Но ничего нового я о себе не узнал – служил на каких –то Секторах, затем меня толи убили, толи я пропал без вести, и недавно только объявился. И у меня повстанцы, с которыми я воевал, похитили мою жену. А меня припутали за дезертирство, и помощь этим самым повстанцам… Но чую, не в этом дело, раз спрашивали про какой –то портал, похоже, что я какой – то ключ в чьей то игре, очень надеюсь, не контролёра, который сейчас сидит в своей берлоге и обгладывает мои мослы… Но тот не смог бы навести такой масштабный глюк, слишком сложный, да и попросту – зачем?
- Не спится? – меня сзади обняла Маша, её распущенные волосы щекотали мою шею, а спиной я почувствовал прикосновение высокой груди.
- Хрень снится всякая! – ответил я. – Я вот думаю о том, чем же мне заняться теперь по жизни. Как найти своё место?
- Будешь моим телохранителем! – ответила девушка, и подвинув стул, уселась напротив. – Как раз я выгнала за пьянство одного идиота, и теперь нуждаюсь в защитнике, но не сразу, как утрясётся вокруг тебя шумиха.
- И платить будешь? – усмехнулся я, а у самого было такое чувство, что я знаю Машку всю жизнь, непонятное и странное ощущение, спишу его на мою потерю памяти.
- И не сомневайся! – лукаво прищурилась кинозвезда. – Аванс ты уже получил!
Посмотрели друг другу в глаза, улыбнулись, я встал, и поцеловал её в губы, провёл ладонью по её щеке, а она прижалась к ней, как кошка.
- Мой клинок и шпага к вашим услугам, прелестница! – сказал ей, пытаясь пародировать Боярского. – Ни один гвардеец кардинала не приблизится к вашей красоте!
- Чего? – синие глаза округлились.
- Проехали! – видать, Дюма тут не в моде, махнул рукой. – Я конечно же согласен, Маш, только вот что…
- Что? – Мария вся была во внимании.
- Считаю, что нам не следует афишировать о наших чувствах. Я вроде как несчастный вдовец, а тут уже кручу любовь с любимицей публики… Это в первую очередь ударит по тебе, такое допустить я не могу, понимаешь?
Маша согласно кивнула.
- Может со стороны и дико, но я никакой жены не помню, поэтому убиваться по поводу её пропажи, от чистого сердца не смогу. Зато рад, что встретил тебя, у меня такое чувство, что я тебя знаю долгое время.
А вот себя вообще не узнаю, подумалось, чего -то какой –то я не такой, как обычно, сейчас галантный весь, как раньше, до Зоны. Испортился под зелёным небом, по ходу…
- Пойдём я тебя намажу одной чудо –мазью, все твои синяки и ссадины пройдут!
С утра пошёл в туалет, заглянул в зеркало и обомлел – все следы побоев на лице пропали, интересная мазь, вот только щетина портила всю красоту. Достойной бритвы я не нашёл, поэтому пришлось пользоваться женской, с красной пластиковой ручкой, позор для сурового сталкера. Но так или иначе, к завтраку спустился бодрым и посвежевшим, тело уже не болело и ломило, как вчера.
На кухне вовсю орудовала служанка, тётка лет сорока, весьма скромного вида, не удивился бы, если узнал, что она поёт в церковном хоре.
- Это Марина, - представила её Маша. – А это Лёша!
- Очень приятно! – поклонилась тётка, и поставила перед нами поднос с тарелками овсяной каши.
- Я пожалуй, чаю попью…
Этот город поразил своим размахом и чистотой, оказалось, что это вообще столица громадной империи. Причудливых форм небоскрёбы, каждый имел индивидуальный дизайн и расцветку, со стороны выглядело очень красиво. Огромная масса машин, как я заметил, тут самый блатной цвет – жёлтый, какое –то извращение.
Маша отправилась спать дальше, ну а я не смог усидеть дома, уселся в «Рысь» и поехал осматривать достопримечательности, заодно купить себе одежду, телефон и мыльно-рыльные принадлежности. Тем более с утра позвонил какой-то Машкин высокопоставленный кореш и сказал, что безопасность отдала мне мой дом обратно, что радовало, к нему я первым делом и направился. Удивился, когда не обнаружил слежку за собой, странно, местные органы производили впечатление довольно бестолковых, наши бы хрен отцепились, или я что –то не понимаю.
Вчера не понял, видимо не до этого было, а сейчас дошло – тут был обыск, но проведённый очень аккуратно. Ничего не сломано, вещи лежат аккуратно, похоже на то, что искавшие точно знали, где искать. Поднялся на второй этаж, побродил по комнатам, выглянул в окно – неплохо, на заднем дворе оказался бассейн. Вышел к нему, сел на шезлонг. Соседи подозрительно косятся из-за невысокого забора, у соседки груди, какие я видел только в интернете, хрен обхватишь, её бы в Зону продать, такие деньги можно поднять…
Заметил рядом в траве что –то белое, нагнулся – да это же «айфон»! Итак, сегодня пятница, двадцать девятое августа 2014 года, это что-же, прошёл год с момента, что я помню?
