– Тогда на улице Дагестанской мы окружили дом мэра Грозного Якуба Дениева. Грозный был в наших руках уже две недели, а в доме Дениева продолжал сражаться отряд Байсангура и чеченский ОМОН. В подвале дома укрывалось 37 женщин и детей. Чеченцы яростно сражались с чеченцами… Мы не могли взять дом Дениева, хотя против его защитников был брошен гелаевский спецназ. И тогда Гелаев пошел на переговоры. Он предложил защитникам дома сложить оружие. Поклялся на Коране, что выпустит всех – стариков, женщин, детей, омоновцев… Один из воинов – я думаю, это был сам Байсангур, потому его не оказалось в числе сдавшихся, – отказался сдавать оружие и в одиночку вырвался из кольца, отстреливаясь из пистолета. Ему удалось уйти, а остальные сложили оружие, видимо, посчитав, что чеченцы не могут нарушить клятву, данную на Коране чеченцам… – Шамаев замолчал. На скулах вспухли буграми желваки. Он низко опустил голову, сжав руками виски.
В кабинете повисло тягостное молчание. Никто не решался нарушить тишину и прервать его.
– В тот день было расстреляно тридцать ополченцев из отряда Байсангура и чеченских омоновцев. – Шамаев тяжело вздохнул. – Они поверили нашим обещаниям и сложили оружие… Тела убитых чеченцев облили бензином и подожгли. Останки замуровали там же в подвале… Понимаете, насколько подло это было?!
– Понимаем… – Командующий закурил и придвинул полупустую уже пачку «Петра I» Седому. – Понимаем… Ладно, вопросы я тебе сегодня задавать больше не буду. Денек для тебя выдался несладкий. Сейчас тебя отведут в комнату для гостей, отдохнешь, поешь… Все разговоры перенесем на завтра. А вот завтра я приглашу сюда Ахмата Кадырова, и будем совместно с ним решать твою судьбу… Надень маску!
Командующий нажал кнопку под столешницей, и в кабинет вошел офицер для поручений.
– Василий, отведи товарища в комнату для гостей и запри дверь. Ключ мне! В столовой закажи для него обед. Когда принесут – дашь знать.
Шамаев поднялся со стула. Его правая рука дернулась, но он усилием воли удержал ее. И это не укрылось от глаз офицеров. Командующий тоже встал и протянул чеченцу свою широкую, как лопата, ладонь…
* * *
До 12.00 в спортзале царила напряженная тишина. Лом-Али сидел в центре зала, куда его посадил Лорсануков, и портил уже третий лист бумаги, рисуя узоры и пытаясь по памяти воспроизвести арабскую вязь из сур Корана.
В 12.00 со своего угла подал голос Гойтемир Хайдаров.
– Не вижу смысла сидеть и ждать дальше! – сказал он, и эхо разнесло его голос под высокими сводами спортзала. – Нужно уходить немедленно, пока нас здесь полностью не блокировали!
– Давайте дадим Шамаеву еще минут 10–15. – Майрбек не поддержал его. – Мало ли что в дороге могло случиться. Война все же!
– Лом-Али! – К Саидову подскочил Лорсануков. – Какие планы были у «вованов»? Куда они направились?
– Адам, ты задаешь вопросы, на которые у меня заведомо не может быть ответов. – Саидов старался говорить спокойно, но Аллах свидетель, чего стоило ему это показное спокойствие. – Неужели ты думаешь, что они доложили мне свои планы?
– Но ты же говорил с ними! Что они сказали?
– Я говорил о том, что в селении нет вооруженных людей. И категорически высказался против зачистки селения. Я прав, Зубаир? – Он посмотрел в сторону телохранителя Хайдарова.
– Все так и было! – кивнул Зубаир. – Я слышал разговор полностью.
Лорсануков схватил рацию.
– Аслан, это амир! – заговорил он, прижимая ко рту микрофон. – Где «собаки»? Вы их видите?
– Нет, Адам! – ответил хриплый голос. – Они разъехались в разные стороны на выезды.
– Пробегитесь до блокпостов! Посмотрите, где они встали. Только быстро!
Минут десять прошло в полной тишине. Слышно было, как где-то вдалеке заблеял баран…
– Амир! Это Аслан! – наконец ожила рация. – «Собаки» встали на блокпостах вместе с ментами. Они никуда не уехали! Оба въезда сейчас под их контролем!
– Шайтан! – выругался Лорсануков. – Почему они не ушли?
– Это же ясно, Адам, – ответил Лом-Али. – Их разведчики видели кого-то из твоих людей, когда они входили в селение. Поэтому не очень поверили моим словам, что моджахедов в селении нет. И на всякий случай перекрыли выезды… Хорошо, хоть зачистки я не допустил. Если бы БТРы начали долбить по этим стенам из своих пулеметов, они бы здесь все разнесли!
– Что ты нам тут страху нагоняешь? – заорал Лорсануков. – Мы должны бояться «собак», по-твоему?!
