Игнис, сытый и довольный, лежал прямо на столе, по-хозяйски обвив хвостом тускло мерцающую бутыль. Кангасска он приветствовал вяло: приоткрыв левый глаз, подняв левое крыло и дружелюбно пыхнув дымом из обеих ноздрей. Выполнив сей ритуал, огнедел заснул снова.
— А-а… привет, Кан… — устало произнес Орион, даже не обернувшись. — Присаживайся…
Кангасск прекрасно помнил, что утром твердо намеревался при встрече сказать Джовибу несколько теплых слов о том, что нехорошо сдавать друзей с потрохами и вообще болтать лишнее, но он так устал за день, что готов был простить все что угодно, лишь бы спокойно провести вечер. Потому Кан кивнул и сел напротив. Орион потянулся за второй кружкой и булькающим на плите ковшиком; вскоре перед Кангасском тоже дымилась порция горячего вина. Обычно он алкоголь не жаловал, но сегодня умаялся так, что был не против. Осторожно пригубив северянский напиток, Кан принялся нарезать мясо.
— Как дела? — апатично произнес Орион.
— Плохо… — честно признался Кангасск.
— То же самое… — Джовиб вздохнул и приложился к кружке с вином.
Да, он устал не меньше Кангасска, и если тот натаскивал молодых оружейников, то Орион, как каждый воин в стране, пытался состряпать что-нибудь годное к бою из сотни мирных горожан.
— Слушай, я совета спросить хотел… — сказал Джовиб, подавая другу сыр. — Ты… это… в состоянии выслушать?
— Ага… — без особого энтузиазма отозвался Кангасск.
— Бесполезно это все… — мрачно изрек Орион, облокотившись на стол. — Эту мою сотню разнесут в первом же бою… Хоть сейчас их выпусти, хоть через месяц… Ну не учатся фехтованию и стрельбе за считанные дни! Не бывает чудес… — в этих словах прозвучало тихое отчаянье. Орион поднял глаза к потолку, как всегда делал, размышляя. — Знаешь, учитель мой и другие Кангасски поднимают сейчас амбасиатскую армию, настоящих вояк. Каждый из них стоит нескольких сотен недотеп с кривыми мечами…
ЕГО, Кангасска, «кривыми мечами»… Ну да на правду не обижаются…
— …а я здесь дурака валяю!.. — с обидой продолжил Орион. — Я не на своем месте. Так и чувствую, что не на своем, что не здесь я нужен…
— А что предлагаешь делать? — Кангасск пожал плечами.
— Я хочу в Гавани отправиться, к Сумаху, — непреклонно заявил Джовиб, подняв испытующий взгляд на Кангасска.
— Погоди-погоди!.. — замахал тот руками, словно опомнившись. — Ты имеешь в виду Пиратские Гавани?!.
— Да. Они сейчас оказались в зоне стабильной магии. Если Астэр согласится, возьму трансволо прямо туда… — в устах потомка Зиги подобная авантюра звучала как рутинная прогулка на соседнюю улицу.
— Что-то я сомневаюсь в успехе такого шага, — осторожно заметил Кангасск, по опыту зная, что перечить в данной ситуации бессмысленно. — Хотя… — он замялся. — Хотя… верю почему-то…
— Вот-вот! — живо подхватил Орион. — Верь своему харуспексу, он зря не подскажет!.. А Сумах… он мне как брат… и он не безмозглый бандюга, которому ни до чего нет дела, поверь мне. Он согласится сражаться за Юг и Север. А если те будут платить золотом, то, считай, все клинки Гаваней встанут под крыло Влады и Серега: Сумах найдет, чем их убедить. Если, конечно, я смогу убедить его…
Ну так что, гадальщик, — Орион хитро прищурился, — даешь добро?
— Да, — ответил Кангасск, уже не колеблясь.
Больше за столом о войне не прозвучало ни слова. Подкрепив силы едой и вином, молодые мастера разошлись спать.
Спасибо горячему вину со специями, иначе расставаться было бы тяжело и грустно, и пришли бы мысли о том, что, возможно, и не придется увидеться снова. А так… так получилось сохранить надежду на лучшее…
Глава девятая. Панацея Гердона
Гонимый ветром, болотный воздух Зеленой Дельты неспешно двигался на юго-запад, заполняя низины, обтекая возвышенности… Окруженный липкими парами городок Ставра возвышался над молочно-белой пеленой, подобно клыкастой скале Губительного Архипелага в Чермасане. На улицах было непроглядно сыро, и временами жителям Ставры казалось, что мир заканчивается в двадцати шагах от городской стены и даже неба нет над несчастным окраинным городком. Увы, раз-два в год ветер менялся и туман приходил. Неизменно.
— Такой туман с болот… — сокрушенно покачал головой молодой Серый Охотник, обращаясь к старшему товарищу. — Жуть берет, честное слово.
— Ты это брось, — строго сказал тот. — Хорошего в тумане мало — в этом году он принес скоротечную лихорадку, да и сырость от него… но вот бояться его не стоит: здесь тебе не какой-нибудь там Кириак. Бывал я в нем проездом, еще мальчишкой… — и завел очередную историю, чтобы хоть как-то развеять мрачное настроение молодого коллеги.
…Таур Метреде, седовласый Охотник первого уровня, проживший в Ставре полжизни, жалел двадцатитрехлетнего Саарина и даже к страхам его относился с пониманием: молодой парень, вчерашний студент, первая ступень… в этом возрасте всегда много надежд и разочарований и совсем не просто притерпеться к затерянному в лесах городишке после шумной и красивой Столицы…
Скоротечная лихорадка приходит сюда обычно раз в десять лет и собирает богатый урожай человеческих жизней, не делая никакой разницы между боевыми магами и простыми смертными. В этот раз она унесла жизнь Риэлины Марвелюс, Охотницы второго уровня. Образовавшуюся в семерке дыру решили закрыть, прислав Саарина Травеля. Первую неделю он только не бился головой в стену — порывался уехать каждый день. Теперь — притих… смирился. Из таких, как он, вырастают великие маги; он просто пока не знает этого…
Заслушавшись новым рассказом старшего, молодой Охотник быстро забыл то тошнотворное ощущение легкой жути, которое вызывал у него ставрийский туман. Он клубился под городскими стенами, как живое, липкое существо, и, казалось, шарил по земле с неспешностью и грацией голодного спрута…
Странно было смотреть, как где-то в глубинах туманного облака, кажущегося живым и опасным, проступают очертания человека: кто мог решиться путешествовать в этом месиве?.. Этот — решился.
История была забыта, оба Охотника прильнули к биноклям и стали внимательно вглядываться в приближающуюся фигурку. Путник был среднего роста; судя по походке, молодой: удивительно, даже огромный рюкзак за спиной не мешал его ногам ступать уверенно и легко, словно в танце.
…Гердон Лориан не мог нарадоваться своему плавному шагу. Как и вернувшимся в одночасье красоте, силе и ловкости. Прекрасная молодость!.. Двенадцать дней назад он этот рюкзак даже с места не сдвинул бы… да что там — он спины не мог разогнуть!.. а теперь!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
