А жизнь, чем наша жизнь сказок не прелестнее? То тебя гонят и в хвост и в гриву, то судят судом истории!.. Прокурор вон набросал проект моего смертного приговора на бланке с собственным анализом мочи., полученным им во время судебного заседания. Я понимаю, что у него в моче сахар обнаружили, но, может, это ошибка? Может, ему, перед тем как мне смертный приговор выносить, следовало бы сдать свежую мочу на повторный анализ?.. А судья! Судья у меня женщина с песьей толовой. То ли она чересчур увлеклась искусством Древнего Египта, то ли обменялась частью тела с какой-то собакой. И теперь какая-то собака бегает по залу суда с толовой судьи, а судья, нацепив парик на собачью голову и брызгая слюной, беспрерывно лает.
И весь этот процесс века так меня тяготит, что хочется встать и уйти. Уйти куда глаза глядят, где процессов не ведут и где мои грехи наверняка объявят простительными. А где мои грехи объявят простительными? Только в Раю. Следовательно, Рай — место католическое. Но вновь, пребывая всеми своими чувствами в Раю, я тяжело возвращаюсь к действительности и сотрясаюсь от изощренных пыток, придуманных судейско-прокурорской командой.
На этот раз меня, к примеру, засунули головой в кипящий самовар. А когда довели степень кипения воды до предела, задали очередной вопрос:
— Ваша национальность?..
— По национальности я католик, — ответил я, не моргнув глазом.
А что еще я мот ответить, когда оно так и есть? Что еще я мог сказать моим мучителям и заплечных дел мастерам? И очень правильно я их обескуражил, потому что на нервной почве они весь кипяток из самовара вылакали и перенесли заседание на следующий день. А меня отконвоировали в камеру и заперли на все засовы, чтобы я продолжал размышлять и о прелести сказок, и о прелести жизни.
СТИХИ IN CAMERAСПОСОБЫ СВЯЗИ
Вотдействительностьвыносят ногами впередсанитары в грязных халатах.Вотона возвращаетсяиз реанимациив халате, снятомс одного из двухсанитаров.С прошлого илинастоящего,без надеждына будущее.
ГРАФА 14
— Не делай другому того, чего не желаешь себе, — много раз повторил прокурор синедриона, призывая присяжных заседателей поскорее со мною кончать.
Так со мной и покончили, объявив никчемным мое существование и лишив удостоверения личности. Удостоверения, подтверждающего, что я личность. Следовательно, я не личность. Другие, которые личности, получат премии и организуют премии имени своих личностей.
Но вот ведь какой расклад: с одной стороны — другие, все сделавшие для того, чтобы мне было во всем отказано, а с другой — Бог. Все сделал для меня Бог, приведя за руку в Свою Церковь. В Церковь, где раб становится свободным. Настолько свободным, что у него невозможно отнять веру.
СТИХИ IN CAMERAРЕКОМЕНДАЦИИ ОБЩЕГО ПОРЯДКА
Кривое нужно сделатьпрямым.Только и всего,одназадача —приготовить прямыепути для самихсебя.
ГРАФА 15
Я сидел, склонившись над тюремным столом, и проникновенно наблюдал за жизнью, бьющей ключом в капле воды. В капле, оставленной надзирателем, каждое утро наливавшего мне кипятка из медного чайника. Я добавил в каплю не выпитый чай, превратив ее тем самым в лужицу, и жизнь закипела в ней с удвоенной силой. Теперь великое множество микроорганизмов, все эти амебы, инфузории-туфельки и хламидомонады не только беспрерывно питались и размножались, шевелили ресничками и передвигались туда-сюда, но и ощущали себя народом. Великим народом великой и нерушимой державы, только что избравшим президента и учредившим правительство. Одновременно был создан конгресс или парламент — я, право, не разобрался из-за страшного возбуждения, царившего в лужице. Неистового возбуждения, вызванного речью президента, получившего высшую премию Лужи то ли от конгресса, то ли от парламента, то ли от Союза луженых глоток.
— Я отдаю всю мою премию, — гремел президент, — до последней взвешенной частицы, моему любимейшему народу. Весь потусторонний мир, затаив дыхание, следит за жизнью нашей великой державы…
Я тоже затаил дыхание.
— Так не обманем ожиданий наших друзей и врагов и немедленно учредим Институт свободы и справедливости…
Тут же полицейские инфузории в черных беретах и оранжевых туфельках стали хватать и тащить в тюрьмы равнодушных к всеобщему ликованию амеб, хламидомонад и инфузорий без туфелек; тут же заработала судебная машина; тут же начались массовые казни… И все это продолжалось бы вечно, если бы не жара в камере. Пока я переживал увиденное и сопоставлял с известными мне режимами, лужица испарилась.
