он был на самом деле?
– Ему было неловко, – предположила Ульяна.
– Невзирая на подозрения в убийстве жены? Неловкость и подозрения в убийстве категории несопоставимые.
– Зная Александра Ивановича, могу в это поверить.
– Ну что ж… Вам виднее. – Богданов ненадолго задумался. – Его увезли в больницу.
Сожалея, она кивнула.
– Все одно к одному. Я бы сказала, что судьба обошлась с ним слишком жестоко.
– Обычно так и бывает, – заметил следователь. – Где одно несчастье, там жди другое. – Он посмотрел на часы: – Ну где там ваш Дюков?
Ульяна взялась за телефон, но позвонить не успела: в дверь постучали, и в кабинет вошел сам Степан:
– Разрешите?
– Входи. – Она в нетерпении спросила: – Ну что там?
Дюков, как и она недавно, выложил на стол отпечатанные на принтере фотографии.
– Слова Кружилихи подтвердились.
– Ну слава богу!
– Вы забыли проверить еще одну вещь, – вмешался Богданов. – Придя в охотничий домик, Гуров имел возможность отлучиться в свой номер, чтобы поскандалить с женой.
– Зачем же… – ответил Дюков. – Я прокрутил записи на скорости. Гуров не проходил.
– Что и требовалось доказать. – Богданов забрал со стола снимки, подровнял их в стопку и сунул в папку. – Будем считать, что Гурова отработали. – Он посмотрел на Ульяну: – Будете навещать его в больнице – скажите, что все подозрения сняты.
– Извинения передать?
– Еще чего. Он сам виноват. Если бы рассказал, что был с женщиной, мы бы его не подозревали.
– Этой темы я касаться не буду, – сдержанно проронила Ульяна.
– Ульяна Сергеевна… – начал Дюков, и в его голосе прозвучала нежданная робость.
– Слушаю. – Она с удивлением уставилась на него.
– Не знаю, стоит ли говорить…
– О чем?
– Возможно, это не относится к делу, – добавил Дюков.
– Если начали, говорите.
– Когда я просматривал записи, то увидел, что вчера из девятого коттеджа вышли двое.
– Кто? – насторожился Богданов. – Коттеджи еще не заселены.
– Флеер и с ним девушка по имени Милана. Я видел ее вчера за столом во время завтрака.
– Ого! – Богданов поглядел на Ульяну и не без сарказма заметил: – Не думаю, что они там перетрясали перины. – Он обернулся к Дюкову. – Когда это было? В какое время?
– Ровно в одиннадцать утра.
– В это время Милана должна была плавать в бассейне, – проговорила Ульяна.
К ней обратился Богданов:
– Если мне не отшибло память, в половине двенадцатого вы видели, как она входила в главный корпус.
– Все так и было, – подтвердила Ульяна. – Ко всему сказанному добавлю: в перелеске между деревьями маячил Вадим Флеер. Мне показалось, что он за ней наблюдал.
– И вот ведь что интересно. – Следователь беспокойно заерзал в кресле. – Ровно в одиннадцать эти двое вышли из коттеджа. Из девятого, говорите? – спросил он у Дюкова и, получив утвердительный ответ, продолжил: – Оттуда до главного корпуса ходу – одиннадцать минут. Девять до четвертого и еще пара минут до главного.
– А я видела их в половине двенадцатого, – повторила Ульяна. – Разница во времени – девятнадцать минут.
– Этого было достаточно, чтобы убить Гурову, – заключил Богданов.
Глава 12
Убить может каждый
Киношники устроили форменный шабаш. Казалось, их стало втрое больше, и беспокойство, которое они доставляли, тоже умножилось. Куда бы ни сунулась Ульяна в тот день, повсюду натыкалась на съемки. На этот раз они велись на улице и в вестибюле главного корпуса. Она подошла к Кириллу и Рудневой, которые наблюдали за стычкой оператора и режиссера.
