О том, как зарифить паруса корабля из Гокстада, ничего не известно, но памятные камни Готланда и поэзия скальдов дают основание полагать, что такая система существовала и что она была общеизвестна уже в начале эпохи викингов. Акерлунд предположил[140], что, вероятнее всего, паруса укорачивались при помощи системы лееров, пропущенных через петли или кольца паруса так, как это показано на илл. VII.
При натягивании расположенных указанным образом лееров можно было равномерно поднять нижний край паруса, а образующийся в результате узор из веревок, вероятно, был очень похож на тот, который изображают некоторые из отличающихся наибольшей тщательностью резных камней, например, образец на илл. VII. На некоторых готландских камнях, включая находку из Альскога в Тьянгвиде на илл. V, видно, что члены команды держат в руках эти «леера для зарифивания», и существует предположение, что этот способ укорачивания и удлинения паруса мог использоваться при определенных обстоятельствах, таких, как битва или опасная погоня, с целью обеспечения тактических преимуществ за счет быстрого изменения скорости[141]. После того как парус укорачивался таким способом (похоже, что именно с этим значением использовалось выражение hefla или hefla ирр), можно было без труда зафиксировать новый нижний край, привязав шкоты к новым углам.
Илл. VII. Деталь крупного резного изображения на камне Смисс I из прихода Стенкирка на о. Готланд, в настоящее время Готланде Форснал, Визби. Эту хитроумную систему лееров можно сравнить с реконструкцией системы зарифивания, выполненной Харальдом Акерлундом в Unda Maris, 1955–1956, p. 76. См. с. 114. (Фотография: Photo ATA; схема: Harald Akerlund и редактор, Unda Maris)
Якорь от корабля из Гокстада откопали, но вскоре после того, как его железо попало на воздух, оно было утрачено, остался только дубовый шток примерно 9 футов (2,75 м) в длину. Он был устроен так же, как и лучше сохранившийся якорь, найденный с кораблем в Ладби. Вместе с кораблем обнаружили остатки трех лодок. Судя по всему, они были очень красивыми, длина их достигала 21,5, 26, и 32 футов (6,6; 8 и 9,75 м) соответственно. Две из них были оснащены мачтами, и все они могли двигаться на веслах.
Во всех своих деталях корабль из Гокстада прекрасно задуман и очень хорошо выполнен. Он был захоронен в середине эпохи викингов, возможно, в конце IX века и, по-видимому, в то время ему было лет пятьдесят. Значит, технологию мореплавания в Скандинавии прекрасно знали еще в самом начале этой эпохи. Один археолог был настолько поражен, что высказал предположение о неверной датировке захоронения в Гокстаде и о том, что оно должно относиться к концу эпохи викингов, но для подобной корректировки нет оснований, и историку не следовало так удивляться. В конце концов, именно появление в ходе эволюции судов, подобных найденному в Гокстаде, сделало возможными набеги викингов в северную Британию в конце VIII века. Уже к концу IX столетия регулярно стали совершаться плавания в Исландию. Такую самоуверенность викингов легче понять в свете технического совершенства их кораблей.
Для историка важно знать, когда скандинавы разработали технологии мореплавания и кораблестроения. Ответ на этот вопрос, кажется, заключается в том, что хотя паруса стали использоваться в Балтийском море уже в начале VII века, принципиальные шаги вперед были сделаны лишь в VIII. Древнейшим парусным судном, обнаруженным в Скандинавии, является лодка из Аскекара, найденная в 1933 г. недалеко от Готенбурга[142]. Ее осторожно выкопали и датировали началом эпохи викингов. Есть два судна, претендующих на еще более древний возраст, но в обоих случаях эти гипотезы не получили серьезного обоснования. Судно из Квалсунда датировано веком раньше, чем лодка из Аскекара, но нет возможности доказать, что у него когда-либо была мачта[143]. Оно явным образом знаменует собой шаг вперед по сравнению с кораблем из Нюдама, и вполне возможно, что парус у него имелся, но положительно ничто не говорит о том, что это так и было. Сильнейшим аргументом в пользу того, что судно все же было парусником, является его руль, предназначенный, по видимости, для управления и под парусом, и на веслах, но этого доказательства едва ли достаточно, чтобы лишить силы нашу хронологию. Другим претендентом является судно, найденное в Гальтабеке около Варберга в юго-западной Швеции[144]. Этот корабль, определенно оснащенный парусом, был первоначально отнесен к VI веку, но эта версия подверглась такой серьезной критике, что не устояла[145]. Судно из Гальтабека следует датировать временем после окончания эпохи викингов. Таким образом, лодка из Аскекара, без всякого сомнения, остается древнейшим парусным судном, найденным в Скандинавии. Основанная на этом факте хронология эволюции мореходных технологий в Скандинавии подтверждается резными камнями Готланда и материковой Швеции. На Готланде имеется несколько изображений парусных суденышек на камнях VII века, но на них паруса всегда малы в сравнении с лодкой[146]. Только в VIII веке паруса становятся больше, и на более поздних камнях они иногда действительно очень велики. Что же касается материковой Швеции, то древнейшие резные изображения парусных судов там не древнее самой лодки из Аскекара. Кажется вероятным, что попытки оснастить корабли парусами предпринимались в Балтийском море очень рано, возможно, даже до VII века, но настоящие парусные корабли были изобретены только накануне эпохи викингов, и, возможно, это впервые произошло именно в сравнительно безопасных водах Балтийского моря.
