Она не могла вспомнить, когда в последний раз была так голодна.
— Мне очень жаль, — произнес Тюр, наблюдая, как она жуёт всё ещё горячую картошку фри. — Я должен был понять, как сильно ты нуждалась в еде. Признаюсь, я гораздо больше беспокоился о том, чтобы сохранить тебе жизнь менее обыденными способами.
Марион засмеялась, пока её рот был набит картошкой фри.
Она проглотила большую часть, всё ещё посмеиваясь.
— Ты странный, Тюр, — сказала она, почти умиляясь.
— Дай мне знать, когда мы снова сможем обсудить варианты, — сказал он, едва ли уловив юмор в её голосе. — Я думаю, что у тебя появится больше мнений и более ясных мыслей, как только ты перестанешь думать о еде.
Она хмыкнула, продолжая жевать картошку, и теперь поглядывала в сторону чизбургера в пакете.
— Ты не ошибся, — сказала она. — Но если ранее ты намекал на то, что мы должны поехать прямо в округ Колумбия, постучать в дверь отца и заставить их впустить нас внутрь, тогда да. Я согласна. Мне кажется это наилучшим планом… даже если мои мозги заняты картошкой фри и жирным чизбургером.
Он кивнул, периодически оглядываясь, чтобы посмотреть, как она ест.
Когда Тюр выехал на шоссе, Марион посмотрела в окно МакЛарена, чувствуя, как что-то в её теле начало расслабляться, когда организм понял, что в него попала еда.
Тюр не единственный, кто забыл о еде во время всего этого безумия. Она испытывала голод несколько часов, но какая-то её часть была слишком занята выработкой адреналина и борьбой с наркотиками от тех психов, чтобы заметить это.
Теперь, когда питательные вещества поступали в её кровоток, она чувствовала себя почти спокойно.
— Да, — сказала Марион, почти неторопливо откусив первый кусочек от чизбургера. Её глаза на мгновение закрылись в блаженном наслаждении, а потом она повернулась, чтобы взглянуть на Тюра. — Да, — повторила она. — Я думаю, мы должны поехать в округ Колумбия. Прямо в Белый дом. Немедленно. Как можно скорее. Возможно, мы могли бы послушать радио по пути, вдруг там будет что-нибудь о том, где он может находиться, чем он занимается… и если есть какие-нибудь новости о моём похищении.
Приостановившись, чтобы сглотнуть, она добавила:
— Думаешь, они и правда следят за нами?
Воцарилась тишина.
В это время Тюр смотрел только на дорогу.
Она уже стала привыкать к нему и сильно подозревала, что он всерьёз задумался над её вопросом, прежде чем дать ей окончательный ответ.
— Да, — наконец сказал Тюр, взглянув на неё после паузы. — Да, думаю так и есть. Полагаю, твоя подруга из магазина вызвала полицию, и, вероятно, они прослушивали эту линию или перехватили её. По крайней мере, они бы точно отследили мобильный телефон женщины.
Марион всё ещё смаковала свой второй кусочек чизбургера.
Проглотив остатки, она уставилась на него.
— Но как такое возможно? — спросила она. — Видишь, именно поэтому я начинаю думать, что ты чокнутый. То, что ты говоришь… всё это слишком параноидально и надуманно, чтобы быть правдой, даже если ты кажешься очень убедительным, когда говоришь это.
Казалось, Тюра это совсем не зацепило.
— Я могу говорить тебе только то, что знаю, — произнёс он.
— Но как ты можешь это знать? — раздражённо спросила она.
— Я уже слышал этот мужской голос, — ответил Тюр, глядя на неё. — Мужчина в телефоне. Тот, который поднял трубку, когда ты позвонила, пытаясь связаться с людьми твоего отца.
— Где? — нахмурившись, спросила Марион. — Где ты слышал его?
— На одном из тех видео. Ли Цзе разговаривал с ним однажды, как и с мужчиной, о котором ты рассказывала мне ранее. С Госсекретарём… с тем, у которого шрам на лице. Мужчина из телефона работает на него, — он снова взглянул на неё. — Думаю, ты видела одно видео с его участием. Он был вместе с мужчиной со шрамом. У него тоже короткая стрижка… только волосы каштановые.
