— Потому что мне стало известно, что гитлеровцы все свои усилия направляют на то, чтобы вырваться из котла. Сегодня ночью они предпримут эту попытку.
Говоря так, Кипиани исходил из донесений советской разведки, что остатки немецких частей сосредоточиваются на западной дуге котла. Их действия свидетельствовали о том, что гитлеровское командование планирует прорыв на западе. На южном выступе котла находились танковая дивизия СС «Викинг», бригада СС «Валония», а также 72–я и 112–я пехотные дивизии, обе сильно потрепанные. На северном выступе сосредоточились остатки 57, 82, 167–й и других пехотных дивизий, за которыми располагались тыловые части. В центре находились бронированные машины и штабные машины с офицерами.
Слушая майора, Виктор недоверчиво покачивал головой.
— Если это так на самом деле, то правое крыло, состоящее из остатков дивизий, не имеет тяжелого оружия и обременено тыловыми частями, — заметил Виктор.
— Совершенно верно, — подтвердил его предположение майор. — Все моторизованные соединения и оставшаяся техника сосредоточены на левом крыле.
— Что же можно предположить? — спросил Виктор.
— По моему мнению, план Штеммермана, а точнее — план Гилле, ясен. Гитлеровское командование решило пожертвовать своим правым крылом, которое примет на себя огонь наших частей и тем самым облегчит прорыв левого крыла.
— А что же будет с генералами и штабными офицерами, которые находятся в центре? — спросил майора Эберле.
Кипиани пожал плечами, насмешливо заметил:
— Они, разумеется, быстро оторвутся от правого крыла и как можно быстрее, они ведь все на колесах, займут свое место под защитой левого крыла. — Понизив голос, майор продолжал: — Судя по показаниям пленных, все штабы и командиры, действующие на правом крыле, получили приказ вовремя присоединиться к левому крылу.
Наступила полная тишина.
Все присутствующие понимали, что не только сама попытка, но даже мысль о прорыве из котла, учитывая наличие сильного внешнего и внутреннего советского кольца окружения, — затея бессмысленная и безответственная. План прорыва фашистских войск, собственно, ничем не отличается от предательства огромного масштаба. Это и было предательство. В надежде на свое командование, на порядочность командиров оставшиеся в живых немецкие солдаты пойдут в самое пекло, под огонь советской артиллерии, танков и пехоты…
Виктор встал и, застыв по стойке «смирно», сказал:
— Товарищ майор, я прошу вашего разрешения на проведение последней операции.
— Ни в коем случае!
Виктор ждал возражения. Он знал, что немецких антифашистов на время проведения военных действий держали подальше от передовой. Однако Виктор решил настаивать на своем.
— Если немцам удастся прорваться в направлении Лисянки, — продолжал он, глядя на карту, — а они будут во что бы то ни стало стараться сделать это, потому что надеются на встречу с танками генерала Хубе, то они окажутся вот здесь… — Виктор показал точку на карте. — Местность эту я знаю очень хорошо… — И он начал объяснять, почему считает ее подходящей для передачи воззвания через МГУ.
Свой план он изложил с таким воодушевлением, что Кипиани начал мысленно взвешивать все «за» и «против».
— Вы говорите, вот здесь? — Майор склонился над картой. — Нет, это далеко не самое лучшее место… Уж если идти на это, то место следует выбрать другое… Вот хотя бы здесь! — И он показал пальцем на узкую заштрихованную полоску, тянущуюся с востока на запад. — Немцы, вероятно, пройдут мимо вот этих болот, обходя их с юга. А на этих холмах, с северной стороны, может стоять наша радиомашина, ну, предположим, где–нибудь вот здесь. — Взяв карандаш, Кипиани поставил на карте топку, но тут же отбросил его в сторону со словами: — Хотя нет, кто нам может гарантировать, что они не обойдут болото с севера? Кто может за это поручиться? Виктор, однако, не сдавался.
— Возможно, что Гилле и пойдет на этот вариант, но тогда об этом должно знать и командование фронта. Товарищ майор, вы можете сказать, как можно…
В этот момент в комнату вбежал радист и взволнованно доложил:
— Товарищ майор, мы ее поймали!
— Кого?
— Радиостанцию немецкой дивизии! — И радист снова побежал к своей рации.
Все последовали за ним. Радист только что перехватил радиограмму командира гитлеровской дивизии, направленную командующему окруженными войсками.
«Около шестнадцати часов русские перерезали дорогу Стеблев — Шандеровка. Наше положение крайне напряженно. Ожидаю ваших указаний», — сообщал командир гитлеровской дивизии.
