— Александр Николаевич! Что случилось? Неужели вы меня о чем-то просите?
Вокруг Белова и Зорина образовалось свободное пространство. Ни журналисты, ни Лайза, ни Хайловский, — никто не мог слышать, о чем они говорят. К тому же два оставшихся вертолета начали прогревать двигатели, и их гул заглушал все слова.
— Нет, Виктор Петрович, не прошу — спрашиваю.
— Вот как? Тогда отвечаю. Ни для вас, ни для вашей бригады… — Зорин интонацией выделил это слово, — места в моем вертолете не найдется, уж не взыщите. А второй вертолет полностью занят так называемой свободной прессой. Машите крыльями, авось долетите.
Виктор Петрович сделал неприступное лицо, показал Белову свою плешь, резко опустив голову в офицерском поклоне, и весьма невежливо повернулся к нему спиной. Белов рассмеялся в голос, чем слегка отравил настроение победителю.
Хайловский, пробегая мимо, поправил очочки с узенькими стеклами, помахал Белову рукой и ехидно спросил:
— Передать от вас привет шаману? — Он радостно хрюкнул и потрусил к вертолету вслед за Зориным.
Часть вторая
ПОБЕГ С ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ
X
Белов направился к Лайзе, Витьку и Ватсону. Еще несколько часов назад он бы только обрадовался такому повороту событий. Говоря откровенно, лететь в Ильпырский ему не хотелось. Александр предпочел бы заняться расследованием тайны митрофановского особняка. Но неуступчивый характер давал себя знать: теперь он должен был попасть на Праздник лета. Во что бы то ни стало!
Белов подумал, что Шмидт на его месте просто угнал бы вертолет. Но что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Для кандидата в губернаторы подобная выходка закончилась бы плачевно. Значит, этот вариант можно даже не рассматривать. Цель не оправдывала средства. Более того, подобные средства делали цель недостижимой.
Лайза смотрела на него с тревогой и надеждой. И он не мог ее обмануть. Проходя мимо группы журналистов, Белов обратил внимание на одного парня. Он был одет в брезентовую куртку, из-под опущенного на голову капюшона торчал длинный козырек бейсболки. Журналист даже не взглянул в сторону Александра, зато Белов сразу узнал его. Это был тот самый, задавший каверзный вопрос об Ольге. Он дрожал, как в лихорадке, и громко говорил соседу:
— Да не полечу я на этом ведре с гайками. Из него на земле болты сыпятся! Что я, смертник, что ли?.
Сосед, судя по одежде и стрижке — столичная штучка, раздраженно ему говорил:
— Полетишь! Куда ты денешься? Отрабатывай, Паша, отрабатывай…
Парень в бейсболке с мольбой смотрел на приятеля:
— Ну хорошо… Две затяжки, и я буду в порядке. А?
Столичный житель покосился на вертолет, раскручивавший лопасти.
— Ладно. Только быстро!
Журналист поддернул куцый рюкзачок, вытащил что-то из-за пазухи, зажал в кулаке и рысцой побежал в сторону дощатого домика, покрытого побелкой. На дверях домика красовались две буквы — «М» и «Ж». Решение созрело мгновенно. Белов подошел к своей команде и, широко улыбаясь, сказал:
— Уезжаем!
— А как же?.. — начал было Витек, но Белов его перебил.
— Все в машину!
Злобин послушно сел за руль, Лайза и Ватсон заняли заднее сиденье, Саша устроился на переднем.
— Поехали! — Джип медленно тронулся с места. — Держи поближе к уборной, я выскочу на ходу, — инструктировал Белов Витька.
— Можно поинтересоваться, что ты задумал? — спросила Лайза.
— Смотрите телевизор, — ответил Белов. — Обо всем узнаете из новостей.
Он достал из кармана куртки ожерелье из медвежьих когтей, надел его на шею и спрятал под рубашкой. Лайза с тревогой следила за этими непонятными приготовлениями.
Когда «тойота» поравнялась с туалетом, Белов сгруппировался, выпрыгнул на траву и махнул Витьку рукой: «Не останавливайся!». Злобин так и сделал. Джип, переваливаясь с кочки на кочку, поехал дальше. Исчезновения Белова никто не заметил. Александр зашел за угол дощатого домика. Ноздри уловили специфичный запах травки. Парень в бейсболке делал торопливые затяжки, и дрожь постепенно проходила.
— Привет! — сказал Белов. — Узнаешь? Я — крупный специалист по лечению от наркотической зависимости. Я вовремя, правда? Люблю помогать людям! Если не будешь дергаться и сделаешь все, как я скажу, будет совсем не больно. Ну, или почти не больно. Разве взрослые никогда не говорили тебе, что наркотики — это гадость?