Техническое совершенство корабля из Гокстада является плодом долгой череды проб и ошибок, благодаря которой парусные суда впервые стали пригодными для открытого моря за век до его собственной постройки или даже еще раньше.
Значение этого вывода трудно переоценить. Вся активность викингов, как военная, так и торговая, зависела от надежности их парусных судов, и без них длинные путешествия через моря были бы невозможны. Корабли обеспечивали этим бандам грабителей колоссальное преимущество — внезапность и возможность быстрого отступления. Одной из главных причин того, что набеги викингов начались именно в VIII веке, было то, что только в этом веке их уровень технического развития дал такую возможность. Путешествия, в IX веке ставшие уже привычными, в первой половине VIII столетия были бы немыслимы. Как написал в 793 г. Алкуин, впервые услышав о налете на Линдисфарн: «Уже почти 350 лет мы и наши отцы живем в этой прекрасной стране, и никто прежде в Британии не испытывал такого ужаса, какой ныне мы терпим от этого языческого рода, и никто и не помышлял о том, чтобы с моря можно было совершить подобное нападение».
Мы описали корабль из Гокстада, потому что он лучший из тех, что сохранились. Многие другие выказывают схожие конструктивные детали, например, суда из Усеберга, Туне и Сторхаугена[147]. У всех этих судов обшивка привязана к каркасу — традиционный для севера строительный метод, которому и до эпохи викингов имеется множество примеров, и особое место среди них занимает корабль IV века из Нюдама. Насколько известно, этот метод применялся при строительстве всех крупных судов периода викингов. К другой технологии, в соответствии с которой обшивка крепилась к шпангоутам заклепками и нагелями, в эпоху викингов прибегали только при строительстве более мелких лодок, вроде найденных вместе с кораблем из Гокстада. Самая большая из тех, при строительстве которых использовалось подобное жесткое крепление, это лодка из Аскекара, длина которой достигает 57,5 фута (16 м). Но и в этом случае нагели применены так, чтобы придать всей конструкции некоторую гибкость. Шпангоуты не прикрепляются к каждому поясу, а иногда между поясами, зафиксированными нагелями, остается до трех незакрепленных. Еще примечательнее тот факт, что третий и пятый пояса соединены только с двумя шпангоутами с каждой стороны. Результатом столь беспорядочного крепежа была, конечно, та же конструктивная гибкость, которая в более крупных кораблях обеспечивалась за счет веревочного соединения шпангоута с поясами обшивки. Строительный метод, воплощенный в лодке из Аскекара, проще того способа, по которому выполнен корабль из Гокстада, но явно принадлежит к той же самой традиции, хотя и был бы абсолютно неприменим к более крупным судам, предназначенным для плавания в Северном море. То есть у нас фактически нет оснований полагать, что способ сборки корпуса у корабля из Гокстада был нетипичен для крупных морских кораблей эпохи викингов.
Отказались от этой системы крепежа гибкими канатами при строительстве больших судов только после завершения эпохи викингов, и это изменение, возможно, было отчасти вызвано введением пиленой доски. Пока доски выстругивались при помощи тесла, как это показано на ковре из Байе, было несложно оставить шпунты, через которые можно было пропустить канаты. С введением пиленой доски это перестало быть таким простым делом. В результате появилась тенденция к использованию неподвижных соединений вроде заклепок и нагелей, и вся конструкция сделалась гораздо более жесткой и тяжелой. В кораблях, подобных найденному в Фальстербо и относящемуся к началу XIII века, шпангоуты расположены ближе друг к другу, чем у судов эпохи викингов, и каждый пояс обшивки прикреплен нагелями ко всем шпангоутам. Похоже, что так называемые корабли викингов, найденные вдоль южного берега Балтийского моря, например, около Данцига, в которых заклепки и нагели употребляются именно таким образом, принадлежат к XI или, еще вероятнее, к XII веку[148].