– Да разве я сказал, что вы должны их бояться? Это они должны бояться вас.
– Иншалла, так и будет, – пробурчал Хайдаров. – Ты кончил орать, Адам?
– Чего тебе?! – вызверился Лорсануков.
– Я повторяю для тех, кто не слышал: нам нужно уходить! И чем скорее, тем лучше, пока «вованы» не блокировали селение.
– А откуда ты знаешь, что они его не блокировали? – не сдавался Лорсануков.
– Отвечаю: я этого не знаю. – Голос Хайдарова был все так же тих, но от него веяло смертельной угрозой. – Но собираюсь это проверить. Я забираю своих людей и ухожу. Аллаху акбар!
– Э-э, подожди, Гойтемир! – Лорсануков встал на месте. – Нужно уходить всем вместе, одним кулаком!
– Так пойдемте! – Хайдаров злобно сверкнул глазами. – Я не намерен больше ждать.
Он кивнул Зубаиру и своему начальнику штаба и направился к двери.
Лорсануков схватил рацию и начал собирать своих людей, рассеянных по селению, передавая им команду стягиваться к школе.
Остальные амиры, не дожидаясь людей Лорсанукова, пошли вслед за Хайдаровым, еще не зная, что этим спасают свою жизнь.
За порогом школы Хайдаров огляделся и, прижимаясь к заборам, быстрым шагом направился к лесной дороге, по которой он и прибыл в селение. За ним потянулись остальные. Предчувствуя беду, не доходя ста метров до ореховых рощ, Хайдаров вдруг сорвался на бег, быстро удаляясь от крайних домов селения.
Как только моджахеды ушли под прикрытие леса, растворившись между стволами буков, они услышали грозный рев моторов и увидели со стороны Зандака мелькающую в просветах между деревьями броню.
Хайдаров дал знак рассредоточиться, и моджахеды увидели, как, ломая подлесок, стали укрываться в лесу БМПшки «вованов», выстраиваясь на прямую наводку, а солдаты стали охватывать полукольцом дорогу.
К Хайдарову подползли Майрбек и Балта.
– Что будем делать? – в один голос спросили они. – Нам не прорваться сквозь такое плотное кольцо!
Гойтемир усиленно размышлял.
– «Собаки» взяли Шамаева! – наконец, уверенно сказал он. – Раз они пришли со стороны Зандака, значит, там они его и взяли. Нарвался амир… Говорил ему сколько раз, что нельзя куражиться, разъезжая в колонне! Разве он меня слушал? Вот теперь результат! Ладно, будем уходить через лес на запад. Выйдем к старым коровникам. Там проскочим через шоссе на Хасавюрт и уйдем в горы. Сейчас же начинаем выдвижение! Вперед! Иншалла, проскочим!
Низко пригибаясь и укрываясь за стволами деревьев, моджахеды ушли от лесной дороги, резко повернув на запад…
Адам Лорсануков затратил около получаса на сбор своих моджахедов. Он тоже решил уходить из селения по лесной дороге и вывел свой отряд к орешнику. У окраины долго рассматривал в бинокль лес и дорогу, но не заметил ничего подозрительного. Он выслал вперед разведку и двинул отряд на дорогу.
Моджахеды прошли по лесной дороге около десяти километров, и Лорсануков уже начал думать, что беспокойство его было пустым, что никто их здесь не ждет, поскольку до Зандака оставалось каких-нибудь два-три километра. Сигналы тревоги от разведчиков не поступали, а значит, все пройдет гладко…
Он шел теперь в голове отряда, и поэтому первая пуля, выпущенная из «АКМС» с глушителем, досталась ему. Он рухнул на землю, как подкошенный, не успев понять, что произошло, и не видел, как валились на траву, которой густо поросли колеи давно не езженной дороги, его люди… Не сообразив сразу, что их выбивают из бесшумного оружия, моджахеды продолжили напирать из-за поворота, сразу же попадая под губительный огонь пацанов из разведроты внутренних войск. И только когда кто-то заорал, что здесь засада и нужно уходить обратно, моджахеды, отстреливаясь, повернули… Чтобы нарваться на не менее плотный огонь с тыла. Несколько человек, стреляя с бедра, ринулись в лес, но и там их ждали…
Скоро все было кончено…
Ночью двенадцать моджахедов, сумевших прорваться сквозь кольцо засады, собрались у родника, известного большинству боевиков в этих горах. Почти все они были ранены, измотаны длительным преследованием. Четверо остались без оружия.
– Что будем делать? – спросил Идрис Ичигов, пожилой уже человек, которого Лорсануков загнал в отряд под угрозой казни отца. – Лично я пойду домой, в Гехи, и сдамся властям. Надоело жить волком и постоянно ждать гибели…
– Иди, – спокойно поддержали его остальные. – Тебе можно. А куда нам идти? Мы засвечены в видеосъемках, нас неоднократно снимали западные «киношники»… Наш амир был любитель себе рекламу создать!
