Но почему-то рядом с Айбикой, даже облизывающей мою шею и прижимающейся роскошной грудью, меня так не мурашит, как от этой мелкой училки.
Млин, знаю, что, даже раздев ее, ничего особенного не обнаружу! Но при мысли о ее маленьком дерзком теле кроет удушливой волной.
Она кивает мне, медленно огибает машину... С трудом сдерживаю пламенеющее дыхание, когда Лиля садится в машину и щелкает ремнем безопасности.
Но беда приходит вместе с ней и наполняет воздух отравой, наполняющей легкие. Даже не могу разобрать, чем именно пахнет, просто втягиваю в себя эту контрабандную смесь.
Размыкаю онемевшие губы, чтоб сказать что-то, но Лиля опережает меня:
– Воспитанные молодые люди открывают перед девушками двери.
На опережение.
Я пропускаю по очкам!
– Научи, как надо, я же не воспитанный, – дергаю губой в ухмылке.
– Маугли?
– Где-то рядом бродит Шанти, – вырывается против воли.
Лиля удивленно смотрит на меня. Не ожидала, что я знаю имя девочки из диснеевского Маугли! Сам не ожидал, что выдам подобное. Любой другой пацан застеснялся бы такое сказать. Весь жесткий образ по швам затрещал. Лучше бы что-то про секс сказал или вообще пропустил.
– Мелкота любила смотреть диснеевский мультик, не смотри на меня так. Вся семья знает этот древний мульт наизусть, – цыкаю языком.
– Мелкота?
– Сестра. Две штуки. Лисы! У тебя? – спрашиваю на автомате.
Хочется отвесить себе кулаком сразу же после того, как прозвучал вопрос. Знаю же, что она из детдома.
Но Лиля просто пожимает плечами, смотрит при этом на приборную панель. У меня не получается рассмотреть выражения ее глаз под опущенными ресницами.
– Семья есть у всех. Просто я оказалась не нужна своей, поэтому так вышло, – отвечает. – У директора была, – добавляет, мгновенно сменив тему.
– И?
– Спасибо, – быстро вскидывает свой взгляд, режущий синевой. – Спасибо тебе.
Благодарит, но смотрит напряженно, даже бровки нахмурила.
– И? – намекаю.
– Я есть хочу, – выдает. – Ты говорил про кафе.
– Голодная вредительница. Кто из нас невоспитанный? Я рассчитывал на благодарность. Хоть небольшую.
– Вот такую? – приближает указательный палец к большому.
Млин, у меня и в кулак не поместится варианты, как именно она может меня отблагодарить. Но я же сейчас пытаюсь сыграть в игру под названием «приличный способ, чтобы склонить девушку к сексу». Поэтому не набрасываю вариант с благодарностью, где она стоит на коленях, просто придерживаю это внутри.
– Разные есть варианты. Зависит от того, насколько ты мне благодарна за решение проблемы.
– Директриса посмотрела на меня, как на сумасшедшую! – признается Лиля, покраснев. – Как будто я сама все придумала, как будто не было этого гнусного требования пойти на свидание и оказать знаки внимания заинтересованному лицу! – полыхает негодованием.
– А ты бы оказала?
– Что?!
– Ну оказала бы, если бы не мое вмешательство… Да или нет?
Рассматриваю Лилю в упор. В груди бомбит нещадно. От ее острых взглядов во все стороны брызжет возмущение и негодование.
– Я только на минуту подумала, что ты можешь оказаться нормальным, а ты… кретин! – выпаливает, толкает меня в плечо ладонью. – Пошел ты, Анваров! – рвется в сторону, цепляется пальцами за крепление, пытаясь отщелкнуть кнопку.
– Куда?! – рыкаю, дергаю за шею и впиваюсь в ее алчущий моих поцелуев рот.
Глава 16
Ратмир
На месте столкновения губ возникает острый, болезненный укол, скулы сводит от желания распахнуть этот дерзкий ротик с малиновыми губками и вонзиться языком как можно глубже, резче. Лилия шипит и мычит что-то, упирается кулачками в мою грудь, остро и быстро молотит. Неожиданно сильно.
