— Вот же хитрые подонки, — выругался я. — Даже тут подстраховываются!
Доехав до нужного дома или, вернее будет сказать, дворца, я остановился. Тут уже находилось около пары десятков авто. От люксовых внедорожников до таких же приземленных спорткаров, как у меня. А сколько еще припарковано на территории поместья можно только гадать.
Поискав взглядом замок зажигания с ключами, но так и не заметив ничего на них похожего, я плюнул и бросил машину незаглушенной. Хрен знает, как они эти новомодные игрушки свои заводят. Умар бы наверняка разобрался…
Стараясь выглядеть как можно более непринужденно и расслабленно, я покинул салон и зашагал к глухой ограде, превосходящей мой рост вдвое. У ворот не было никого похожего на распорядителя или камердинера. Выходит, что гостей здесь не встречают. Но как они попадают внутрь? Звонят в домофон? Так и кнопок тут что-то не видать. Имеют собственные ключи? И как они тогда могут выглядеть?
Пока я преодолевал эти несколько метров, в моем мозгу успела загореться догадка. Изъятая карточка с черепом легла на глянцевый прямоугольник электронного замка. И в тот же миг негостеприимное сияние красного диода сменилось на призывное зеленое свечение. Калитка отворилась. Несколько раз вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться и не фонить в эмоциональном плане, я шагнул за огражденный периметр.
Внутри меня встретил двор, оформленный как сад в имении какого-нибудь аристократа и… всё. Ни указателя, ни уж тем более живой души. Только изящные скругленные дорожки, идеально выстриженные кустики и нависающая чуть поодаль громада дома. К ней-то я и потопал, справедливо рассудив, что идти-то, собственно, больше и некуда.
Возле самого здания мне, наконец, встретились первые участники шабаша. Это была пара джентльменов в масках. И дар сразу же предупредил меня о том, что как минимум один из них является инфестатом. Первым делом я обратил внимание на их странный прикид. Поверх дорогих костюмов подозрительные господа напялили кожаные фартуки с нарукавниками как у… мясников. Или патологоанатомов. Они о чем-то увлеченно беседовали и курили настолько едкие сигареты, что табачная вонь пробивала мне в нос уже на расстоянии четырех метров.
При моем приближении мужчины замолчали. Они заметили меня и синхронно продемонстрировали какой-то странный жест. Поднятые к небу указательный и средний пальцы. Это у них тут приветствие что ли такое? На всякий случай, я повторил их движение. И сразу же после этого инфестаты потеряли ко мне интерес. Если их и волновало мое неполное соответствие здешнему дресс-коду, то они это никак не выказали.
— Не знаю, как ты, Умар, — пробормотал я про себя, — а мне абсолютно все уже ясно. Этот клоповник надо выжигать.
Нащупав в кармане гарнитуру, я принялся отстукивать ногтем условный код. Братьям пора навести здесь порядок. А я еще погуляю, да осмотрюсь. Оценю глубину грехопадения московского бомонда…
У дверей дома я наткнулся на точно такую же панель, как и у ворот. По проверенной схеме приложил карту с черепом и попал в длинный хорошо освещенный, но пустующий вестибюль. Да твою ж мать! И снова никого! Да где эта вся падаль шкерится⁈ Оп! Кажется, понял…
Заметив еще один характерный электронный замок, висящий, казалось бы, на сплошной стене, я подошел к нему. «Пик!» И замаскированная дверца отворяется, впуская меня в маленький мир преступного порока и беззакония. Тяжелое амбре из смеси животного страха, первозданного ужаса, иступляющей боли витали повсюду. Сами стены, казалось, пропитались смрадом безнадежности и праздной беспечности. Не знаю, какие именно зверства тут совершались. Однако для одних это было всего лишь развлечением и весельем. А для других — лютой и неотвратимой смертью. Бесконечной, словно ночной кошмар. И мучительной, как невыносимая агония.
