В ответ старая прокурорская гвардия возбудила уголовное дело против самого Сакварелидзе. Предлог — «захват государственного здания» (бойцы «Альфы», участвовавшие в задержании, выломали дверь в кабинет одного из подозреваемых). Президенту пришлось одернуть «коллег» Сакварелидзе. На протяжении лета эта история повторялась несколько раз.
Параллельно некоторые прокуроры старой школы пытаются убедить Президента, что ничего хорошего перезагрузка правоохранительной системы не принесет. Мол, независимая и некоррумпированная прокуратура станет угрозой для президентской власти. В новейшей украинской истории действительно были случаи, когда прокуроры наносили президенту удар в спину.
Как ни парадоксально, я оцениваю сопротивление системы как позитивный знак. Оно говорит о том, что изменения действительно начались.
Насколько оправданна критика генерального прокурора Виктора Шокина, в котором люди видят чуть ли не главного противника реформ?
Все познается в сравнении.
После победы Майдана исполнять обязанности генпрокурора стал представитель «Свободы» Олег Махницкий. Преследование коррупционеров времен Януковича? Расследование преступлений против Майдана? Ни в том, ни в другом направлениях прокуратура при Махницком не преуспела.
Вскоре после победы на президентских выборах Петр Порошенко заменил Махницкого другим активным участником Майдана, генерал-лейтенантом милиции Виталием Яремой. К сожалению, он тоже не оправдал надежд — ни общества, ни Президента.
Карьера в МВД делала Ярему чужаком в Генпрокуратуре: прокуроры всегда смотрели на милицию свысока. Был у прокурорских работников и другой резон не слишком усердствовать. Осенью 2014-го среди многих чиновников было распространено убеждение, что новая власть долго не продержится. Так зачем рисковать?
На этом фоне 62-летний Шокин, назначенный генеральным прокурором в феврале 2015 года, выглядел весьма выигрышно. Думаю, кстати, что это один из лучших представителей старой системы. Он точно понимает, что жить по-старому невозможно, и поэтому поддержал идею назначить Сакварелидзе своим заместителем (Ярема категорически возражал против этого назначения).
Прокуратуру нельзя просто взять и распустить, как поступили в 2004 году с ГАИ грузинские реформаторы: ей посвящен отдельный раздел в Конституции. У Президента, на мой взгляд, просто нет другого выхода, как обеспечивать личный контроль над реформой прокуратуры. Более простого и короткого пути к трансформации этого органа я не вижу.
Создавать новую систему с нуля куда проще, чем перекраивать хорошо окопавшуюся старую. Хороший пример — запуск Национального антикоррупционного бюро. Одним из главных кандидатов на пост директора был американец Богдан Витвицкий, много лет успешно проработавший помощником федерального прокурора США.
Витвицкий настолько не похож на украинского прокурора, что некоторые называли его «инопланетянином». Пусть так. Чем больше «пришельцев» мы будем вбрасывать в систему, тем лучше. Отсутствие местного опыта здесь скорее плюс, чем минус.
Я, кстати, и себя причисляю к этой категории. Мы — раздражители, которые должны менять организм. Мы задаем вопросы, которые представителям системы кажутся дурацкими, но на самом деле позволяют взглянуть на вещи по-новому.
— А почему так?
— Так надо.
— Почему надо?
— Двадцать лет так работает.
— Это в законе так написано?
— Мы должны проверить.
Проверили:
— В законе не написано, но у нас есть положение.
— А положение это мы сами написали?
— В принципе, да.
— А мы можем его изменить?
— В принципе, можем.
— То есть мы все-таки можем это делать по-другому?.
— Но мы же никогда так не делали.
И так на каждом шагу!
Уверен, Витвицкий обеспечил бы подбор компетентных и порядочных следователей. Контроль над расследованиями с его стороны был бы квалифицированным и беспристрастным (американские технологии следствия вполне применимы и в Украине). Если в ходе расследования и были бы допущены ошибки, решение о виновности или невиновности принимает в конечном счете не НАБУ, а суд.
К сожалению, это оказалось невозможным: Витвицкому на момент проведения конкурса было 67 лет, тогда как глава бюро должен быть не старше 65-ти. Менять закон под конкретного кандидата означало бы открыть ящик Пандоры. Если снимаются возрастные ограничения для НАБУ, то почему они должны существовать для прокуратуры и СБУ? Если можно их снять для прокуратуры и СБУ, то тогда придется снимать и для госслужбы, а если для госслужбы, то и для госпредприятий.
