– Ну, мистер, – сказал он, улыбаясь, – мы занялись делами. Вы спрашиваете о миссис Коста?
– Да, мистер Вашингтон. Что вы можете рассказать про нее?
Он поднял руку:
– Пожалуйста, не зовите меня мистером. Это вызывает у меня комплекс превосходства, а в моем возрасте это очень нехорошо. Называйте меня Вошем, как все другие.
– О'кей, Вош. Она жила здесь, потом уехала?
– Правильно.
– Как долго она здесь находилась?
– Хотите, чтобы я начал с самого начала?
– Было бы неплохо.
– Тогда слушайте. Приблизительно лет двадцать назад она приехала сюда с маленьким сыном. Точную дату сказать не могу, но, как я уже сказал, это было лет двадцать назад. Судя по ее внешности, я решил, что ей лет семнадцать. Она сняла две мои самые лучшие комнаты. Назвалась она Стеллой Коста, но я склонен думать, что это было ее не настоящее имя.
– Что заставляет вас так думать?
– Как владелец такого дома с комнатами для сдачи, я должен быть очень осторожным, – сказал он и хитровато подмигнул. – Один раз она куда-то ушла, а малыш сильно плакал. Я зашел туда проверить, из-за чего он так разошелся. Причина была вполне уважительная. У меня имеется набор запасных ключей. – Он снова усмехнулся. – Я поменял пеленку и восстановил тишину. На столике возле кровати лежал конверт, адресованный миссис Стелле Джексон. Тогда я понял, что она взяла себе более звучное имя.
– Она зарабатывала себе на жизнь?
– О да. Она была хорошенькая и прекрасно сложенная. Легко находила работу в разных клубах со стриптизом.
– Пока она работала, кто смотрел за ребенком?
– Она же работала только по ночам. Никаких проблем с малышом не было.
– Как долго это продолжалось?
– Лет пять. Она всегда аккуратно платила за квартиру. Большую часть дня она спала. Несмотря на то, что на ребенка она не обращала внимания, он вырос.
– Вырос?
– Никто не в состоянии заставить их не расти, верно?
– Потом пошел в школу?
– Конечно. Вас это может удивить, но у нас в Сикомбе хорошая школа. Джонни ходил туда. Он был милым ребенком, пожалуй, излишне робким, но я его очень любил. – Он снова принялся протирать очки. – Как жалко, что у него была такая мать.
– Что с ней случилось?
– Заработки ее все уменьшались, тогда она стала приводить мужчин, а Джонни, разумеется, ей мешал. Она посылала его болтаться по улицам до тех пор, пока не уйдут ее приятели. Иногда, когда я был свободен, ребенок приходил ко мне, я его подкармливал, но по большей части мне было не до него, вот он и ходил по улицам, частенько под дождем. Однажды он сказал, что уйдет из дома, как только ему представится такая возможность. Я не отнесся к этому серьезно, ребятишки часто так говорят, а следовало бы, потому что, когда ему было лет девять, он исчез. Миссис Коста спросила у меня, не знаю ли я, куда он девался. Я прочитал ей небольшую лекцию о материнских обязанностях, но она велела мне заткнуться. Заявила, что все, что ни делается, к лучшему. Она устала от Джонни. – Он потер кончик своего черного носа и покачал головой. – В ней не было ничего материнского.
– Когда она уехала отсюда?
– Примерно через пару лет после того, как сбежал Джонни. Последнее место ее работы был «Скин-клуб».
Я внутренне застонал. Золотоносная жила, показавшаяся мне такой многообещающей, была крохотной.
– Она не оставила вам своего нового адреса?
– Чего ради? Я не задаю никаких вопросов и ни о чем не расспрашиваю… Раз они платят мне за квартиру, они меня не интересуют. Приходят и уходят.
– И вы никогда не разговаривали с Джонни о его отце?
– Только раз. Понимаете, я не расспрашивал его. Мальчик ел, ну и мы о чем-то с ним заговорили. Он мне заявил, что его отец был самым лучшим, самым знаменитым солдатом в армии. Я спросил у него, почему он так думает, но он только улыбнулся в ответ, и я понял, что Джонни уверен, что так оно и есть. Вы ведь знаете, какие ребята фантазеры. Мне его стало жалко. Я подумал, что миссис Коста начинил действительно какой-то солдат. Она-то и внушила Джонни, что отец у него самый лучший и самый знаменитый. Иначе чего бы ему так гордиться незнакомым человеком.