Зарядки мало совсем, пробежался по адресной книге – никого не знаю. Залез в фотки - так, я, снова я, я с каким –то парнем, одет в «Булат», а тот в «Берилле». Валы в руках, на фоне «Навары», опять я, только с той девчонкой, что якобы моя жена. Вот мы с ней на фоне чёрной «ауди», а номера-то российские, тридцать девятый регион. Это мне ничего не сказало, дальше на фотках незнакомые люди, многие с оружием. А вот следующий снимок очень любопытный – мы с Машей, в броне-костюмах, на фоне той же «Ауди», рядом стоит тушкан. Что за бред вообще? Интересная у меня жизнь была, вероятно, не зря память стёрли… Дальнейшие фотки ничего не прояснили, всё те же незнакомые рожи.
Зато просмотр видео неслабо меня озадачил, а было из всего два. На первом, самом свежем, мы с женой, какой –то тёткой, и мужиками, которых показывала вчера на своём мобильнике Маша. Пьём пиво в каком –то баре, сидим, обсуждаем цены на золото, ничего конкретного, ага, я назвал жену Дашей, небо зелёное, значит мы здесь, в этом мире. На втором видео Маша, лежит на траве в броне-костюме, а в груди дыра, мля, да я это во сне сегодня видел… Рядом с ней какой-то молодой парень, тоже мёртвый, у него рана вообще кошмарно выглядит. Следом из микроавтобуса вытаскивают меня, кто-то орёт:
- Что с Лёхой? – голос девичий, полный отчаяния, камера трясётся, её суют в карман, и дальше только звук. – Машка, она что, мертва?
- Живой он, только без чувств, скоро оклемается! – голос писклявый, почти фальцет. – а вот Маше с Пашей не повезло.
- Что случилось? На них напали зомби?
- Их снайпер обстрелял, Лёха его потом убил, и сам вырубился. Пипец полнейший! Эх, Машка… Лёшка с ума сойдёт, когда очнётся, он же себе не простит никогда…
Затем шелест, и запись кончается.
Сидел, полностью потерянный, голове туман, вообще какая-то чертовщина происходит… Машка что, выжила? Так когда она стала тут актрисой, за год, сняла кучу фильмов, а ведь тому видео год с копейками… Ничего не сходится, какое –то безумие, и о каких зомби была речь?
- Господин Воропаев, у меня привет от повстанческого движения! – слышал голос над ухом, аж подскочил от неожиданности. Около шезлонга стоял молодой парень с кейсом в руке, он потянул его мне и исчез, бросив на прощание:
- Мы не забываем своих друзей!
Какого хрена, я не чую его на радаре, соседей чую, а его нет, что – то тут не то. Положил кейс на шезлонг и открыл его. Ряды пачек местных баксов и пистолет, похож на «глок», такой же прямоугольный, взял ствол в руки, отсоединил магазин – в нём маленькие серебристые патроны.
- Господин Воропаев! – услышал я голос из громкоговорителя. – Вы окружены, сопротивляться бесполезно, вы на прицеле у снайпера! Положите оружие в чемодан, и отойдите десять шагов влево!
Вот попадалово, да меня, никак, подставили по полной!
Выполнил требования, отошёл в сторону.
- Лечь на землю, руки за голову!
Лёг на землю, и знакомо щёлкнули наручники на запястьях.
- Недолго погулял? – услышал я знакомый голос. – Я ж тебе обещал, что скоро увидимся!
- С тобой, Зеленцов, погуляешь, пёс ты конвойный! – ухмыльнулся я. – Ты ж меня подставил, сучара!
- А как ты хотел? – усмехнулся тот, и вопреки ожиданиям, никто не пнул меня в бочину, значит, и журналюг снимать захват позвал, вот ушлёпок… - Пакуйте…
Глава двенадцатая.
На этот раз меня закинули в общую камеру. Дверь с лязгом захлопнулась за спиной, и в полутьме одинокой слабенькой лампочки на меня уставились три пары глаз. Помещение небольшое, шесть на четыре, два двухъярусных шконаря, с грязными матрацами, похоже, бананами здесь кормить не будут. Глянул под ноги, полотенца нет, шагнул вперёд.
- Кто смотрящий за хатой? – спросил у сидельцев. Те переглянулись меж собой, пожали плечами, и вновь уставились на меня.
- Что? – переспросил тщедушного вида старикан в пальто на голое тело, штаны в заплатах и в сандалиях на грязных ногах. Ему больше подходил образ грустного собиральщика пустых пивных бутылок вокруг вокзалов, чем тоскливый антураж тюремной камеры.
