— Отлично, договорились. Только, напоминаю, про это изделие — никому. Мне еще нужно патент на него оформить.
— Да что ж ты меня, мил человек, за кого держишь?! Договорились же, а я слово свое держу.
Все это чем-то напомнило первый мой поход в ВУОАП. Правда, тогда я был еще никем, а сейчас моя персона была настолько известной, что первый же чиновник, с которым я столкнулся в 'Патентном ведомстве', попросил у меня автограф. И мне удалось как-то быстро миновать так называемую 'комнату сумасшедших', где отфильтровывали психов от нормальных людей.
В отделе, куда меня направили, сидело несколько человек, и мое появление также произвело здесь фурор.
— А вы, Егор Дмитриевич, почему со сборной не уехали? — поинтересовался один из сотрудников отдела — грузный мужчина лет пятидесяти без пиджака, в рубаке с закатанными рукавами, но при галстуке.
— Травма, — скупо отбоярился я. — Вот, чертежи головоломки и опытный образец. Можете ознакомиться.
'Кубик Мальцева' тут же пошел по рукам. Грани уже через минуту были так перекручены, что даже меня взяло сомнение, смогу ли я кубик собрать. В 80-х навострился делать это довольно легко, сейчас же, к счастью, былые навыки проснулись от многолетней спячки и после того, как головоломка снова оказалась в моих руках, я вернул ее в исходное состояние.
— Да-а, вы действительно гений! — развел руки худющий старик со сползшими на кончик носа очками. — Коллеги, я думаю, такое изобретение достойно авторского свидетельства, вы со мной согласны?
Ответом ему был хор из восклицаний: 'Конечно!' 'Безусловно!' 'Само собой!'…
Для начала мне пришлось ознакомиться с 'Положением по патентованию'. Привлек внимание абзац, где говорилось, что в социалистическом обществе недопустимо использование патентообладателем исключительного права в ущерб общественным интересам.
'Суд вправе пресекать подобные действия. Если патентообладатель отказывается уступить (продать) патент или выдать разрешение (лицензию) на использование его изобретения, имеющего особо важное значение для государства, то по решению Совета Министров СССР патент может быть принудительно выкуплен государством либо соответствующей организации может быть дано разрешение на использование изобретения с установлением вознаграждения патентообладателю'.
Ну так я и не держусь за свое изобретение, которое на самом деле и не мое вовсе. Просто приятно сознавать, что Советский Союз получит от продажи лицензии или просто реализации игрушки по всему миру миллионы валютных рублей. Для Родины, как бы это ни высокопарно звучало, моя помощь окажется весьма существенным подспорьем.
Авторское свидетельство, правда, мне сразу не выдали, сказали, придется какое-то время потерпеть, нужно проверить кубик на новизну, а то вдруг у кого-то уже есть что-то подобное. Попросили оставить опытный экземпляр и чертежи им, естественно, под расписку.
— Я уверен, что никто в мире ничего подобного не делал, — доверительно сказал мне тот же старик. — Так что, молодой человек, готовьтесь месяца через три получить авторское свидетельство. У вас он в единственном экземпляре?
— Пока да, — ответил я, думаю про столяра, который при желании мог наклепать этих кубиков сколько угодно. Хотя если нужна твердая порода дерева, да еще просушенная…
— Больше пока не делайте, а то… мало ли.
Мне выдали расписку, в которой моя игрушка была названа просто 'Кубик-головоломка'.
Я не гордый, у Рубика, кажется, официально он тоже назывался по-другому, что-то вроде 'магический куб', но в народе все равно получил известность как 'Кубик Рубика'. Так что и этот после всех проверок, думаю, будет называться как 'Кубик Мальцева'.
А после этого, сидя на лавочке в скверике — одном из зеленых островков в центре Москвы — я думал, куда пристроить головоломку после того, как получу авторское свидетельство. В то, что государственная машина раскачается сама собой и начнет штамповать увлекательную игрушку для детей и взрослых — я сильно сомневался. Без толчка тут не обойтись. Тем более на массовый поток можно поставить только модель из пластика. Вот только к кому потом сунуться со своим рацпредложением?
Глава 7
— Ну что ты видел? Дом — работа, дом — работа… А жизнь — она же мимо проходит!
— Ну не скажи. Вот ты хоть и писатель, а многого не понимаешь.
