Но кубрик-то всего лишь кубрик. Помещение для людей. А кто такие люди в подводном мире? Попросту придатки машин. С ними не стоит особо тютюлькаться, все и кое-как сойдет. Однако главная оружейная инфраструктура заняла почти все, а ведь саму «Медузу» следует каким-то образом двигать с места, таскать по океану туда-сюда. Не на привязи же? Так что, помимо оружия, надо хоть куда-нибудь воткнуть валы гребных винтов, генераторы ну и реактор-движитель, в конце концов. И все это потребно рассовать по каким-то задворкам.
В результате, если на любой нормальной субмарине наличествует какой-то центровой проход, то на «Медузе» их пришлось сотворить аж четыре штуки. И помимо всего, кое-где они друг с дружкой соединены. Вероятно — впрочем, никто из команды в этом и не сомневается, — лодка типа «Медуза» самое подходящее место в мире для игры в прятки или «догони меня». Намеренно на «Медузе» «ноль-первой» этим никто не занимается, но вот ненамеренно сколько угодно.
8
И вот так всегда. Только наконец-то все согласились, что перехват скоростной цели гораздо более сложная задачка, чем бубуханье мегатонны в стационарный объект, как — хоп! Все опрокидывается с ног на голову. Когда дело поставлено на поток и отдано на откуп машинам — все меняется. Северные имперцы не зря грабили мир, копили ресурсы, а потом вбухивали их в ОПРУ — очаг противоракетного уничтожения. Машина — не человек. Она не заморачивается думаньем. Работает конвейер.
Стратеги Королевства Ноюи чего-то недосчитали. Сэкономили, наверно, на чай. В смысле для последующей дележки трофеев, коя последует вслед за ожидаемой капитуляцией Империи. Видимо, требовалось прочеканить зону противобаллистической защиты гораздо более основательно. Послать не три бомбовоза, груженных под завязку, а тридцать три. Только что ж теперь руками-то махать? А тем более плоскостями бомбовоза?
Выходит, ОПРУ не совсем умер. После Магнитного Массаракша и прочих чудес, продемонстрированных ноюйцами, что-то там, в недрах Крепости, самовосстановилось, отряхнуло плащик и заявило торжественно: «А вот и я! Встречайте!». Скорее всего, имперские противовоздушные маршалы сами не ждали такого оборота. А уж Генеральный штаб Его Величества Королевских военно-бомбовозных сил Ноюи — тем более.
Первым подозревает неладное радист-пулеметчик Бюрос-Ут. Он сосредоточен на восприятии переговоров чужих летчиков-истребителей, координирующих охоту на «Принцессу Кардо», а поэтому особо настороже. Он первый улавливает диссонанс в происходящем.
— Трижды-майор, имперские летчики получили какой-то словесно кодированный сигнал. Думаю, предупреждение о чем-то незапланированном, — сообщает он командиру бомбовоза, чуть сдвигая в сторону кислородную маску. — По крайней мере, их голосовая активность порядком снизилась.
— Инженер Ремис! — приглушенно рявкает из под маски Таваса-Пи. — Что на локаторе? Они резко маневрируют? Почему затихли?
— Пока неясно, трижды-майор, — без всякого выражения докладывает Ремис-Ус. — Векторы движения перехватчиков — если это перехватчики — неизменны.
— Массаракш! Ремис! — ревет командир бомбовоза. — Просейте на большей дальности. Что у них там за хрень?
Похоже, у первого пилота прозрение, или он не просто так ходит в командирах атомного бомбовоза. Те, кто ведает в штабах назначением на должности, знают свое дело туго. Потому как менее чем через секунду бортовой инженер сдвигает кислородный намордник и орет как резаный:
— Скоростная цель на сближении! Движется с севера! Еще одна! Очень резкий набор высоты и у той и у другой.
— Может, северяне запустили «континенталки» на юг? — вслух предполагает «атомных дел мастер» Чирини-Ук. Физику-ядерщику явно нечем заняться, раз он лезет не в свое дело. О чем ему тут же и сообщают:
— Закройте пасть, Чирини! Вас никто не спрашивает! — трижды-майор Таваса-Пи раздражен не на шутку.
— Цели слишком маневренны для баллистических, — все же дает свою оценку бортовой инженер.
— Ремис, эти штуки выскочили из района Крепости? — перебивает командир бомбовоза.
— Дальность нашего локатора не позволяет такое определить, трижды-майор. Думаете…
— Это противоракеты! Массаракш-и-массаракш! Чертовы машины автоперехвата до конца не раскурочены, — скрипит первый пилот. — Сколько до цели, штурман?
Редесйя-Чи выпуливает какие-то числа.
— Меняем угол атаки, Редесйя. Рассчитайте, если… — командир и штурман-навигатор суши обмениваются данными.