Вспоминаю, что она из детдома: семьи нет. В мыслях мелькают основные сведения, которые о Лиле рассказала ее подруга. Лиля приезжая, осталась здесь после учебы в педагогическом. Работает в школе, тихая, скромная, исполнительная. На этих словах меня закручивает вихрем и почему-то вспоминаются слова Серого о жене старшего брата. Одно накладывается на другое, приятно тренькает изнутри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но мысль еще не оформленная, гибнет в зародыше, когда в очередном ругательстве Лиля распахивает свой ротик и предоставляет доступ. Открылась всего на миг, но мне и этого хватило, я мигом занял это пространство, заставил ее охнуть потрясенно и резко прижал к сиденье еще теснее, еще ближе, буквально навалился, распластав.
Снова шипение, попытка укуса, распаляет до невозможности. Юрко скольжу языком, задевая ее язычок, небо, зализываю губки – все, до чего можно дотянуться. Покусываю игриво, но стоит ей щелкнуть зубами в ответ, нажимаю на нижнюю губу сильнее, тяну и сосу ее ритмично.
– Аааахх… – тихо стонет в мой рот, закрыв глаза.
Я балдею от того, как меня взъерошило. По затылку и спине пронеслась жгучая плеть, кровь прилила к концу напряженного члена.
– Дерзкая такая, что ли? – хриплю, снова целую. – А с виду не скажешь. Сладкая ты ошизеть можно.
– Нет-нет, уйди! – выдает искусанными, припухшими губами. – Мне пора!
– Сидеть!
Отстранившись, замираю, оттягиваю воротник ее куртки, разглядывая, что надето под ней. Пальцы цепляют язычок молнии, надломанный на самом конце. Нуждается в средствах, явно. С поломанным язычком бы не ходила. Веду его вниз, наслаждаясь жужжанием.
– Ратмир… Хватит!
– Чего? – бросаю взгляд, ее ресницы трепетно дрожат, а глаза синющие стали, до ужаса. – Я еще не начинал. Но скоро начну…
Молния расстегивается до самого конца, быстро скольжу ладонью под куртку, ныряю в разгоряченный воздух, нагретый теплом ее тело. Просто веду пальцами по талии и спине, концентрирую движения на животе, чуть-чуть задеваю тугую резинку юбки.
Дальше прилетает «стоп-сигнал» в виде удара сумочкой по голове и укуса за ухо.
– Ауч! Ты что?! – выдыхаю возмущенно.
Но через миг смеюсь. Любуюсь, как она поправляет выбившуюся блузку, как дрожат ее пальцы.
На миг, но контроль потеряла. Я ее загипнотизировал лаской. Податливая… Стоит размять немного перед тем, как приступить к самому острому. Но поддается. Не такая шустрая, однако я уже ощутил миг плавления, и тело, пальцы, губы легко это запомнили, легко дорожку найдут.
Гарантирую, будет лежать подо мной и дрожать от удовольствия.
– Отпусти! – сев прямо, дергает ручку.
– Я заблокировал. Пока не договоримся, не отпущу!
– О чем договоримся?! – сердито взмахивает ресницами и хмурит бровки. – О свидании? Хорошо, я согласна. Но только не сейчас. Сейчас у меня есть другие сложности! Обед отменяется!
– Ты была голодна.
– Наелась, – отрезает.
– Поцелуями сыта? Может быть, еще разочек. Во рту подержи…
Вижу, как она стремительно краснеет и раздосадовано вздыхает.
– Мой язык, поиграй с ним, как следует, разогрейся перед свиданием. Но я бы тебя все же накормил.
– Одно свидание и все! – отрезает.
– Договорились. Время и место я выбираю сам! Таковы мои условия.
– А я…
– Только так! – давлю и прибегаю к низости. – Или забудь про работу с детишками… Выпрут по щелчку!
– А что, если мне не нравится?! Что тогда?
– Не-а… Свистишь. Нравится. Я наблюдал, как ты впорхнула ласточкой в класс, думала о чем-то своем, была полна…
– Чем?
– Всем. Твое это, короче. Не свисти, что не будешь скучать по мелкоте, это не так.
– Шантажист гнусный! Чем ты лучше Минеева?
– Тем, что я тебе нравлюсь? – выгибаю бровь.
– Сочиняй! – фыркает.
– А ты мне очень…
Она переводит взгляд в окно, отвлекшись на что-то, я быстро отодвигаю кресло назад и забираю к себе на колени, усадив попкой на бедра. Опустив ладонь на живот, прижимаю теснее и делаю толчок… другой.
Она ахает, вцепившись пальцами за руль от неожиданности. Чувствует мое состояние, как я взбудоражен!
– Чувствуешь? – надавив ладонью на живот, вжимаю ее в себе еще теснее, еще жарче приникаю снизу, совершая размеренные толчки.
