Взгляд зацепился за одну из примыкающих улиц, где в ограждении стояли не две-три шеренги отцепления, а пять, усиленных двумя десятками особо массивных оборотней. Выставленные щиты ощетинились острыми копьями, чтобы сдержать не наседающую толпу игроков, а целую конницу, застывшую и молчаливо наблюдающую за происходящим. Несколько десятков всадников в доспехах, причем не типовых для Североси, а свойских, наверняка сделанных на заказ и повторяющих виданные картинки с воинами Руси. Все, до единой мелочи один в один, никаких излишеств или же добавок, как у меня или же моих воинов. Чистой воды историческая репликация во всем до последнего ремешка, и эти люди сейчас, восседая на лошадях, наблюдали за площадью, точнее за мной, не отводя заинтересованного взгляда.
Мы встретились взглядами, и я ощутил, как внутри меня закипает кровь, требующая безудержного веселья, посылая полуистлевшие воспоминания былого ликования и ощущения всесильности в моменты опьянения боем. Доспехи заскрипели, готовясь подстроиться под трансформу, но я сдержался, переведя свой взгляд в иное состояние, дабы посмотреть на привлекших внимание с иного ракурса.
Ауры пылали, источая сияние жизни, до меня долетели отголоски ликования сущностей, радующихся чему-то в данный момент. Черные нити, видимые мною над всеми обычными игроками, на кого бы не взглянул, над всадниками отсутствовали. Нет, они присутствовали, пытались дотянуться, обвивая белесые нити связей, но не достигали, истачиваясь и рассыпаясь. Я отвел взгляд на других игроков, находящихся в стороне, дабы сравнить, и заметил те же нити, но уверенно вцепившиеся в ауры, не у всех, но у многих. Перевожу взгляд на своих воинов, те буквально пылают, их ауры мечутся, стремясь вцепиться подобно огню очага, требующего еще топлива. Источаемая каждым сила опьяняла, долетающие до меня потоки вдруг пробудили ноющую боль в левой руке, будто бы онемевшей на мгновение и тут же принявшейся отходить, прокачивая в сосудах застоявшуюся кровь. А вот золото, как и все безжизненный материал, утратило свою завораживающую красочность яркого металла, став неприглядно серым, и сейчас даже самая мелкая мошка была ярче любого куска золота…
- Государь, все золото доставлено в тайники, - Сидырыч отрапортовал, как только последние носилки исчезли с площади, вызывая новую волну негодования со стороны наблюдавших, так и не получивших халявы.
- Отлично, вечером всем домовым выкатить пять бочонков медовухи.
- Есть выкатить! – Сидырыч расплылся в довольной улыбке: - Разрешите отвалить?
- Разрешаю. Дружина, вольно! Тревога снята!
- Браты! – Борислав встрепенулся: - Молодца! Хвалю за службу! Разой-тись!
Заградительные кордоны разом распались, дружинники, строясь в десятки, соединялись в сотни и с маршем уходили с площади, оставалась лишь Братия, продолжавшая следить за происходящим. Да и несколько десятков волков не спешили отстраняться, ощущая медленно спадающее напряжение.
Пять ощетинившихся копьями линий отошли, открывая проход, и на площадь медленным шагом вошла конница, направившись прямо на меня. Первыми среагировала Братия, обступая меня со всех сторон и выстраиваясь стеной на передней линии, Стая тут же принялась стягиваться, ожидая малейшего знака на атаку. Я же глядел на возглавлявшего колонну, миролюбиво улыбавшегося, но не отводившего поводья. По бокам обступили Борислав с Истиславом, и я был уверен, что позади меня как минимум еще несколько десятков Родичей, решивших задержаться и понаблюдать.
Лошадь остановилась в шаге от переднего края заслона, и всадник лихо, не взирая на пластинчатые доспехи, рослый щит и меч с палицей, спрыгнул с седла, снимая после приземления с головы шлем.
- Великий Князь, - басовитый голос обратился ко мне: - Дозволь обратиться к тебе.
- Обращайся, - произношу я, и преграждавшие дружинники тут же расступились.
- Великий Князь, моя вольная дружина собирается в поход, и мы просим тебя благословить нас на сие.
- Благословить? – удивленно переспрашиваю.
- Да. Благослови наше воинство на поход. Мы идем на зачистку одного из подземелий на землях твоих на пять сотен, и просим даровать нам благословение, как это делали князья русские испокон веков.
- Хм, на пять сотен, так я вижу вас не больше сотни.
- Да, нас сотня, но мы справимся, - воин улыбнулся: - Если бы не твой указ, мы бы продемонстрировали. Даешь нам благословение, Великий Князь?
- Как звать вас?
- Святорусы мы, вольная дружина.
- Благословляю вас, Святорусы на поход в землях моих, - тут же над каждым всадником появилось слабое сияние, опустившееся на них, доспехи и оружие заблестели, будто бы зеркальные.
- Благодарим тебя, Великий Князь, - воин поклонился: - И обязуемся принести десятину с удачного похода.
- Постой, не знаю, как тебя зовут, - я лукавил, видно мне имя.
- Переслав, из Нижнего.
- Переслав, не откажешься ли ты от помощи в походе?
- Помощи? Что ты имеешь в виду?
- Мне не нужна десятина, все добытое будет вашим, если вы возьмете с собой моих дружинников с волками, им не помешает очередной поход.
Переслав удивленно посмотрел, после чего обернулся к всадникам, некоторые из них кивнули.
- Мы будем рады, сколько ты выделишь?
- А сколько вы возьмете? – улыбнулся я: - Воевода, выдели в поход дружинников, Белис, волки не откажутся?
Дружный вой разнесся над площадью, от чего некоторые игроки шарахнулись в стороны.
- Ну вот и замечательно, Переслав, если вдруг захотите после похода еще зачистить какое Подземелье, моя дружина не откажется, и на то мое вам благословение, - вновь сияние над Святорусами.
- Благодарим, Великий Князь, - Переслав склонил голову и вновь вскочил в седло, отъезжая в сторону, отвлекаемый одним из сотников, принявшихся обсуждать численность подкрепления.
- Знаешь их? - обращаюсь к Воеводе.
- Само собой, - удивился вопросу Истислав: - Намедни пришли, уплатили пошлину на закладку поселения на землях, строятся неподалеку от города, все делают по уму, дома рубленные, стены, как ты тогда предлагал из земли и мореных бревен. С оружием справляются знатно, среди них много женщин и детей.
Я взглядом вдруг зацепился за руку одного из всадников, поднявшего ту выше головы и заметил черно-белый отблеск знакомого света.
Междуглавие 5.
Тяжелые серые облака перекатывались друг через друга, почти соприкасаясь с темным зеркалом воды, простирающимся от горизонта до горизонта. Блеклый свет пробивается сквозь плотную завесу, отражаясь от водяной пленки и рассеиваясь в серости окружающего бытия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