Журналист оцепенел. «Беломорина» с забитой в нее дрянью выпала из открытого рта.
— Что? Я…
Но Саша не стал его слушать. Носком ботинка он задавил папиросу.
— Раздевайся!
Через пару минут из-за уборной вышел человек в брезентовой куртке. К груди была приколота табличка с аккредитацией. Длинный козырек бейсболки и глубоко надвинутый капюшон скрывали черты лица. Человек поддернул куцый рюкзачок и побежал к вертолету…
— Куда едем? — Витек обернулся к Ватсону и Лайзе.
— Домой, — ответил Ватсон.
Лайза согласно кивнула.
После этого короткого диалога в машине повисла пауза. Это было не то молчание, которое бывает, когда нечего сказать, а то, когда хочется сказать слишком много. И Лайза, и Витек, и Ватсон подозревали, что у каждого из них в голове крутится одна и та же мысль: как это могло случиться? Как Зорин узнает о каждом шаге Белова? Ведь не ясновидящий же он, в самом деле? Что это? Случайность? Совпадение?
Все началось через пять минут после того, как Белов ступил на камчатскую землю. Вопрос о проблемах Ольги был подготовлен заранее. Мало того, он был очень неприятно сформулирован и задан в самый неподходящий момент — под занавес пресс-конференции. Сработал так называемый «Штирлиц-синдром»: слово, сказанное в последнюю очередь; лучше всего запоминается.
После того, как пресс-конференцию в аэропорту показали по телевизору, у зрителей осталось одно-единственное впечатление: а-а-а, это тот самый Белов, у которого жена алкоголичка!
Белов вступил в предвыборную кампанию как претендент, имеющий, мягко говоря, подмоченную репутацию. И это было только начало. Далее, с промежутком в несколько часов, Белов встречался с Князем. Их встречу засняли на пленку. С той же самой целью — дискредитировать Александра. Ну, тут-то, по крайней мере, все было понятно. Засланный казачок. Наблюдение со стороны. Надо привыкать жить под прицелом фото- и телекамер. Хорошо, что Князь помог. Если бы не его люди, Саша имел бы очень бледный вид.
И, наконец, сегодняшнее происшествие. Злобин, Лайза и Ватсон вполне допускали мысль, что Зорин тоже хотел полететь на Праздник лета. Это желание не вызывало подозрений. Почему бы и нет? Все претенденты на камчатский престол в течение последующих шести месяцев будут соваться в любую дырку, лишь бы засветить свое лицо и набрать дополнительные очки.
И Зорин, конечно же, мог предполагать, что Белов тоже соберется в Ильпырский. Но Зорин не предполагал, а знал об этом наверняка, вот в чем дело. Иначе бы он не затеял всю эту возню с авиационным комитетом и вертолетом, якобы выработавшим свой ресурс. Значит?..
Лайза поймала на себе взгляд Злобина. Витек внимательно разглядывал ее в зеркало заднего вида. Лайза сделала вид, что не заметила, и отвернулась. Ватсон по-прежнему хранил молчание, что никак не вязалось с его веселым и общительным характером. Да и поза доктора была какая-то принужденная.
Лайза опасалась, что, если это продлится хотя бы еще неделю, то все начнет разваливаться. Они не смогут жить в атмосфере постоянного напряжения. По крайней мере, внести разлад в стан- Белова Зорину удалось. Еще немного, и все начнут подозревать и обвинять друг друга в смертных грехах…
Джип подъехал к особняку и остановился на подъездной дорожке. Рабочие уже пришли и начали монтировать леса. Лайза обратила внимание, что они вели себя несколько по-другому. Если вчера все с замиранием ожидали, чем закончится противостояние между Беловым и Князем, то сегодня успокоились, убедившись, что конфликта не намечается.
Рукопожатие на крыльце явилось чем-то вроде верительной грамоты, врученной криминальным хозяином Камчатки залетному чужаку из Сибири. Белов, при всех его славе и авторитете, не мог в одночасье стать своим. Для этого требовались время и конкретные дела. Доверие людей надо заслужить.
Лайза не могла сдержать горькой усмешки. «Доверие людей… Как его заслужить, если мы сами не доверяем друг другу?».
Она чувствовала себя подавленной и разбитой. Неожиданно накатил приступ беспричинной раздражительности; почему-то в последнее время они случались все чаще и чаще. Хотелось лечь в постель, залезть под покрывало и никого не видеть. Лайза вздохнула и стала подниматься в спальню. Часы показывали половину девятого.
— О Господи! — Федор воздел руки к небу. — Неужели на всей Камчатке не найдется березовых чурочек?
