- Нам что, придётся снова вызывать духа? – в глазах лётчика появился испуг.
Андрей пожал плечами:
- Может, у тебя есть другое предложение?
Макаров отрицательно покачал головой.
- Нет, но, боюсь, попыток у нас осталось не так уж много, - с тоской произнёс он. – Каждый раз, когда мы обращаемся к какому-нибудь духу, мы стареем лет на десять-пятнадцать. Ещё пара попыток – и мы станем дедушками.
- Всё-равно другого выхода нет, - ответил Андрей. – Только Баал сможет нам помочь.
- Да с чего ты взял? – выкрикнул вконец расстроенный лётчик.
- Помнишь, Андрас в конце сказал: “Истины отсвет блеснёт, расставив всё по местам”? Он же ясно дал понять, что разгадку можно найти только у первого демона в этом списке, - студент показал на “Гоэтию”.
Макаров посмотрел на Андрея, потом на красный пергамент. Затем его взгляд переместился на застывших в оцепенении судей.
- А с этими что?
- Да ничего, - ответил студент, - оставим всё, как есть. Ну что, начнём?
Лётчик взял гримуар в руки и выставил перед собой:
- Рисуй, - его голос изменился. В нём не было больше обречённости, наоборот, появилась уверенность.
Андрей схватил со стола чернильницу и макнул в неё обратной стороной пера. Внимательно всматриваясь в гримуар, он начал прямо на полу чертить печать короля Баала.
Вначале, как всегда, он изобразил две окружности – получилось кольцо. В центре кольца он нарисовал вертикальный эллипс. Его пересекал горизонтальный цилиндр, оканчивающийся двумя маленькими, похожими на глаза кружочками. Снизу расположился отросток, напоминающий куцый хвост. Вся фигура опиралась на две линии, а, сверху в неё были воткнуты два креста. Теперь рисунок напоминал непонятное животное, хотя в нём можно было разглядеть одновременно и жабу, и кота. Как ни странно, человеческие черты также присутствовали в удивительной печати.
- Два круга внизу означают начало, - закончив работу, пояснил студент. – На них опирается какое-то существо. Сверху есть два креста – символы смерти или, по-другому, конца. Получается так, что Баал располагается как раз посредине между рождением и смертью.
- Слушай, вот почему от твоих жизнеутверждающих комментариев всегда хочется повыть на луну? – Макарова передёрнуло.
- Ну и пожалуйста, - обиделся студент, - больше вообще ничего не скажу.
- Ладно, не дуйся, - лётчик положил руку на плечо друга. – Давай, вызывай своего царя.
- Короля, - поправил товарища Андрей.
- Какая разница, - отмахнулся Макаров.
Они встали внутрь чернильного рисунка, Андрей развернул Гоэтию и принялся читать заклинание. Посредине текста всё вокруг начало темнеть, очертания предметов сделались размытыми. Изменились и судьи: милое личико девочки постепенно трансформировалось в череп. Казалось, что он улыбается людям, ощерившись в жутком оскале. С ворона слетела мантия, и на месте птицы теперь стояла виселица, на которой беспомощно болтались весы с пустыми чашечками.
Подул сильный ветер, который тут же превратился в вихрь. Людей подняло вверх и завертело в воздушной спирали. Андрей почувствовал, что теряет сознание. Последним его воспоминанием был оторванный от скелета череп, летящий прямо в его сторону, и сломанная пополам виселица.
Глава 12.
Андрею снилось, что его душит скелет. Костлявые пальцы крепко стискивали ноющее горло. Студент попытался оттолкнуть от себя уродца, но его руки провалились в пустоту, даже не задев проклятых останков.
Андрей вдруг очнулся. Открыв глаза, обнаружил, что лежит, уткнувшись лицом в землю. Студент приподнял голову и с жадностью вдохнул воздух. Он хотел осмотреться, но яркое солнце больно слепило не привыкшие к свету глаза.
Андрей попробовал приподняться, но почему-то не смог встать. Что-то явно было не так. Никакой боли не было, зато появилось ощущение, что тело словно бы подменили. Неясная тревога тупой занозой засела в сердце. Студент осторожно повернул голову и увидел лежащего рядом лётчика. Вернее, его голову. Макаров тоже повернулся в его сторону. Андрей хотел что-то спросить, но не смог. В горле пересохло так, что язык напрочь отказывался шевелиться во рту. Тогда он сделал ещё одну попытку, чтобы подняться. На этот раз это ему, хоть и с трудом, но удалось. Одновременно с ним поднялась и голова пилота. Стоп! Голова?!