Соседство столь противоречивых эмоциональных установок немного сбило меня с толку. Даже и не знаю, что ощутили бы более сильные эмпаты в таком месте. Однако же гости сегодняшней ночи никаких признаков беспокойства не подавали. Они сновали по огромному круглому залу, обмениваясь репликами, и выглядели крайне довольными собой и своей жизнью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В центре помещения обнаружилось подобие крохотного помоста. Или скорее небольшая идеально ровная арена. Ее устилали металлические листы, отчего та напоминала поверхность хирургического стола. И сейчас ее усердно вымывали несколько человек, полоща грубые тряпки в побагровевшей от крови воде. Присмотревшись к неловким движениям уборщиков, я заключил, что это скорее и не люди вовсе, а умертвия. Похоже, совсем недавно тут произошла изощренная показательная казнь. А теперь сцену готовили к следующему номеру жуткого представления.
Подавляя силой воли любые негативные мысли, я неспешно отправился вдоль стены. В обход скоплений инфестатов. Моему взору с каждой секундой открывалось все больше и больше отвратительных деталей. Деталей, которые подобно мазкам кисти очерчивали общую картину царящего здесь греха. Вон там за колоннами я увидел обнаженных пленников, распятых на ремнях. Некоторые выглядели избитыми. Над другими недавно знатно поглумились, отрезав те или иные части тела. Но были и абсолютно невредимые. Они висели, словно товар на витрине, приглашая всякого, чей кошелек достаточно тяжел, купить их жизнь. И одна такая сделка состоялась прямо на моих глазах.
По-спортивному сложенный широкоплечий мужчина подозвал какого-то мудака в черной хламиде и золотой маске да указал пальцем на смуглокожую девицу. Несчастная узница болталась в путах, не в силах даже дышать полной грудью. Испуг когтистой дланью сковывал ее тело, и, кажется, именно этим бедолага привлекла внимание клиента.
Местный прислужник поднес нечто похожее на терминал оплаты и здоровяк приложил к нему все ту же карточку с черепом. Потом среди гостей показалась угловатая фигура недоформировавшегося упыря, обряженного в белую, мать его, сорочку! Тварь унесла девушку в неизвестном направлении. А за ней следом отправился и покупатель, на которого златомасочные лакеи услужливо надели мясницкую униформу. Точно такую же, какую я видел у парочки перед домом.
— Спорим, этот идиот опять угробит такое образцовое «мясо» в первые полчаса? — донеслось до меня насмешливое замечание кого-то из гостей.
— Ставлю пятьсот у. е., что сегодня он не продержится и пятнадцати минут, — ответил ему собеседник. — От него весь вечер исходит сильное напряжение. Вряд ли он сможет долго сдерживаться.
— Пожалуй, соглашусь с вами. Но поддержу пари исключительно ради спортивного интереса!
— По рукам!
От сюрреалистичности происходящего у меня кровь запульсировала в области висков. Мертвецы-уборщики, упыри в костюмах, покупка людей, растянутые на ремнях жертвы, ставки на их смерти… Будет ли предел этому мерзкому грехопадению⁈ Откровенно говоря, я уже не уверен, что хочу видеть остальные подробности этого паскудства. Скорей бы уже братья приехали и выжгли это мразотное паучье гнездо…
— Прошу прощения, вы у нас впервые? — внезапно рядом со мной нарисовался инфестат в позерской то ли накидке, то ли мантии.
— Да, вроде того, — спокойно кивнул я, отстранённо рассматривая на нежданном собеседнике маску золотого кота.
— Что ж вы молчали? — всплеснул руками прислужник адской вечеринки. — Пойдемте скорее к амвону! Вы же читали соглашение? Без приветственного выступления нельзя. Это наш своеобразный обряд посвящения. Но не стоит волноваться! Прошедшее представление нашего мастера хорошенько разогрело публику! Вас примут более чем благосклонно. На всякий случай напоминаю, что в нашем частном клубе запрещена любая фото и видеосъемка. Поэтому если вы хотите запечатлеть столь знаменательный для себя момент, то вам нужно…
Прилагая неимоверные усилия, чтобы не зацикливаться на ослепительно жгучем желании оторвать этому ублюдку башку голыми руками, я слушал его словоблудие. Златомасочный хлыщ, не замолкая ни на миг, тянул меня по направлению к круглому помосту в центре зала, который уже закончили намывать покойники. Сука, это ж надо было таким звучным словом назвать свой позорный эшафот! «Амвон», драть вас…
