- Итак, он вывел вас из себя?
- Он кого угодно выведет из себя. Он хладнокровен, сэр, и одновременно…
- И одновременно горяч. Да, я прочел ваш доклад. Каждую, черт ее побери, блистательную страницу его.
- Да, сэр.
- Полагаю, вам известно, что у нас принято советовать преподавателям не иметь любимчиков среди учеников?
- Сэр?
- Однако в этом случае я в восторге, что вы проявили к Бобу такой повышенный интерес. Потому что, видите ли, я в нем нисколько не заинтересован. У меня уже есть малый, который, как я полагаю, является нашим наилучшим шансом.
Но на меня оказывается сильное давление в связи с этими под-, дельными баллами Боба. От меня требуют, чтобы я уделил ему особое внимание. Отлично, он его получит. И оказывать его будете вы лично.
- Но, сэр…
- Может быть, вы не в состоянии отличить приказ от просьбы?
- Меня смущает… Мне кажется, он уже составил обо мне собственное мнение…, весьма нелестное для меня.
- Тем лучше. Значит, он вас недооценил. Конечно, если вы сами не считаете, что его оценка вашей личности верна.
- В сравнении с ним мы все можем показаться туповатыми.
- Вы должны за ним наблюдать - вот ваша главная задача.
Постарайтесь не обожествлять его.
***
В тот самый первый день пребывания Боба в Боевой школе в его голове была всего лишь одна мысль: как здесь выжить?
Никто ему здесь не поможет: об этом позаботился Даймек со своей маленькой шарадой - там, в шаттле. Его поставили в позицию, где он окружен…, кем? В лучшем случае - соперниками, в худшем - врагами. Значит, опять как на улице. Что ж, не так уж и плохо. На улице Боб сумел выжить. И наверняка продолжал бы жить, даже если бы сестра Карлотта не нашла его. Даже Пабло… Боб справился бы и без Пабло - сторожа, который нашел его в сортире "чистого места".
Итак, он стал наблюдать. Вслушиваться. Все, что знали остальные ребята, ему предстояло усвоить, но только лучше и прочнее. А главное, он должен узнать то, на что остальные ребятишки внимания не обращали. Как организована работа с группами, которая в Боевой школе считалась основой всей системы? Каковы взаимоотношения между преподавателями? Кто стоит у власти? Кто и кого боится? В каждой группе есть свой босс, свои подхалимы, свои мятежники, свои послушные овцы. В каждой группе должны быть главные связи и второстепенные, дружба и прислужничество. Ложь внутри лжи, которая, в свою очередь, родит новую ложь. Все это Бобу предстоит выяснить, причем как можно быстрее, чтобы найти ниши, в которых он сможет существовать.
Их привели в казарму, дали койки, шкафчики, портативные компьютеры, куда более сложные, чем тот, на котором он работал с сестрой Карлоттой. Некоторые ребята сразу стали возиться с ними, пытаясь разобраться в наборе программ и запустить компьютерные игры. Боб этим не заинтересовался.
Компьютерная сеть Боевой школы не была личностью. Овладение ею представляло определенный интерес для будущего, но сейчас это было не так уж важно. То, что интересовало Боба, находилось за пределами казармы новичков.
Впрочем, именно за эти пределы они вскоре и отправились. Шаттл прибыл "утром" согласно космическому времени, которое, к неудовольствию ребят, прибывших из Европы и Азии, было флоридским, так как первые космические станции контролировались именно оттуда. А для ребят, выросших в Европе, сейчас была уже вторая половина дня, что означало, что у них будут серьезные проблемы с адаптацией. Даймек объяснил им, что главное средство лечения - упорные физические тренировки, за которыми следует короткий - не больше трех часов - сон, после чего новые физические упражнения, так, чтобы уснуть "без задних ног" вечером, то есть в обычное для всей школы время.
Их построили в коридоре.
- "Зеленый-коричневый-зеленый" это ваш код, - сказал Даймек и показал, как заставить точки этих цветов бежать по стенам коридора, указывая новичкам путь к собственной казарме.
Боба несколько раз заставляли менять свое место в шеренге, пока наконец он не оказался замыкающим - в самом конце. Ему это было безразлично: ранжирование по росту - дело бескровное и даже синяков не прибавило, а замыкающий - отличное место, откуда видно больше, чем из рядов.
По коридору ходили и другие ребята - иногда поодиночке, иногда по двое, по трое. Большинство было одето в яркие - разных цветов - форменные комбинезоны различного покроя.