Ольга Францевна проронила:
– И ни конца, ни края этому нет.
– Я говорил с Подольским, – подбодрил ее Кирилл. – Группа вышла из графика и теперь наверстывает время, снимая двумя юнитами[4].
– Персонал сбивается с ног, готовясь к открытию. А эти только мешают!
– Я тоже сбиваюсь с ног, однако понимаю, что работа киношников для нас важна не меньше, чем, к примеру… – Кирилл поискал глазами и, заметив рабочего, починявшего дверь, продолжил: – …работа Германа. Старайтесь находить компромиссы.
– Ты не видел Надежду? – поинтересовалась Ульяна.
Кирилл внезапно покраснел и, чуть помедлив, ответил:
– Нет.
Она понизила голос:
– Я знаю, что вы с Надеждой поговорили…
– Прошу тебя, – прошептал Кирилл. – Это касается только нас. Не заставляй меня объясняться.
– Прости… – пробормотала Ульяна.
С Надеждой она повстречалась в коридоре, ведущем к их номеру.
Та протянула ключи.
– Ты не была на обеде. На ужин-то хоть пойдешь?
– Сначала поговорим, – забрав ключ, Ульяна потащила ее в номер.
Там, усадив перед собой, спросила:
– Вчера утром после завтрака вы с Миланой пошли в бассейн. Так?
– Так, – подтвердила Надежда. – Но по дороге мы встретили помощника Тягачева…
– Вадима Флеера? – уточнила Ульяна.
– Он сказал, что Милану срочно вызывает Тягачев.
– Ах вот как…
– Милана с Флеером ушли к Тягачеву, а я отправилась плавать. – Надежда встала на ноги и спросила: – Это все? Теперь пойдем ужинать.
– Иди одна, я подойду позже. – Схватившись за телефон, Ульяна позвонила Богданову: – Вы еще здесь?
Он ответил:
– Вы не поверите… Только что сел в машину и собрался ехать домой. Что вам нужно?
– Кое-что обсудить.
– Сейчас?
– Да, и желательно побыстрее, – настойчиво проговорила она.
– Как насчет того, чтобы поговорить в машине?
– Я не возражаю.
– Тогда спускайтесь вниз. Моя машина припаркована у главного входа.
Из номера подруги вышли вдвоем, но в вестибюле разошлись в разные стороны: Ульяна спустилась к Богданову, а Надежда поднялась по лестнице в ресторан. Там у входа стоял Кирилл и, ни слова не говоря, потащил ее в глубину зала.
– Что ты делаешь? Отпусти! – запротестовала Надежда.
– Ужин для двоих, как ты хотела. Столик уже накрыт. – В его голосе послышались агрессия и решимость.
Растерянность Надежды тотчас переросла в испуг. Она никогда не видела Кирилла таким.
– Что-нибудь стряслось? Прости за откровенность, но ты ведешь себя так, как будто только что сорвался с цепи.
– Пришло время объясниться.
Она послушно села за стол.
– Давай.
Кирилл закивал и вдруг заговорил с такой безудержной страстью, что каждое слово буквально обжигало Надежду. Она упивалась тем, что он говорил, и одновременно чувствовала боль, которая становилась тем сильнее, чем дольше все продолжалось.
– Я любил тебя. Ты была для меня богиней, лишенной изъянов и недостатков. В тот вечер, когда мы сидели в сквере на Патриарших, ты сказала, что полюбила другого…
– Это было жестоко, – с грустью согласилась она.
– Согласен.
– Но я сказала тебе неправду.
– Как это понять? – Кирилл замер в ожидании объяснений.
– В то время я подчинялась не сердцу, а здравому смыслу. Разница в возрасте, вот в чем дело, – проговорила Надежда, но он оборвал:
– Да к черту ее!
– Нет, ты послушай, – настояла она. – Тебе было девятнадцать, и ты был студентом. А мне хотелось