Вот что случилось с каплей воды, случайно упавшей с крышки медного чайника. Никогда не чищенного, заросшего накипью тюремного чайника, который следовало выкинуть еще сто лет назад.
СТИХИ IN CAMERAОРИЕНТИРОВАНИЕ НА МЕСТНОСТИ
С запада на восток,с севера на юг,с юго-запада на северо-востокис востоко-севера на западо-югидем, идем, идеми видим, если можем,на вересковой пустоши,на меловом холме,в тени Шекспира,в тумане снега и дождяготическтие,в высшей степени английскиесоборы,размахивающие шпилями.Разнообразные соборыXII,XV,XVIвеков.Обрушиваются с небаводопадамиилиустремляются к небукострами,деревьями,волнами,птицами.Но без людей. Безлюдей, которыеотказалисьвозноситься.
ГРАФА 16
И еще я хочу сказать вам, что реальная жизнь — это место и время, откуда нет выхода. И действие всегда одно и то же. Короче, торжество классицизма! Ведь переезжая из города Х в город У, вы попадаете в ту же замкнутую унылость, в ту же бесконечную серость. В унылость и серость ада, концентрические круги которого мало чем отличаются друг от друга. Там, например, празднуют День открытых дверей, а здесь — День закрытых дверей. Вот и вся разница, от которой легче не становится. Там ты заходил, и дверь за тобой закрывалась, а здесь ты никак выйти не можешь. И там и здесь основателям-классицистам было важно лишь одно: они хотели, чтобы ты никогда не мог выйти или зайти, дабы в результате этих нехитрых действий узнать о том, что Господь тебя любит. Настолько любит, что Сам, будучи недолго среди нас на Земле, отказался от удостоверения личности. Отказался, чтобы испытать нас на прочность веры.
СТИХИ IN CAMERAОБНАРУЖЕНИЕ ВАЖНЫХ ОБЪЕКТОВ
Оглянувшись, увиделатень.Узнала Вергилия,протягивающего мне«Путеводитель по аду».Начала читать,различаяжилые массивы К.,кварталы И…Там было многознакомых имен,так сказать,авангард,по-прежнему работающийв жанре некролога.«У нас, как у вас», —белым по черномукричал авангардна правах рекламного объявления.А в одномартистическом кафепредлагали дежурное блюдо:квадратные яйца,символизирующиелюбовь.
ГРАФА 17
А я говорю, что, выдирая друг другу ноги, вы далеко не уйдете. Даже народ, скачущий на одной ноге (а я знаю такой), никуда не доскакался и теперь судорожно навязывает себя мировой общественности. Что же о вас говорить? Нечего о вас говорить, а писать и подавно.
Я понимаю, что придумать ничего оригинальнее вы не сможете и не захотите, иначе ваш мир рухнет. Исчезнет ваш мир, и некому будет ездить к родному погосту подправлять оградки и наслаждаться скользкими кубиками винегрета. Да, не скоро еще ваши традиции пожрут вас самих вместе с винегретом, оградками и прочими мелкими удовольствиями, которым так и не найдено названия ни в современном языке, ни в современной философской мысли.
Бросьте вы свои традиции, пусть их другие традиции хоронят! Оставьте вы свою закуску в стеклянной баночке у могилы Неизвестного солдата! Перестаньте выкалывать вилками глаза соседям, а используйте их по назначению! И забудьте, умоляю вас, забудьте о Папе Римском и о целибате католических священников! Ведь у вас Папы нет, вы все без Папы выросли, так что вам до целибата? Я знаю, что без Папы вам плохо, что даже вы, отрывая друг другу всевозможные части тела, хотите иметь духовного предводителя — «иерархический символ духовного принципа, парящий превыше всех других мирских принципов». Но где там!
Вы снова впадаете в бессильную ярость и, грязно обсуждая целибат, продолжаете меня пытать.
СТИХИ IN CAMERAИЗУЧЕНИЕ ИНОСТРАННЫХ ЯЗЫКОВ
Наша верасуть безверие:мы верим в то,что Бога нет.«Нет Бога», —говорим мы другдругу уверенно,как будтоОн Самсказал нам об этом.Сказал и ушелв монастырь.
ГРАФА 18
ПРЫЖКИ СО СРЕДНИХ ВЫСОТ
— Но! — раздаются голоса… уже раздались голоса… повсюду слышны голоса… поднимаются голоса…