Я подумал, что все вытянул из этого симпатичного старика. Узнал я в общем-то немного, но все еще надеялся найти Стеллу Коста.
– Где находится этот «Скин-клуб»? – поинтересовался я, поднимаясь.
– С восточной стороны Сикомб-роуд. – Он внимательно посмотрел на меня. – Им заправляет мексиканец Эдмундо Рейз. Вы хотите с ним поговорить? Если да, то придерживайте свой бумажник рукой.
– Благодарю вас, Вош. Возможно, еще встретимся, – сказал я и вышел.
«Скин-клуб» был типичным притоном, устроенным в подвальном помещении, предназначенном для алкоголиков, развратников и не слишком привередливых туристов, жаждущих сильных ощущений.
Часы показывали 18.05. Мертвое время для любого ночного клуба. Я остановился, чтобы посмотреть на засиженные мухами фотографии полуголых девиц, участвующих в стриптизе, на оркестр в составе трех негров и большой портрет негритянки, которая обольстительно улыбалась мне из золоченой рамки. Я спустился по довольно длинной лестнице, отодвинул в сторону занавес из крупных бусин, нанизанных на шнурки, и оказался в просторном помещении со столами и стульями, баром в одном конце и эстрадой для оркестра в противоположном.
Единственная лампа свисала над баром, где стоял человек, высокого роста, смуглый, черноволосый, он внимательно разглядывал листок бумаги, возможно, подсчитывал вчерашнюю выручку.
Человек был крепкого сложения, широкоплечий, на неподвижном, словно высеченном из камня лице тоненькие усики. Он поднял голову и долго, придирчиво разглядывал меня, пока я шел через зал к его стойке.
– Бар закрыт, – бросил он.
– Мне не нужна выпивка, я – Дирк Уоллес. Я представляю интересы «Говард и Венболт», адвокатов. Ищу информацию.
На его неприятной физиономии мелькнуло заинтересованное выражение.
– Да-а? Какую информацию?
– Мы пытаемся найти следы миссис Стеллы Коста. Как я понял, она когда-то тут работала.
Его черные глаза прищурились.
– Говард и Венболт?
– Точно.
– Зачем они хотят ее найти?
– Ей оставлено небольшое наследство, – солгал я. – Мы хотим навести порядок в этом деле.
Он провел сильной рукой по блестящим волосам.
– Что значит «небольшое»?
– Маленькое. Не важны деньги, мистер Рейз, но порядок есть порядок. Можете вы мне подсказать, где я могу ее найти?
В этот момент из комнаты в дальнем конце зала вышла девушка. Она шла через помещение широкими, грациозными шагами.
Я реагировал на ее появление, как игла на сильный магнит. Ей было года двадцать два, выше среднего роста, с длинными шелковистыми волосами черного цвета. Одета она была в туго обтягивающие джинсы и узкую трикотажную рубашку, которая прекрасно обрисовывала ее грудь. Она была самой страшной сексуальной угрозой для мужчин, которую я когда-либо встречал.
Рейз сердито глянул на нее.
– Проваливай, Ви-Ви! – рявкнул он. – Я занят.
Она подошла к бару и улыбнулась мне. У нее были чувственные красивые губы и ровные белые зубы.
– Эдди должен действовать круто, – заявила она, – вежливость его унижает. Извините его, он ведь совсем недавно стал носить ботинки. Раньше он бегал босиком. Кто вы такой?
– Дирк Уоллес.
Я пожирал ее глазами, думая о том, что после одной ночи с ней в постели придется отдыхать целую неделю, но игра будет стоить свеч!
– Привет, Дирк!
Она повернулась ко мне грудью, скорчила рожу Рейзу, потом обошла вокруг бара и показала на бутылочку скотча:
– Налей Дирку стопочку и перестань вести себя как медведь, Эдди.
– Тут мы зовем ее Ви-Ви. Она работает здесь и вертит всеми, кроме слонов, – сказал Рейз. Потом потянулся к бутылке и налил три стопки. – Не обращайте на нее внимания. Ее мозги спрятаны между ног.
Она рассмеялась:
– Не слушайте его. Именно потому, что у него не было шансов ни разу там побывать, он злится.
