу почувствовала себя лучше. Ха, вот это психосоматика!..
На кухню зашел Вася:
— Ты как? — Поинтересовался фамильяр, запрыгивая на кухонный стол.
— Нормально, — хрипло ответила ведьмочка, — или, настолько нормально, насколько могу быть в этой ситуации. Брысь со стола, у тебя лапы грязные. — Пассивно отчитала она кота.
— Ой ну вот не начинай тут мне, мои лапы еще почище твоего телефона будут! А то таскаете эту мыльницу повсюду, в карманы засовываете, а потом чуть не облизываете, и считаете чистой… — Заворчал Василий.
— Ахахаххахах! Ой, ну ты… Ахаха, спасибо, мне определенно нужно было что-то смешное. — Девушка отдышалась после приступа внезапно сильного и продолжительного смеха. Нервное, должно быть.
Вася только ухмыльнулся, довольный делом лап своих.
— А я видел, как маменька твоя воон в тот шкафчик пряники убирала, которые с изюмом. Хочешь?
— Ой, а можно? Надо ж сначала у мамы спросить…
— Да можно-можно. Она их сюда убрала, потому что в другом ящике места не было, ничего сакрального в этих пряниках нет. Ешь, и радуйся.
Кот заглянул в ее кружку:
— Ой, ты тут опять эту кофейную гадость пьешь?
— И чего разу гадость? Мне без кофе никуда!..
— Да кофе — это хорошо, даже очень хорошо. Но вот растворимый больше лучше не пей.
— Ага, а варить я его когда буду? Он у меня убегает всегда, если я собираюсь, пока оно закипает!
Кот посмотрел на нее, как на… не самую обремененную мозгами личность.
— Ты ведьма или что? Сплети заклинание, которое выключит конфорку, как только кофе закипит!
— Да ты ж знаешь, я не умееееюююю… — Сказала Яша, в основном, столешнице, на которую уронила лицо.
— Все ты можешь! Вот попробуй, попробуй!
Повинуясь фамильяру, турка поднялась со своего места на сушилке, наполнилась водой из-под крана, и плюхнулась на плиту:
— А теперь зажги, и сплети «таймер».
Девушка вздохнула, смиряясь с тем, что проще будет сделать так, как от нее хотят, что б отстали. Поднялась из-за стола, чиркнула спичкой, зажигая газ. Уставилась на турку с водой. Зачерпнула это вязко-текучей энергии внутри себя, обернула мгновенно застывающей без ее внимания массой турку, и протянула напоминающее руку щупальце к ручке, отключающей подачу газа. Посверлила взглядом турку еще немного, заставляя эту вязкую массу магии стать чувствительной к температуре и вибрациям — как это вообще можно сделать? Как это вообще можно представить даже?
И как-то, у нее получилось.
— Молодец! А теперь давай доедай, и собирайся в школу. Моменты триумфа над ранее непреодолимыми проблемами — это круто и важно, но быстрее, чем на автобусе, ты в школу пока не доберешься.
