всего этого кошмара, то должна поставить их на первое место. Я не могла позволить себе роскоши просто ждать и смотреть, что случится дальше.
Я попыталась заполнить свой разум воспоминаниями о прожитых нами днях, чтобы Кинг чувствовал внутри меня радость. Я вспомнила день нашей свадьбы, ведь мы поженились совсем недалеко от этого места, на одном из пляжей Крита.
Вспомнила, как он занимался со мной любовью. Как говорил, что сильно любит, как обнимал меня и умолял поклясться, что я никогда его не покину. Я вспомнила о выражении глаз Кинга, когда он впервые взял Арха на руки.
В тот момент я думала только о том, что боль и страдания, которые сопровождали его на протяжении тысячи лет, стоили того, чтобы получить второй шанс — жить и быть отцом.
Я смотрела на отражение танцующего пламени в серебристых глазах Кинга.
— Не знаю, Кинг. Кто эти люди? Можно ли им доверять? Ты уверен, что они не причинят нам вреда? — задавала я вопросы, понимая, что придется немного посопротивляться, иначе он не купится на мою сговорчивость, а мне нужно завоевать его доверие.
— Тебе нечего бояться, — сказал он. — До тех пор, пока клянешься быть верной мне и забыть старого Кинга.
Он наклонился, прижавшись кончиком носа к моему.
«О черт!»
Пламя в его глазах исходило не от камина.
— Что с тобой произошло? — прошептала я.
— Совершенствование. И ты не можешь остановить это, Миа, никто не может.
Волосы на моем затылке встали дыбом.
Кинг взял меня за подбородок, пригвоздив к месту своим демоническим взглядом.
— Я вижу, что ты держишься за прошлое, Миа, но его нужно отпустить, твой муж остался лишь в воспоминаниях.
— Что с тобой произошло? — повторила я.
— Кого, черт возьми, это волнует? — Кинг раздраженно покачал головой.
— Это волнует меня.
— Ты хоть знаешь, кем на самом деле был тот человек, Миа? Понимаешь, за что цепляешься? — Его улыбка ожесточилась.
— Конечно знаю.
— Нет, ты как раз-таки не знаешь, а я довольно много узнал об этом человеке, о человеке, которым я когда-то был и которому вы все буквально поклоняетесь. — Он покачал головой. — Он такой слабый, такой мягкий.
Я почувствовала закипающий во мне гнев.
— Он был хорошим человеком.
Кинг нахмурился.
— Да что ты говоришь? — Наши тела прижались к друг другу, и он наклонился, чтобы прошептать мне на ухо: — А ты знала, что он трахнул Талию всего за день до своей смерти?
«Что?»
Талия была сообщницей Кинга во многих преступлениях в течение многих лет. И, как он рассказывал мне, их отношения закончились, потому что она захотела большего, а он отказался. Позже его жизнь переплелась с моей, и он полностью вычеркнул Талию из жизни. Конечно, она этому не обрадовалась.
Я отступила на шаг назад.
— О чем ты говоришь?
В его глазах блеснуло злорадство.
— Это правда. Тот человек, ради которого ты пожертвовала бы жизнью, которого возводишь на пьедестал, был тебе неверен. Он трахнул ту женщину в гостиничном номере.
— Я тебе не верю, он бы никогда…
Он ненавидел Талию, она была словно надоедливый таракан, которого он хотел раздавить.
— Это правда, — услышала я донесшийся из коридора голос и, обернувшись, увидела соблазнительную брюнетку. Одну из тех женщин, что недавно разговаривали с Хейн.
— Он трахнул меня, лишь бы заполучить Чашу. А как только я рассказала ему, где она находится, он убил меня. — Она рассмеялась.
— Талия? — пробормотала я.
Она неторопливо подошла ко мне, знакомо покачивая бедрами.
— Я восстала из мертвых, маленькая сучка.
А я ведь даже не знала, что она мертва. Мои внутренности так сковало холодом, что я не могла злиться или чувствовать что-либо еще, кроме того, что мое сердце разрывалось на тысячи маленьких кусочков.
— Это правда, — продолжила Талия, подойдя к Кингу. — Он прижал меня к стене, словно разъяренный зверь. А я сказала ему, что он получит желаемое только в том случае, если я тоже получу свое.
Это стоило того, чтобы быть задушенной.
«Стойте!»
Ее слова не имеют смысла, ведь Кинг никогда бы так не поступил.
— Вы оба это выдумали!
Кинг покачал головой.
— Господи, Миа, ты так упряма. Все было именно так, как тебе говорят. Можешь спросить женщину моего брата, Тедди. Она тоже там была.
У меня закружилась голова, и я почувствовала, что мое сердце будто вырвали из груди. Происходящее как-то внезапно перешло от плохого к наихудшему. И…
«Кинг изменил мне! Он, блядь, изменил мне ради Мака?! Гребаный Мак!»
Мое сердце не могло принять то, что Кинг предпочел брата своим детям и жене. И он, черт возьми, изменил мне.
— О нет, маленькая Провидица обиделась? — надула губы новая Талия.
И тут гнев, вспыхнувший во мне, вырвался на волю.
— Ах ты гребаная сука! — Я бросилась к ней, повалив на пол.
Я обхватила ее шею руками и сжала так сильно, что ее лицо исказилось. Она попыталась оттолкнуть меня от себя, но не смогла.
— Ты! Отвратительный кусок дерьма!
Я сжала ее шею обеими руками, наблюдая, как ее лицо краснеет.
— Достаточно, мисс Тернер, — сказал Кинг с усмешкой, просунув свои руки под мои и обхватывая пальцы. — Отпусти злую леди. Я воскресил ее не для того, чтобы ты снова ее убила.
Я хваталась за шею Талии так долго, как могла, но Кинг все равно разжал мои пальцы. Талия охнула и, пошатываясь, поднялась на ноги, потирая шею.
— Я убью тебя! — прохрипела она. — Тебя и твоего маленького ребенка. Спущу с него шкуру живьем и заставлю тебя смотреть на это.
Если я что и знала о членах Десятого клуба, так это то, что они никогда не разбрасываются пустыми угрозами и никогда не прощают обиды.
— Нет, если я убью тебя первой! — сплюнула я.
Ослепленная гневом, я быстро обвела взглядом комнату, схватила настольную лампу из кованого железа и замахнулась. Та врезалась прямо в висок Талии с громким треском, отчего она рухнула на пол.
— Думаешь, ты, черт возьми, напугала меня? — закричала я на ее неподвижное тело.
Я подняла лампу, чтобы добить ее.
— Никто не смеет угрожать моему ребенку, никто!
— Достаточно, мисс Тернер! — взревел Кинг и выхватил лампу у меня из рук.
— Трахаешь ее, да? Нарушаешь данные мне клятвы с этой омерзительной сукой? Ты бросил все, что было у нас хорошего, ради этого? Ради того, чтобы трахнуть ее? — Я попыталась толкнуть его, но это ничего не дало, ведь он был не настоящим мужчиной. Этот Кинг соткан из силы и иллюзии, а не из настоящих плоти и костей.
— Это? —