Предчувствуя, что увидит что-то страшное, Андрей ещё раз повернулся к лётчику. Хриплый крик вырвался из его пересохшего горла. Рядом сипло голосил лётчик – двое друзей вросли в одно тело. Две головы, торчащие из одного туловища, не помня себя от ужаса, пытались как можно дальше отодвинуться друг от друга. Сколько продолжалась эта паника, никто из двоих товарищей сказать бы не смог. Наверное, долго. Наконец, первый шок прошёл, и сиамские близнецы, сделав общей грудью несколько глубоких вздохов, молча уставились друг на друга.
- Ни фига себе! – первым смог произнести хоть что-то Макаров.
- Ага, - согласно кивнул студент.
Андрей осмотрелся. Но лучше бы он этого не делал. Неподалёку от них стояло отвратительное трёхголовое создание и с любопытством рассматривало пришельцев. Головы человека, жабы и кошки росли из одного бесформенного косматого туловища. Оно было покрыто короткой шерстью и имело множество паучьих лап, расположенных по контуру безобразного тела. Роста Баал был небольшого, Андрею он едва доставал до пояса.
Позади монстра расположилось какое-то строение с крышей, как у китайской пагоды. Оттуда тянулся чёрный шланг, упирающийся прямо в уродца. По странной кишке с определённой периодичностью поступало что-то непонятное. Выглядело это так: в чёрном рукаве появлялось утолщение, которое быстро перемещалось в сторону чудовища и вонзалось прямо в его уродливое тельце. При этом каждый раз монстр тихо квакал, причём издавала эти звуки почему-то кошачья голова.
Пока кот квакал, жаба, нацепив на один глаз монокль, читала газету. Её держали перед ней две сегментные лапки. Земноводное морщило лоб и чмокало зелёными губищами.
Но самое неприятное впечатление произвела на Андрея человеческая голова. Она вся была какой-то непропорциональной, неправильной. Чрезмерно вытянутое сморщенное лицо имело зеленоватый оттенок. Несуразно большой нос свисал ниже подбородка, а остроконечные уши торчали над короной, которая с трудом удерживалась на шишкастой макушке. Удручающую картину довершали маленькие поросячьи глазки, которые, словно буравчики, сверлили обоих людей, торчащих теперь из одного, непонятно чьего тела.
Баал открыл большой рот, который был буквально набит мелкими остренькими зубками и хрипло проскрипел:
- Ну, здравствуй, Серанд! Долго же мне пришлось тебя ждать!
Макаров завертел головой, но кроме них и демона тут никого не было.
- Это он нам, - прошептал студент.
- Он что, нас обозвал? – не понял лётчик.
- Да нет, Серанд – это наши сокращённые имена. Сергей и Андрей – Серанд.
- Что это вы там шепчетесь? – прервал их демон.
Макаров набрал воздуха в общую грудь и, придав голосу максимум серьёзности, заговорил:
- Мы призвали тебя, король Баал…
Его перебил хриплый смех. Демон хохотал, с жабы слетело пенсне, а кот перестал квакать. Студенистое тело зыбко тряслось на паучьих лапках.
- Ты слышал, Булл? - обратился дух к жабе. - Он говорит, что они нас призвали!
Лягушка выпучила глаза и растянула зелёные губы в ужасной улыбке. Прекратив веселиться, человеческая голова монстра снова принялась буравить глазками сросшихся между собой людей. Бедные скитальцы ждали, что будет дальше.
- Королей не призывают, - снова заскрипел монстр, - наоборот, это к ним являются по первому же их зову. Я слышал, как вы прочли заклинание, и решил из любопытства посмотреть на вас. Потом в мои головы пришла идея – сделать из вас помощника. Теперь вы - это Серанд, мой заместитель и главный слуга.
- А если мы не согласимся? – спросил Андрей.
Кот поперхнулся от такой наглости, и, не сумев вовремя квакнуть, упустил очередное утолщение. Оно быстро понеслось назад и скрылось за воротами пагоды. Почти сразу же оттуда послышался крикливый писк и множество галдящих голосов. Король с силой откинулся назад головой, с силой ударив затылком кошачью морду. Та зло зашипела и клацнула стальными зубами.
- Твоё согласие здесь и не требуется, - как ни в чём ни бывало, продолжил Баал. – Но даже если бы это и было нужно, то вот что с тобой могло бы случиться. – Он повернулся в сторону жабы и сказал: - Покажи ему, Булл.
Паучьи лапы опустили газету, сняли с жабы монокль. Лягушачий рот раскрылся, и оттуда вылетел острый, как бритва язык. В одно мгновение долетев до росшего в отдалении корявого деревца, он срезал толстый ствол. Раздался деревянный треск, и жертва зелёной твари рухнула на землю. Втянув в себя липкий орган, жаба вопросительно уставилась на пришельцев.
