северо-восточнее церкви Святого Жана. Процесс выделки кожи, что при помощи дубления, что более древним сыромятным способом, сопровождается острыми «ароматами». Мастера-дубильщика с учеником можно встретить перед лавкой за соскабливанием со шкур шерсти и эпидермиса, для чего шкуру размещают на уложенном горизонтально обрубке бревна и скребут по ней тупым вогнутым ножом. Остатки плоти с внутренней стороны кожи соскабливают другим инструментом — остро заточенным вогнутым лезвием. Затем шкуру смягчают, натирая ее холодным пометом домашней птицы, голубиным или теплым собачьим пометом, а затем вымачивают в слабокислой жидкости, полученной в результате ферментации отрубей, чтобы смыть следы извести, оставленные экскрементами.
Чтобы получить особенно мягкую кожу — для изготовления обуви, обтяжки сундуков, производства ножен, волынок, всевозможных мехов для поддувания, — после указанной обработки кожу возвращают на бревно, где снова скоблят двуручным дубильным ножом. Затем выскобленную кожу замачивают в емкости, где поочередно сменяются настои таниносодержащих растений: коры дуба, чернильных орешков, стручков акации и прочего. На финальном этапе кожи на несколько недель оставляют в емкости с жидкостью, переслоив мелко дробленной корой. Процесс дубления продолжается многие месяцы — обычно больше года. Новая, более быстрая технология с применением горячей воды появится чуть позже в том же XIII столетии и сократит время выделки кожи всего до десяти дней.
Дубление воловьей шкуры чрезвычайно трудоемко, однако значительно увеличивает ее стоимость. Отбеленные воловьи и лошадиные шкуры ценятся еще дороже.
Обувь того времени очень непрочна — чуть надежнее домашних тапочек. Модницы предпочитают козлиную кожу или «кордован» — кожу, выделанную из лошадиной шкуры и названную по месту ее происхождения — Кордовы, где изначально этот тип кожи изготавливали мавры; и то и другое уступает в прочности обычной воловьей коже.
Мастера-обувщики не только искусные ремесленники, но и весьма уважаемые торговцы, которые имеют хорошие шансы скопить продажей своего товара скромный капитал. Обувщик из Труа по имени Панталеон смог дать своему сыну Жаку церковное образование. Теперь Жак служит канонником в Лионе, вскоре займет пост епископа Вердена и в конце концов войдет в историю под именем папы римского Урбана IV.
Помимо обувщиков, шляпников, свечных дел мастеров и иных производителей товаров повседневного обихода, в городе множество торговцев продовольствием: поставщиков продуктов, торговцев маслом, выпечными изделиями, торговцев вином и пивом. Существуют даже специальные винные глашатаи, по совместительству выполняющие роль инспекторов. Каждое утро такой глашатай находит таверну, куда в этот день еще не нанялся никто из его коллег, и после одобрения своей кандидатуры хозяином отправляется следить за розливом вина — или же делает это собственноручно, попутно снимая пробу. Затем, вооружившись кубком и кожаным мехом, заткнутым клоком пеньки, он выходит на улицу, где громко расхваливает вино, приглашая прохожих на дегустацию. Но прежде глашатай может расспросить тех, кто находится в таверне, сколько взял с них трактирщик, чтобы проверить цены. Клиентам вино наливают прямо из бочки: стеклянные бутылки еще практически не в ходу.
Во Франции XIII века существует около пятидесяти винных производств, самые популярные из них Марли, Бон, Эперне, Монпелье, Нарбонна, Сансер, Каркассон, Осер, Суассон, Орлеан и, особенно уважаемое, Пьерфит. Уже пользуются признанием вина, произведенные в Бургундии; в Северной Шампани также производят великолепные вина, но до того многообразия игристого, которое прославит провинцию в последующие века, еще далеко. Сидр известен только в Нормандии, и жители других регионов, попробовавшие этот напиток, считают его проклятием, которое Бог наслал на норманнов. По словам одного хроникера, французы предпочитают белое вино, жители Бургундии — красное, жители Германии — вина с пряностями, а англичане — пиво.
Еще одна разновидность торговли, неразрывно связанная с тавернами, — это проституция. Девушки из городов Шампанских ярмарок славятся по всей Европе. С началом ярмарочных дней служанки, прачки, торговки и многие другие не упускают случая славно подзаработать. В эпоху, когда детский труд был в порядке вещей, в проституцию тоже шли в весьма юном возрасте.
В тавернах процветает и иной порок — азартные игры. Соответствующая профессиональная гильдия жестко пресекает производство мошеннических костей, и тем не менее последние все же попадают в руки профессиональных шулеров. Изготовителю это грозит большим штрафом, поэтому мошеннику такой заказ обходится дорого. Скудное освещение таверны облегчает обман.
Среди прочих еще не упомянутых участников городской «сферы обслуживания» торговцы углем и сеном, брадобреи, мастера, занимающиеся починкой мебели, кухонной утвари и одежды, — эти последние в течение дня бродят по городским улицам, оповещая о себе клиентов характерной рифмованной невнятицей.
Древний торговый промысел, с ростом города из сельского превратившийся в городской, — торговля мукой. В числе владельцев многочисленных мельниц Труа — граф, епископ, аббатство, больница и многие другие. Большинство мельниц расположены на каналах, несколько располагаются на наплавных понтонах, устроенных на Сене ниже города; на краю понтона в воду погружено мельничное колесо, а в центре на куполообразной конструкции установлен жернов. Мельник подвозит на лодке зерно, которое засыпает в воронку над отверстием в верхнем камне жернова. Течение реки крутит колесо, которое приводит в движение верхний камень; смолотая мука ссыпается в мешок, помещенный внутри куполообразной конструкции под жерновом.
Помимо производства муки, мельник и мельница заняты также иной работой. В мертвый сезон мельники промышляют угря, а мощь мельничных колес востребована все большим количеством производств, в особенности дубильным и сукновальным. Старый тип мельницы, где нижние лопасти колеса лениво вращает течение, постепенно вытесняется мельницами верхнего боя, где колесо вращается потоком воды, стекающей сверху. Такой тип мельницы может быть использован там, где выстроена запруда или дамба, создающие узкую стремнину. Мощь этого потока может быть дополнительно усилена, если направить его точно в центр водяного колеса или на его верхние лопасти. И все же, несмотря на огромную важность водяных мельниц, старинные мельницы, приводимые в движение лошадьми или крупным рогатым скотом, до сих пор существуют — животные не зависят от перемен погоды, в то время как река может замерзнуть холодной зимой и обмелеть жарким летом.
Время от времени неподалеку от Ворот Мадлен открывается ярмарка лошадей. Нервные жеребята, степенные иноходцы, могучие скакуны, кобылы с жеребятами, скачущими неровной рысью, широкогрудые быки, вьючные ослы и вьючные мулы, свиньи, боровы, коровы, куры, утки и гуси создают шум и гам на рыночной площади. Рыцари и дамы, горожане и крестьяне торгуются, спорят, осматривают животных, разглядывают лошадиные зубы, ощупывают шерсть и мускулы и время от времени садятся верхом на того или другого коня.
Лишь люди благородного сословия и богатые буржуа ездят верхом на лошади, все прочие довольствуются ослами или ходят пешком. Беременная дама или раненый рыцарь могут прибегнуть к носилкам — достаточно комфортных упряжных экипажей еще
