Екатерина едва слышала слова молитвы, почти не замечала толпы, заполнившей церковь; все ее внимание было приковано к юноше, стоявшему рядом с ней. Он был высоким, хорошо сложенным; его мускулы окрепли благодаря скачкам, турнирам и, конечно, охоте. Он был темноволосым. Екатерина, ожидавшая увидеть монстра, похожего на Алессандро, нашла одетого в роскошный, расшитый бриллиантами костюм Генриха красивым. Он, похоже, о чем-то грустил. Екатерина испугалась, решив, что она не понравилась ему. Неужели это имеет для нее, любящей Ипполито, какое-то значение? — спросила она себя. Оказывается, имело. Самолюбие не позволяло Екатерине смириться с тем, что она разочаровала своего жениха. Он отводил взгляд в сторону; она хотела улыбнуться ему, дать понять, что испытывает такой же страх перед происходящим, как и он. Она хотела сказать ему, что прежде боялась этого брака, страшно переживала из-за него, но теперь, когда она увидела Генриха, она стала немного счастливее. Она познала и потеряла любовь; счастье умерло для нее навсегда, но она не испытывала отвращения к будущему супругу. Екатерина не находила в нем никакого сходства с Ипполито — Генрих был высоким и темноволосым. Но жених так и не взглянул на нее.
Когда церемония завершилась, Екатерина забыла о своем женихе — к ней подошел самый потрясающий и блестящий человек, которого она когда-либо видела. Он взял ее руку. Она подняла голову и заглянула в сверкающие глаза, смотревшие на нее. Это были добрые глаза, однако они казались усталыми, под ними висели темные мешки. Они были живыми, но не порочными, насмешливыми, но не злыми. Казалось, они говорили: «Тяжелое испытание, правда? Но оно закончится, и ты будешь вспоминать о нем с улыбкой. Такова жизнь».
— Я отведу невесту в мою личную резиденцию, — объявил он, — там ее ждет банкет.
Она знала, что этот добрый, очаровательный мужчина был королем Франции. Вспыхнув, она пробормотала слова благодарности. Он обворожил ее. Близость Франциска разволновала девушку. Образ Ипполито неизбежно тускнел в присутствии этого великого и доброго человека.
Она видела его раньше. Тогда он поцеловал ее, приветствуя на французской земле. Он назвал Екатерину своей дочерью и подарил дорогие вещи. Она знала, что еще более дорогие подарки были отправлены из Италии во Францию. Но никакие подарки не казались столь ценными, как те, что преподнес ей очаровательный король. Он не забыл шепнуть Екатерине на ухо комплимент, хотя церемониальный этикет не требовал этого — слова восхищения исходили от сердца, король произнес их, чтобы Екатерина почувствовала себя дома, стала немного счастливее. Он взял девушку за руку, и она ощутила, что если ее печаль ослабла, если жизнь без Ипполито стала казаться менее тоскливой, то произошло это благодаря королю.
Сейчас, во время свадебной церемонии, он выглядел еще более эффектно, чем во время их первой встречи. На нем была мантия из белого атласа, расшитая жемчугами и драгоценными камнями. Екатерина тоже выглядела великолепно в парчовом корсаже и белом атласном плаще с жемчугами и бриллиантами, но рядом с ним она казалась себе незаметной.
Как приветствовал его народ! Как любили его люди! Почему нет? Он был королем и выглядел как подобает королю.
— Ну, малышка, — сказал он ей, — церемония закончена. Теперь ты — наша настоящая дочь.
— Ваше Величество, вы даете мне почувствовать, что это правда, — ответила Екатерина. — Я всегда буду помнить, что сердечнее всех во Франции меня встретил король.
Он посмотрел на нее с улыбкой и подумал: «Жаль, что ее муж не блещет красноречием. Несомненно, она умеет находить слова, которых ждут от нее».
— Моя милая Катрин, — сказал он, — теперь ты — француженка. Не итальянка Екатерина, а француженка Катрин. Это не только бракосочетание, но и крещение. Как тебе нравится новое имя?
— Оно звучит хорошо… когда его произносите вы.
— Я вижу, тебя научили дипломатии. Уверяю тебя, это искусство необходимо для дам и джентльменов двора.
— Это искусство необходимо всем, Ваше Величество.
— О, ты — мудрая девочка. Скажи мне… это останется между нами. Что ты думаешь о своем супруге?
— Мне понравилась его внешность.
— Он не показался тебе слишком замкнутым?
— У меня не было времени узнать его получше.
— Да, да, маленькая Катрин. Знаешь, браки заключаются на небесах.
— Некоторые — да, — быстро ответила она, — но мой был заключен в Риме.
Он засмеялся.
— И во Франции, моя дорогая. Мы рассматривали твой портрет, и я сказал: «Какое прелестное дитя!» Я тогда подумал, что полюблю мою новую дочь.
— А когда вы увидели ее во плоти, Ваше Величество?
— Теперь я не думаю, я знаю это.
— Вы способны быстро полюбить, Ваше Величество.
Он пристально посмотрел на нее. У Екатерины был скромный, застенчивый вид. Интересно, какие слухи о любвеобильном короле дошли до нее?
— Любовь, — с чувством сказал король, — это самый прекрасный дар богов. Я влюблялся с твоего возраста, дитя мое. Это происходит со мной легко и естественно. Это у меня в крови.
Екатерина была рада такому непринужденному общению с этим очаровательным человеком. Она обнаружила, что смеется. Она не думала, что сможет снова так смеяться.
— О да, — продолжил король серьезным тоном, — мы будем друзьями, моя маленькая Катрин. А теперь скажи мне кое-что. Ты мало видела эту страну, но что понравилось тебе больше всего?
Она немедленно ответила, глядя на него честными глазами:
— Ее король, Ваше Величество.
Он пришел в восторг — разве не приятно общаться с очаровательным четырнадцатилетним дипломатом? Невестка оказалась для него радостным сюрпризом. Он был готов поклясться, что она уже сейчас больше походила на француженку, чем на итальянку.
На банкете король усадил маленькую Катрин рядом с собой. Конечно, он знал, что ее место было возле мужа, но парень будет располагать Катрин всю жизнь. Он не должен обидеться на отца за то, что на своем первом французском банкете она будет сидеть рядом с Франциском. Когда король говорил, все замолкали, прислушиваясь к его словам. Люди замечали, с какой нежностью относится он к девочке. Он объявил, что она теперь не Екатерина, а Катрин, его дорогая дочь. Она стала его Катрин, маленькой француженкой Катрин. Она сама разрешила дать ей новое имя.
«Крошка Катрин завоевала расположение короля!» Кто-то сказал это вслух, другие подумали. Конечно, юной девушке не составляло труда понравиться королю. Но люди не были заранее уверены, что итальянке удастся это сделать — король отдавал ей в мужья сына, к которому относился с презрением.
Катрин сидела за первым из трех больших столов с королем, своим мужем Генрихом, зятьями-принцами и кардиналами. Она уже сама мысленно называла себя Катрин. Екатерина была девочкой, считавшей, что с потерей возлюбленного ее жизнь навеки станет тоскливой и горестной. Катрин не была в этом уверена. Она по-прежнему любила своего кузена, по-прежнему верила, что никогда не сможет полюбить другого человека. Но очаровательный король заставил ее понять, что она снова может смеяться и быть счастливой — хотя бы на одно-два мгновения.