Тюр повернул руль машины и надавил на педаль газа, чтобы обогнать восемнадцатиколёсный грузовик. Он не смотрел на Марион, пока не выровнял траекторию МакЛарена, направляясь по центральной полосе между внедорожником и маленькой Хондой Цивик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Это был тот же мужчина, — сказал он, взглянув на неё. — Я узнал его голос. Я уверен.
Марион продолжила наблюдать за ним, пока бургер в обёртке лежал у неё на коленях. Она не забыла про него, но впервые с того момента, как Тюр вручил ей пакет с фастфудом, она не была сосредоточена на нём на все сто процентов.
Она изучала его чёрные глаза, поджав губы.
— Ты хочешь сказать мне, что слышал голос этого парня? — наконец спросила она. — В телефоне продавца в магазине? Когда телефон был прижат к моему уху? И ты стоял в нескольких метрах от меня?
Тюр взглянул на неё.
— Да.
— Достаточно хорошо, чтобы узнать его? Достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что ты распознал его голос? Даже если он сказал всего несколько слов?
Он снова посмотрел на неё.
— Да.
— Но как? — недоумевала она. — Как ты вообще мог слышать его? Тем более слышать достаточно хорошо, чтобы быть абсолютно уверенным, что это тот самый парень, которого ты видел на той записи с камер? Ни у кого нет настолько хорошего слуха, Тюр. Ни у кого.
Он заколебался, глядя на неё.
На несколько секунд он выглядел так, словно собирался заговорить.
Потом он закрыл рот и снова сконцентрировался на дороге.
— Дай угадаю, — хмуро сказала Марион. — Это сложно.
— Или очень просто, — сказал Тюр слегка раздражённо. — Я знаю, что ты не намеренно проявляешь упрямство в этом вопросе. Я знаю, что ты не борешься со мной специально. Но я уже ответил на эти вопросы, Марион. Ты уже знаешь, кто я такой.
Она сдвинула брови ещё сильнее.
Она понимала, что он имеет в виду.
Он говорил обо всём этом «божественном».
— Так почему бы тебе просто не сказать это прямо? — сказала Марион.
— Я не хотел быть бестактным.
— Бестактным? — она фыркнула. — Серьёзно?
— Да.
Взгляд его чёрных глаз был сосредоточен на шоссе, на лабиринте из машин, тянувшемся перед ними под поразительно голубым небом.
Когда она промолчала и вернулась к чизбургеру, Тюр добавил:
— Я посчитал, что ты придёшь к этому выводу самостоятельно. Сознательно, когда ты будешь готова. Я сказал тебе уже достаточно… и честно говоря, ты тоже сказала достаточно… чтобы я понял, что ты получила от меня исчерпывающую информацию по этой теме. Ты можешь сопротивляться этой информации и любым выводам, которые ты уже сделала, опираясь на неё, но ты прекрасно знаешь, кто и что я такое, Марион.
Тюр посмотрел на неё, и в его тёмных глазах вспыхнул солнечный свет, когда он добавил:
— Ты можешь считать это шуткой, или притвориться, будто это неправда. Но это не значит, что ты неспособна понять истину. На данном этапе я не думаю, что дополнительное содействие с моей стороны принесёт пользу. Будет лучше, если мы будем вскользь разговаривать о том, кто и что я такое… особенно, если ты готова принять мою помощь. На самом деле, я просто пытаюсь сохранить тебе жизнь. Мне не нужно, чтобы ты верила мне. Мне просто нужно, чтобы ты в достаточной степени доверяла мне, чтобы я смог не дать Синдикату похитить тебя или убить.
Марион нахмурилась.
Обдумывая его слова, она, честно говоря, не могла понять, во что она верила.
Она не могла решить, подразумевались ли его слова как оскорбление или нет.
Взяв чизбургер, она откусила от него ещё несколько раз, пережевывая и глотая каждый кусок, пока смотрела в окно на встречный поток машин, направляющийся на север, предположительно, по большей части уезжая из Нью-Йорка, но также и направляясь за пределы Нью-Джерси.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Ещё несколько секунд молча жуя и глядя в окно, она решила, что он не подразумевал оскорбления.
Хотя это и не было комплиментом.
У Марион сложилось впечатление, что он вообще ничего не имел в виду под этими словами.
С точки зрения Тюра, он просто констатировал факт.