Я горжусь тем, как Администрация Президента организовала работу конкурсной комиссии, выбиравшей главу Антикоррупционного бюро, — прозрачно, публично, независимо. Президент высказал единственное пожелание: провести отбор максимально быстро, чтобы ни у кого не возникло ощущения, что власть затягивает и занимается саботажем.
Комиссия рассмотрела 160 кандидатов. В финал вышли четверо. Директором НАБУ стал 35-летний Артем Сытник, за плечами которого серьезный опыт работы следователем и адвокатом. Важную роль в его команде играет 40-летний Гизо Углава, в прошлом — заместитель генпрокурора Грузии.
Антикоррупционное бюро должно стать главным инструментом очищения власти. В его компетенции расследовать действия высших руководителей государства: премьер-министров, членов правительства, депутатов, губернаторов, мэров, прокуроров и судей, а также — last but not least — бывших президентов. К началу октября 2015 года бюро наняло 70 детективов из 242, предусмотренных по штату. В начале ноября Виктор Шокин назначил антикоррупционным прокурором, который осуществляет надзор за детективами НАБУ, 30-летнего Назара Холодницкого — профессионала с безупречной репутацией. Его заместителем стал 31-летний «киборг» Максим Грищук — так в Украине называют участников героической обороны Донецкого аэропорта. Машина по борьбе с коррупцией полностью готова к запуску.
Мы продолжаем вытягивать себя за волосы из болота. Идет тяжело, но я остаюсь оптимистом.
Борьба с коррупцией — это, пожалуй, единственный способ обеспечить народную поддержку нынешней власти. Экономические реформы, даже если их удастся форсировать, начнут приносить осязаемые плоды не сразу.
Нас часто упрекают в том, что мы плохо объясняем людям, как и куда мы идем. Посадки зарвавшихся чиновников и руководителей госпредприятий — один из самых эффективных способов показать, что «жизнь по-новому» действительно началась.
Глава 6
«Спецназ реформ»
Результаты парламентских выборов 26 октября 2014 года не оправдали надежд президентской команды. Еще в сентябре большинство опросов показывало, что Блок Петра Порошенко (БПП) уверенно лидирует и может рассчитывать на 35–40 % голосов избирателей. У ближайших преследователей поддержка была в два-три раза меньше. В случае сохранения отрыва у нас появлялась возможность сформировать более сплоченный и реформаторски настроенный Кабинет Министров.
Избиратели рассудили иначе. Главным сюрпризом выборов стал успех наших союзников — «Народного фронта», возглавляемого премьер-министром Арсением Яценюком. За его партийный список было отдано 22,14 % голосов. Считаю, что решающую роль в успехе кампании «Народного фронта» сыграл удачный слоган, обращенный к украинцам: «Президента вы уже выбрали, теперь выберите премьера».
БПП финишировал вторым, его поддержали 21,8 % избирателей. С учетом победителей по одномандатным округам президентская политическая сила все равно сформировала самую крупную фракцию в парламенте (150 депутатов из 423), но ее позиции в новой правящей коалиции оказались не столь сильными, как мы рассчитывали.
Интерпретировать эти результаты можно по-разному. Кто-то критиковал политических консультантов, отвечавших за кампанию БПП, кто-то говорил, что украинцы, насмотревшиеся на консолидированную власть времен Януковича, мудро разложили яйца по разным корзинам. В любом случае новый парламент оказался самым проевропейским в истории Украины. Третьей к финишу пришла правоцентристская «Самопомощь», образованная львовским мэром Андреем Садовым и включившая в свои списки десятки новых людей — активистов, бизнесменов, командиров добровольческих батальонов. «Самопомощь» как «третью силу» активно поддержал средний класс больших городов, что принесло ей 11 % голосов и 33 депутатских мандата. Вместе с двумя другими членами будущей коалиции — Радикальной партией Олега Ляшко и «Батькивщиной» Юлии Тимошенко — проевропейские силы получили в парламенте 303 места из 423, конституционное большинство.
Каким должно быть новое правительство? Моя позиция состояла в том, что кабинет должен состоять преимущественно из технократов, которые будут проводить необходимые реформы без оглядки на рейтинги. За примерами ходить далеко не требовалось. Когда в конце 2011 года Италия оказалась на грани финансового кризиса, там было сформировано технократическое правительство во главе с Марио Монти, программа которого называлась без обиняков «Спасти Италию». Кабинет Монти ввел меры жесткой экономии, что позволило восстановить кредитоспособность страны, и инициировал несколько структурных реформ — пенсионную, трудового законодательства, энергетики.