Однажды прошла даже целая группа мальчиков - одинаково одетых, в боевых шлемах и с грозным оружием на поясах. Они шагали так уверенно и быстро, что явно выполняли какое-то задание. Боб нашел это весьма интригующим. Это отряд, подумал он. И идут они в бой.
Все эти ребята были не настолько заняты, чтобы не заметить бродящих по коридору малышей, которые вдобавок рассматривали их - старших - с нескрываемой завистью. Тут же началось кошачье мяуканье и крики: "Новички!", "Мясные обрезки!", "А кто наложил кучу в зале и не убрал ее?", "Смотри-ка, от них так и несет идиотизмом!" и так далее. Но это были веселые подначки, с помощью которых старшие утверждали свое главенство. Не больше. Никакой враждебности.
Скорее наоборот - симпатия. Они помнили, что тоже недавно ходили в малышах.
Некоторые новички, стоявшие впереди Боба, злились, выкрикивали в ответ невнятные и жалкие угрозы, которые вызывали со стороны старших лишь новый взрыв насмешек. Боб привык видеть, как старшие рослые ребята, ненавидящие малышей, которые были их конкурентами в борьбе за пищу, прогоняли их прочь, не заботясь о том, что малышей ждет голодная смерть. Он привык получать от них пинки и удары, видел жестокость, насилие, членовредительство, убийства. Да, его теперешние товарищи не понимают, что такое любовь, даже когда встречаются с нею лицом к лицу.
Что хотел бы знать Боб, так это как формируются такие вот отряды, кто ими командует, как выбираются командиры и зачем нужны эти отряды вообще. Тот факт, что у каждого из этих отрядов своя форма, означал, что у них есть и официальный статус. А это, в свою очередь, предполагало, что старшие ребята могли участвовать в управлении, что явно противоречило порядкам в Роттердаме, где взрослые стремились уничтожать кодла, где газеты писали о них как о криминальных группировках, не понимая, что кодло - всего лишь жалкие попытки малышей как-то сорганизоваться, чтобы выжить.
Вот это и был ключ к его проблеме. Все, что делают здесь дети, контролируется взрослыми. В Роттердаме взрослые были или враждебны детям, или безразличны, или, подобно Хельге с ее столовкой, бессильны что-либо изменить в судьбе детей.
Поэтому дети сами создавали свои организационные структуры, без вмешательства взрослых. Все основывалось на одном: как выжить. На том, как достать еду и при этом не быть искалеченным или убитым. Здесь же были повара, врачи, одежда, койки. Сила и власть определялись не доступом к еде, а одобрением взрослых.
Вот что означала форма. Взрослые сортируют детей, дети носят разные типы форменной одежды, так как взрослые каким-то образом делают выгодным ношение определенной формы.
Значит, ключом ко всему являются взаимоотношения с учителями.
Все эти мысли промчались сквозь мозговые извилины Боба, может быть, не в чеканных словесных формулировках, но в виде четкого и внезапного понимания, что в самих командах или отрядах никакой особой силы и власти нет, особенно в сравнении с властью преподавателей. К этому моменту группа насмешников как раз поравнялась с Бобом. Когда они увидели его - такого крошечного даже в сравнении с другими малышами, - они опять принялись галдеть и смеяться.
"Слушай, эта штуковина даже кучкой птичьего помета и то быть не может!", "Не верю, что оно ходить умеет!", "А где же его мамочка?", "Да он и не человек вовсе!"
Их настроение Боб понял еще раньше. Но теперь он ощутил еще и радость своих сотоварищей, стоявших с ним в одной шеренге. Их унизили из-за него в шаттле, но теперь пришло время поиздеваться и над Бобом. Ребята были в восторге. Впрочем, Боб - тоже, так как теперь они не будут так остро ощущать его своим соперником. Проходившие мимо солдаты, унижая его, тем самым укрепляли его безопасность.
От чего? Да и существует ли эта опасность?
Опасность тут должна быть. Это Боб знал. Опасность есть всюду. И поскольку вся власть принадлежит учителям, то опасность должна исходить от них. Даймек уже дал ход какому-то процессу, натравив на Боба его товарищей по группе. Значит, орудиями учителей являются сами ученики. Следовательно, Бобу надлежит узнать их как можно лучше, и не потому, что они сами представляют для него проблему, а потому, что их слабости, их желания могут быть использованы против него учителями. И чтобы защитить себя, Боб должен подорвать влияние учителей на детей. Безопасность он обретет, только подрывая влияние учителей. И в этом лежит главная опасность: его могут поймать, когда он будет заниматься этой подрывной деятельностью.
