— Убьет пару-тройку, говоришь? — усомнился Дакс. — Но ведь на празднике наверняка будут и колдуны из Гильдии. Они сразу учуют некроманта.
— Праздник обещает быть интересным! — усмехнулся Иризар, и Дэв-хан хлопнул его по плечу. — Сначала турнир, потом драка со светопреставлением, а к ночи — костер с запеченным некро...
— Довольно! — не выдержал Гилберт, в сердцах ударив паренька так, что тот отлетел, взбороздив носом листву. Закашлявшись от поднятой пыли, граф выкрикнул: — Позабавиться явились? Больше не придумали занятия?
— Нет, господин, — нарочито подобострастно ответил Иризар. — Я жду твоих распоряжений. Или ты забыл, что теперь я принадлежу тебе? Твоя матушка так решила, я не виноват, уж извини.
— Убирайтесь! Я не нуждаюсь в ваших услугах!
Кривой наставник и паренек приняли эти слова на свой счет: как будто только ждали возможности откланяться.
— Глядя на тебя, повелитель, и мне что-то захотелось размяться, — заявил Иризар. Поднялся с места, обнажил клинок. Гилберт невольно сделал шаг назад.
Двое демонов отложили орешки и приготовились наслаждаться зрелищем.
— Чего ты от меня хочешь? — процедил Гилберт, принимая удар на клинок.
— Хотеть и желать — занятие господ. Я, твой покорный раб, могу лишь исполнять и...
— И выводить меня из себя!
— Какой ты, мой господин, чувствительный, просто как девушка! Пожалуй, я буду звать тебя Бертой. Ты не против? — И он с размаха рубанул понизу — графу пришлось высоко подпрыгнуть, чтобы не остаться без ног.
Два демона под деревьями дружно заржали.
— Представить боюсь, как ты стерпишь унижения от взрослых дяденек-рыцарей на турнире, — сочувственно продолжал Иризар. — Как бы руки на себя не наложил после такого позора!
— Какой еще турнир? — пробормотал Гилберт, поглощенный парированием молниеносных нападений.
— Обычный, где мужики в железках друг другу зубы и глаза вышибают. Такая потеха устраивается при дворе, когда народу хочется праздника, а король как раз новых дураков в рыцари посвящает. По весне тебе предстоит стать одним из них, забыл?
— Я не думал о турнире...
Конечно, слуга не мог ранить своего господина, но какое же удовольствие светилось в переливающихся радугой глазах, когда демон удерживал клинок в самый последний момент. И вместо того, чтобы разрубить с хрустом и брызгами, кончик острия лишь больно жалил, точно пчела. До слез обидный и унизительный урок. Стиснув зубы, Гилберт изо всех сил старался парировать выпады. Но не успевал ответить на большинство, почти на все! И злился, и всё чаще впустую рассекал воздух клинком, махал без толку, будто деревенский мальчишка палкой на бабочек...
— Ну, разумеется, девочки не любят драться, Берта, — продолжал соболезнующим тоном демон. — Только тебе придется, тебя заставят. Как ты справишься со всеми этими традиционными испытаниями мужества, ума не приложу! Разве что колдовством? С дряхлым кудесником у тебя неплохо получалось. Загвоздка лишь в том, что раскрывших себя прилюдно чернокнижников обычно сажают на костер. Представь, что за веселье будет городу! Ты станешь героем! Всех сплетен.
— Постой, так ты знаешь? — опешил Гилберт.
Сердце замерло, пропустив удар — неужели его тайну раскрыли?
— Ты следил за мной?.. — прошептал он потерянно. Иризар улыбнулся этому беспомощному взгляду.
— А как же! Вдруг, думаю, маленькая Берта ночью в лесу заблудится, плакать станет...
Гилберт отчетливо видел, как Иризар нарочно медленно обводит его клинок своим, заставляя вывернуть запястье и выпустить рукоять. Видел — но ничего не мог сделать. Подхватив выпавший меч второй рукой за клинок, демон ухмыльнулся и, проведя крестовину между ног противника, подсек перекладиной под колени — словно в пируэте танца сделал шаг в сторону. Пораженный более морально, чем физически, Гилберт неловко упал — и, получив вдобавок сзади тычок между лопаток, рухнул на четвереньки, ударившись ладонями о жесткую землю.
— Вот я и проследил за тобой, — продолжал Иризар, вложив свой клинок в ножны. Протянул руку, помогая подняться, любезно вернул отобранное оружие. — И уж так я удивился! Даже пожалел, что не удалось тебе это представление закончить. Всего-то чуть-чуть оставалось! Право, жаль. Решил за тебя колдуну голову оторвать, что ж он стал бы недобитый мучиться. Куда тебе ее, кстати, голову-то? В зелье вскипятишь каком-нибудь или запечешь с капустой?
— Ты — что сделал? — переспросил Гилберт, побледнев.
— Отрубил голову, — пояснил тот, заботливо отряхнув с рукава хозяина соринку. — Отделил от туловища посредством перерубания шеи мечом. Что непонятного?
— Светлые Небеса! Какой бес надоумил тебя это сделать?!
— А что, безголовый тебе не подойдет?
— Нет!!
— Ну хорошо, значит, можно выбросить, — пожал плечами Иризар.
***
В покоях принцессы, как обычно в это время дня, собралось блестящее общество придворных дам. Они делали вид, будто заняты рукоделием — шьют изысканные узоры, нижут жемчуга или вяжут мужьям теплые чулки к зиме. Но на самом деле, — и это был не секрет, — приходили сюда лишь за свежими темами для разговоров.
— Душечка маркиза, какое на вас платье! Могу ли я прислать к вашей портнихе свою за выкройкой?
— Обратите внимание, какое покрывало нахлобучила графиня. Оно ее старит, не правда ли!
— Она и без того морщиниста, что мои туфли. Ее уже ничем не украсишь.
— Но почему же вы не закажете новые башмачки?
— Милочка, мой муж вместе с вашим уехал в поход, знаете ли! И запретил домашнему казначею давать мне ключи от сокровищницы.
— Ну так закажите в долг! Как моя кузина — она уж все сундуки новыми платьями набила.
— Вот вернется ейный муж, кхе-кхе... И продаст ее за долги язычнику султану. Вместе со всеми нарядами...
— Велика беда! — заливисто засмеялись дамы.
Фрейлинам ничуть не мешали попытки принцессы и милой юной баронессы разучить дуэт для лютни и свирели. В гомоне голосов музыкальные инструменты едва были слышны.
— Интересно, а какое платье выберет ее высочество для своей помолвки с графом ден Ривэном?
— Я считаю, ей к лицу будут золотые кружева.
— И фестончики на рукавах!
— Глупости! Всё нужно отделать воланами! И по рукавам, по лифу вот тут, по подолу...
— Светлые Небеса, какой вздор вы говорите, дорогие мои. Ее высочество пойдет за Гилберта? Он, конечно, милый мальчик, не спорю...
— Он такой хорошенький!
— Ах, кудри!..
— Ах, ресницы!..
— Он паж!! Дамы, наша Адель заслуживает достойного супруга. А смею вам напомнить — граф всё еще состоит пажом при собственной матери!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
