— С правого борта слышим касание минрепа! — доложили из первого отсека.
— Стоп правый электродвигатель! — передали мое приказание в шестой отсек.
Слышим слабое шуршание по правому борту, оно переходит к корме и пропадает. Проходит еще три минуты, за кормой тихо. Все вздохнули с облегчением. Минреп не зацепился за ограждение кормовых рулей.
Даем снова ход правым электродвигателем. Мы форсировали минное поле. Всплыли под перископ, по носу виден высокий берег и вход в Балаклавскую бухту. Увидел родные берега, которые покинули ровно год назад.
Повернули влево в сторону Херсонесского маяка. Рулюк каждый час определял наше место по береговым знакам.
Вскоре заметили гидросамолет, летевший со стороны Херсонесского маяка. Через три часа заметили другой.
Стало ясно: немцы ведут регулярную разведку вдоль берега.
С наступлением темноты всплыли против Херсонесского маяка, проложили курс на внешний рейд Севастополя. Идем в позиционном положении, производим зарядку батареи.
Я стоял на мостике и вспоминал, как ровно год назад наша М-35 уходила из Южной бухты под перископом, опасаясь идти в надводном положении из-за обстрела немецкой артиллерией с Северной стороны.
С «малюткой» я пробыл в осажденном Севастополе пять месяцев. Отсюда мы совершили шесть боевых походов на разведку портов Одессы и Ялты и на разведку побережья и аэродромов в Саки и Евпатории.
По нашим донесениям, морские летчики в апреле — мае 1942 года уничтожили 25 немецких самолетов на аэродроме Саки.
Наступила полночь 21 мая, мы находимся в 5 милях к северу от Херсонесского маяка. Внимательно присматриваемся к внешнему рейду Севастополя. Было темно, кажется, нет никаких признаков жизни.
В шесть часов утра скрытно приблизились под водой в район Херсонесского маяка и Камышовой бухты, до берега было 4 мили.
С этой точки хорошо был виден город и внешний рейд.
Ранним майским утром воздух был прозрачен, видимость отличная.
Хорошо видим разрушенные здания, город казался вымершим, словно после сильного землетрясения.
Разрешил посмотреть в перископ всем членам экипажа.
Глядя на развалины родного Севастополя, у многих появились на глазах слезы, мы поклялись отомстить врагу за его злодеяния.
Все светлое время находились на видимости выхода из Северной бухты. На вторые сутки маневрировали ближе к Лукульскому створу.
Наступили третьи сутки нашего пребывания под Севастополем. Убедившись в отсутствии корабельного дозора, решил держаться ближе к выходу по Инкерманскому створу.
Днем мы совершили восемь двухчасовых галсов, непрерывно наблюдая за внешним рейдом и подходом со стороны Евпатории.
На четвертые сутки в 9 часов 18 минут старший лейтенант Анатолий Рулюк обнаружил на Лукульском створе мачты и трубу.
— Прошу командира в центральный пост! — передал он в третий отсек, где я отдыхал в каюте.
Подбегаю к перископу, вижу мачты эскадренного миноносца, за ним мачты и труба транспорта, над ними самолет.
Объявлена боевая готовность. Все команды по отсекам передаются голосом.
— Лево на борт! Дать ход пять узлов!
Снова прильнул к перископу. Теперь ясно виден порядок конвоя: впереди транспорта идет эскадренный миноносец на расстоянии 8 кабельтовых, замыкает строй второй миноносец на расстоянии 6 кабельтовых, с правого борта транспорта идут два катера-охотника на носовых и кормовых углах на расстоянии 5 кабельтовых, над конвоем летают два гидросамолета.
Сближаемся с конвоем полным ходом, при подъеме перископа снижаем ход до 3 узлов. На море, к нашему счастью, появились барашки, они помогают нам более скрытно вести наблюдение за конвоем, особенно скрывают нас от самолетов. Осторожно пользуясь перископом, за несколько секунд успеваю осмотреть сначала все небо вокруг, затем конвой.
По расчетам, которые помогают мне вести штурман Рулюк и помощник Николай Сердюк, мы не сможем сблизиться с транспортом ближе 10 кабельтовых.
— Торпедные аппараты, товсь! — передают телеграфом мою команду в первый отсек.
— Пли!
Торпедисты Петр Кулик, Василий Рябчиков и Григорий Качурин производят залп четырьмя торпедами с расстояния до цели 12 кабельтовых.
Увидев след первой торпеды, опустил перископ, так как. лодка начала всплывать. Инженер-механик Михаил Поспелов и старшина трюмных Виктор Попов начали быстро принимать забортную воду в цистерны, чтобы предотвратить выплывание на поверхность. Лодка все же успела всплыть на глубину 5,5 метра на несколько секунд, а затем начала погружаться.
Когда вышла четвертая торпеда, скомандовал:
— Лево на борт! Погружаться на глубину сорок пять метров!
Через несколько секунд после моих команд услышали взрыв первой торпеды, наша лодка находилась на глубине 10 метров.
Через пятьдесят секунд слышим мощный продолжительный взрыв с правого борта, лодка находится на циркуляции, глубина 14 метров. От этого взрыва в отсеках посыпалась пробка с облицовки корпуса. Через минуту услышали еще взрыв торпеды.
Из четырех выпущенных торпед три достигли цели — это хороший результат. Возможно, одна торпеда попала в концевой миноносец, в момент залпа его нос створился с кормой транспорта.
Торпеды имели установку глубины хода: первая 2 метра, вторая 1 метр, третья и четвертая по полметра.
Торпеды с малым ходом, очевидно, были обнаружены самолетом, который заметил место выпуска торпед и, возможно, тумбы перископа нашей подвсплывавшей лодки.
Самолет сбросил на нас 5 глубинных бомб в тот момент, когда мы успели погрузиться на глубину 45 метров. Бомбы рвались выше лодки, не причинив нам вреда. Часть осколков бомб упали на палубу надстройки лодки, я услышал их стук на корпусе.
Поднялся в боевую рубку, открыл стальную крышку иллюминатора, выходящего на нас. Вижу носовую стойку антенны. Хорошо просматривается палуба и надстройка с пушкой, так как вода очень прозрачная. Осколков на палубе не обнаружил. Закрыл снова крышку иллюминатора. Решил подняться к верхнему люку. Прикладываю ухо к ручке закрывания люка, прослушиваю шумы за бортом. Шумов кораблей противолодочной обороны противника не слышу. К такому способу наблюдения за шумами вынужден был прибегнуть из-за неисправности нашей акустической аппаратуры.
Корабли противника, по-видимому, нас не преследовали. Возможно, они были заняты спасением людей с затонувших судов.
Через час после залпа всплыли на перископную глубину, осмотрели горизонт. В районе атаки транспорта видимость плохая, кораблей конвоя не обнаружил.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