Мы с Ленкой сидели в ресторане Центрального Дома Литераторов, куда не без труда выбрались для культурного отдыха; все ж таки забронировать здесь столик по силам не каждому смертному. Но я это сделал! И теперь мы пили белое вино, закусывая местными деликатесами, вели неторопливую беседу и вслушивались в разговоры за соседними столиками. Громче всех общались двое подвыпивших мужчин примерно одного возраста — лет им было по сорок пять-пятьдесят. Один из них, похоже, был писателем, а второй, как мы поняли из их громкого диалога — инженером, у которого, по словам первого, вся жизнь 'дом — работа, дом — работа'.
Н-да, тут я с работником литературного фронта, пожалуй, соглашусь. В прежней реальности я был музыкантом, а в этой еще вдобавок и футболистом. И я не мог даже представить себя утром выходящим из дома на работу, а вечером в одно и то же время возвращающимся домой. Боже, как же это скучно! Но у инженера имелись твердые, по его мнению, аргументы, что и в таком укладе есть свои несомненные преимущества.
— Вот смотри, Алексей, в половине восьмого утра я выхожу из дома, сажусь на трамвай и ровно в восемь переступаю порог учреждения. Встаю за кульман и черчу, придумываю новые архитектурные решения.
Ага, так он еще и архитектор впридачу.
— Ты не представляешь, как это интересно — творить, зная, что по твоим проектам и чертежам будут возводиться жилые дома, стадионы, Дворцы культуры!
— Уж мне-то не рассказывай, как интересно творить, — усмехнулся писатель и резко погрустнел. — Хотя, Сережа, скажу честно, и я тебе в чем-то завидую. Я ведь как уеду в Переделкино, запрусь там на неделю, а то и месяц, и сижу до упора, пока книгу не напишу. Ты-то хоть что-то видишь, а я… И ладно бы всегда писал то, что хотел, а то ведь к очередному съезду партии так прозрачно намекнут, что не мешало бы роман о подвиге того или иного коммуниста в Гражданскую или Отечественную написать. А куда денешься? Жить-то хорошо хочется, жена-дети тоже привыкли хлеб с маслом есть, вот и сидишь, строчишь… Эх, давай выпьем что ли.
Звякнули рюмки, и мы с Лисенком чокнулись бокалами, на этот раз без тоста, потому что выпили уже и за малого, и за наших предков, и за здоровье каждого из нас. Бутылка уже подходила к концу, оставалось ее просто допить и отправиться домой, где мама и мой сводный братишка нянчились с Лешкой. А завтра обещала нагрянуть теща, так что за малышом всегда было кому присмотреть, и Ленусик отнюдь не чувствовала себя погрязшей в быту. Тем более я тоже помогал как мог, после отлучения из сборной став больше времени уделять семье.
А между тем о ситуации в главной футбольной команде страны молчали и газеты, и телевидение, и радио. Понятно, что сверху поступила команда сделать вид, будто ничего не происходит, не трогать тему с Мальцевым. А вот знакомые, да и просто прохожие на улице постоянно интересовались, почему сборная улетела в турне без меня, и поеду ли я на чемпионат мира в Англию. Что я мог им ответить? То же, что и Ленке, про 'косяк' на фестивале, вызывая у людей откровенное непонимание. Как, из-за такой ерунды команда лишается своего сильнейшего игрока?! Уму непостижимо!
Вспомнилось, как буквально вчера звонил Бернес и по телефону грозился куда-то там пожаловаться на беспредел футбольных чиновников, тем более что 'косяк' не имел никакого отношения к их ведомству. Еле отговорил его от опрометчивого поступка. Сказал, что у меня еще к тому же и травма застарелая дала о себе знать, можно только надеяться, что к чемпионату мира я ее залечу.
В целом, конечно, было грустно. Но тут как нельзя кстати поступило предложение выступить на следующей неделе с творческим вечером в Большой аудитории политехнического музея. Чем не повод отвлечься? Тем более не бесплатно, впрочем, по телефону приглашающая сторона в лице некоего Альберта Ивановича сумму не уточняла, но вполголоса пообещала, что я внакладе не останусь.
Собственно говоря, заплатят 50,100 или 150 рублей — разницы особой нет. Минимальный план по ежемесячным доходам благодаря исправно отчисляющимся авторским я уже давно перевыполнил, и такие творческие вечера для меня не больше чем способ развеяться.
На Новой площади перед величественным зданием постройки 19 века я был за час до начала посвященного мне вечера. Не успел выйти из такси с зачехленной гитарой, как нарисовался тот самый Альберт Иванович — невысокий суетливый дядька. Несмотря на теплую погоду, в костюме при галстуке, и с прикрывающей залысину фетровой шляпой на голове.