— Цели не воспринимаются локатором, — сообщает инженер. — Ушли выше нас. Много выше. Нижний локатор не…
— Будут заходить сверху! — ляпает физик-оружейник Чирини и прикусывает язык.
— Пулеметчику «один» следить за небом в оба! — распоряжается трижды-майор. — Может, хоть визуально…
— Так точно! Слежу! — сообщает ответственный за верхнюю пулеметную машинку Баньолу-Су, хотя никто его за язык не тянет.
— Всем проверить пристяжные ремни! — неразборчиво то ли командует, то ли просто советует командир бомбовоза.
У Бюроса-Ута несколько пересыхает во рту: возможно, от шлангового кислорода. Хотя совет насчет ремней можно трактовать и как «приготовиться к катапультированию». Это уже совсем ни в какие ворота! Где эти автоматические противосамолетные ракеты? Дайте их на прицел пулеметной машинки! Бюрос-Ут ловит себя на том, что вовсю таращится в телевизионный прицел, а переговоры звучат где-то далекой фоновой тарабарщиной.
— Ловлю радиооблучение нового вида! — докладывает бортовой инженер. — Высокочастотное. И… да, еще в одном диапазоне. Очень сходное с первым, но…
— Я, кажется, что-то… — говорит, но не договаривает штатный штурман-навигатор океана Баньолу-Су, ныне всего-то пулеметчик «один».
Реакция, да и артикуляция людей до жути медлительны. Свинцовая кабина-капсула сотрясается так, что, если бы имелось время, каждый бы порадовался, что во рту кислородный загубник и зубы не вылетят. Но на всяческие мысли человеку требуются хотя бы доли секунды — ныне это бесхозное до того добро неожиданно заканчивается. В пространственно-материальном континууме тоже не все гладко. У «Принцессы Кардо» настолько мощный движитель, что она в случае надобности сохраняет летные качества даже после остановки трех из шести наличных винтов. Однако за счет того же реактора и освинцовки кабины экипажа, а также все еще наличествующей внутри бомбовой нагрузки она все-таки чрезмерно тяжела и никак не может продолжать полет, если тройка винтов срезана вместе с одной из плоскостей. Ведь плоскостей у «Принцессы» всего лишь две.
9
Офицеров на борту не узнать. Вокруг какие-то моложавые кадеты. К тому же в первые дни они еще и смущаются как девицы. Щечки у всех розовые, что у младенчиков. Несколько раз цунами-коммандер путает непосредственных помощников с матросами, для прикола напялившими на себя оранжевые кителя офицерского состава. Когда-то, в старые добрые времена угольных движителей, такое бывало. У угольных подавальщиков — кочегаров — любая спецовка становится непригодной к носке жутко быстро. Потому в свободное от вахт время они часто бродят по броненосцу в поисках какого-нибудь завалящего, выкинутого за ненадобностью тряпья. Прихватывают и офицерское. Все равно через одну смену любое — оранжевое ли, зеленое или белое — становится единокровно черным. Но сейчас дело не в кочегарах. Просто исчезновение такой вроде мелочи, как курчавые бакенбарды, полностью меняет лицо. Что говорить? Не только цунами-коммандер путает мордяки вокруг, его самого несколько раз в упор не узнавали. Механик-реакторщик нижнего ценза не уступил ему путь в узком пространстве коридора, чуть не сбив с ног, словно некоего салагу. Опомнился, только когда командир лодки рыкнул на него со всем превосходством офицерского срока службы.
Через несколько суток похода наступила некоторая адаптация. Офицеры перестали смущаться своей «небакенбардности». И кстати, молоденькие штиль-лейтенанты ранее всех. Им-то не привыкать. Они не более как год после морского кадетского корпуса, а там их за попытку отрастить на щеках неположенную по статусу растительность драли, как коз с острова Хаззалг. Короче, через очень короткое время все убеждаются, что бакенбарды — чистая условность. Субмарина от их отсутствия идет под водой нисколько не медленнее, гироскопы ориентации навинчивают свои сотни оборотов в секунду так же уверенно, плотность воды тоже не убавляется и не прирастает. Мир вокруг не сплошное надувательство, но кое без чего, оказывается, вполне можно обойтись.
Да и делов-то? Чего волноваться и беспокоиться о судьбе? Господа адмиралиссимусы внутри горы Джумурилла просчитали, что требуется, подвигали по цилиндрической проекции Сферы Мира фишечки, отметили циркулями радиусы поражения. Так что осталось всего-то ничего: пройти по бесхозным морям-океанам, не высовывая корпус; разместить тушу «Медузы» в теплой водичке северного антиполушария; опрокинуться под нужным углом, уравновесив волновую болтанку передней винтовой группой; и, наконец, засандалить помещенные внутри заряды в координатную сетку. Разве это задача для сталеоких морских волков Островной Империи? Да это — тьфу, а не задача!