— Товарищ майор! — Виктор вытянул вперед руку. — Раз мы нашли длину волны, на которой работает радиостанция противника, то мы можем немедленно…
Кипиани словно отгадал его мысли и сказал:
— Мы, Виктор Андреевич, не только можем, но и должны сделать это. Мы немедленно передадим им воззвание Национального комитета, полученное от генерала Зейдлица. — Майор повернулся к радисту, сидящему у рации. — Установите связь с немцами!
Гитлеровский радист не заставил себя долго упрашивать: он сразу же принял текст воззвания от уполномоченного Национального комитета рядового Виктора Шенка.
Прошло несколько минут.
Наконец немецкий радист передал, что он к приему готов.
Виктор взял микрофон и начал говорить. Сначала он сообщил, что в течение прошедшего дня в плен сдалось 1873 немецких солдата. Раненые были незамедлительно отправлены в соседнюю деревню в лазарет, им сразу же была оказана необходимая медицинская помощь. Затем Виктор очень коротко остановился на целях Национального комитета, а в заключение зачитал текст воззвания:
— «Офицеры и солдаты!
Вы находитесь перед полным уничтожением!
Прорыв из котла невозможен!
Попытка гитлеровских войск помочь окруженным извне полностью провалилась. Продвинувшись за четверо последних суток всего на несколько километров, деблокирующие войска понесли большие потери и были вынуждены остановиться.
Несмотря на все наши предложения, ваши генералы не пожелали разговаривать с нами.
Теперь настало время действовать вам самим!
Немедленно прекратите ведение боевых действий! Переходите на сторону Национального комитета группами и в одиночку!
Гитлер и его генералы ведут вас на верную смерть!
Национальный комитет поможет вам вернуться домой!»
В самом конце своего выступления Виктор перечислил фамилии лиц, подписавших это воззвание: генерала артиллерии Зейдлица, генерал–майора Корфеса, майора Энгельбрехта, лейтенанта фон Кюгелгена.
— Немедленно передайте текст воззвания своим офицерам! Не тяните время, камараден, и действуйте так, как вам советует Национальный комитет! Действуйте, пока еще не поздно! — проговорил Виктор в микрофон и попросил немецкого радиста подтвердить прием.
Прошло несколько томительных секунд, и прием был подтвержден.
— Один момент! — выкрикнул Виктор в микрофон. — Это «Лев», да? Да или нет?.. Это позывной пяти наших радистов!
— Пятеро немецких радистов, если я не ошибаюсь, относятся совсем к другой дивизии, — заметил капитан Малкин.
— Да, это верно! — согласился с ним Виктор.
— Ну, теперь вы и сами видите, — начал майор, — что совсем не обязательно ходить по ничейной земле для того, чтобы приносить пользу. Мы и с помощью рации можем сделать много полезного.
Виктор слегка скривил губы и, посмотрев на Кипиани, тихо сказал:
— Нас здесь всего пятеро, товарищ майор. Если двое из нас останутся у рации, то троим все равно нечего будет делать. А через несколько часов от рации вообще никакого толку уже не будет, так как начнется паническое бегство гитлеровцев и никто там радиопередачи принимать не будет. — В голосе Виктора звучала настойчивость. — Товарищ майор, разрешите нам хотя бы эти последние часы как следует поработать.
Кипиани медлил. Если бы он сам мог поехать с ними, тогда все было бы проще. Посмотрев по очереди на остальных немцев, он понял, что они с нетерпением ждут его решения.
— Хорошо, товарищ Шенк, — произнес майор, немного подумав. — Поезжайте, тем более что на этом участке фронта относительно спокойно. Но как только Гилле начнет свою операцию, немедленно возвращайтесь обратно! Немедленно! Вы меня поняли?
— Понял, товарищ майор! — обрадовался Виктор.
Дав Виктору необходимые указания и попросив его не приближаться к немецким позициям, майор приказал немедленно подготовить радиомашину с МГУ к выезду. Через четверть часа Виктор, Цингет и долговязый Ханнес вышли из комнаты, а Эберле и Буше остались у рации.
16
Когда трое немцев вышли от майора Кипиани на улицу, Толик незаметно пошел за ними. Спрятавшись за плетнем, он начал наблюдение. Дойдя до соседнего дома, немцы остановились и закурили. Потом Виктор что–то сказал, и все трое засмеялись. Долговязый долго смеялся, а затем похлопал Виктора по плечу. Оживленно разговаривая, они подошли к спецмашине с радиостанцией, сели и уехали, а Толик стоял у плетня, и ему все еще казалось, что он слышит громкий смех Виктора. В дом юноша пошел только тогда, когда машина исчезла вдали. Оттуда, где скрылась машина, доносились разрывы артиллерийских снарядов.
