Та же самая идея о диалогичности слова и его диалогическом взаимодействии, пишет Данау, кратко сформулирована в изысканиях американского семиотика Ч. Пирса, который утверждал, что мышление всегда происходит в форме диалога и все мышление по форме диалогично (All thinking is dialogic in form). Бахтин непременно согласился бы с этим выводом, однако он подчеркивает, что диалогические отношения лежат в области дискурса, ибо дискурс по своей природе диалогичен. Соответственно, диалог представляется Бахтину имманентным свойством языка, базой всей человеческой коммуникации и эта точка зрения, сформулированная в однозначной манере, утверждает, что вербальное взаимодействие - основная реальность языка и диалог - самая естественная форма языка: "A special emphasis emerges, however, when Bakhtin proclaims that dialogic relations lie in the realm of discourse, for discourse is by its very nature dialogic. Accordingly, dialogue is perceived as immanent to language as the basis of all human communication. Formulated repeatedly in an unequivocal manner, that view asserts that verbal interaction is basic reality of language and that dialogue is the most natural form of language (23).

Диаметрально противоположная позиция - вероятность монологического высказывания, манифестируется Бахтиным однозначно: слово автора воспринимается как сознательно и интенционально претендующее на кажущийся неоспоримый авторитет. В этом смысле диалог исчезает: "But as a diametrically opposed position, the possibility of monological utterance is manifested in one sense when an author's word is perceived as consciously and intentionally claiming a seemingly indisputable authority. In this sense, dialogue is precluded" (24).

Когда Бахтин, пишет Данау, объявляет что дискурс живет на границе между своим и чужим контекстом, он говорит о временной ориентации слова, так как каждый контекст с необходимостью является последующим контекстом. Когда Бахтин говорит, что неодинаковое мнение лежит на границе между "сам" и "другой", он объявляет пространственную ориентацию с точки зрения пользователей, при этом пространственный план рассматривается как имплицирующий определенное коммуникативное пространство: "When Bakhtin declares discourse lives, as it were, on the boundary between its own context and another, alien context, he is affirming the word's temporal orientation, since each context is necessarily a successive context... When Bakhtin states as a living... concrete thing, as heteroglot opinion for the individual consciousness, lies on the borderline between oneself and the other, he is declaring the word's spatiel orientation in terms of its users, whereby the spatiel plane is viewed as implying a certain communicative space" (47).

С точки зрения Бахтина, нет такого понятия как "слово как таковое", за исключением его существования в словаре, а есть живой факт - слово всегда контекстуально. Более того, слово входит в высказывание не из словаря, а из жизни, от высказывания к высказыванию. Отсутствие дифференциации между живым диалогическим словом и его безжизненным двойником представляет для Бахтина главную неудачу лингвистики: "In Bakhtin's view, there is no such thing as the word as such - except , as it exists in the dictionary; as a 'living thing', the word is always contextual. Moreover the word does not enter the utterance from a dictionary, but from life, from utterance to utterance. The lack of a distinction made between the living, dialogic word and its lifeless counterpart represents for Bakhtin the chief failure of linguistics" (49).

Динамика дискурса, подтверждаемая диалогикой Бахтина, по мнению Данау, может быть выражена с помощью следующего триадного отношения: слово произносится индивидуумом в данный момент; оно обязано своей композицией нюансами, коннотациями и значениями уже принадлежащими ему, предшествующему употреблению другими многочисленными индивидами; в то же самое время оно направлено на еще не произнесенное ответное слово других... Слово во временном аспекте проявляется как "двунаправленный знак", который обращает внимание на прошлые употребления другими, но чьи интенции в настоящем одновременно фокусируются на потенциально будущем ответе собеседника, вовлеченного в диалог. Итак, внутренне диалогизированное слово является как многоликим, так и многонаправленным, существующем при слиянии двух планов: "The dynamics of discourse affirmed by Bakhtin's dialogics may be expressed in the following triadic relation: the word is uttered by a single individual at a given moment, it owes its 'composition' - its nuances, connotations, and its meanings already adhering to it - to previous usage by numerous other individuals ; at the same time it is directed toward the as yet unuttered responsive word of still others ... The word in its temporal aspect thus appears a 'dual - directed sign' that takes cognizance of past usages by others, but whose present intentions are simultaneously focused upon the potential future response of a current interlocutor engaged in dialogue. In sum, the internally dialogized word is both multifaceted and multidirected, existing at the confluence of two planes" (41).

Д. Данау, находясь под глубоким впечатлением утверждения Бахтина о том, что "само бытие человека... есть глубочайшее общение", далее цитирует его: " To be means to communicate... To be means to be for another and through the other for oneself. A person has no internal sovereign territory, he is wholly and always on the boundary: looking inside himself, he looks into the eyes of another or with the eyes of another ... I cannot manage without another, I cannot become myself without another. I must find myself in another by finding another in myself (a mutual reflection and mutual acceptance (59).

Д. Данау еще раз подчеркивает мысль Бахтина о том, что весь диалог пронизан предшествующими и возможными будущими высказываниями других... Диалогическое слово (двуголосое) требует не только присутствия другого, но семантическая позиция другого должна быть ассимилирована в речь субъекта, чье собственное высказывание в то же самое время пытается принять во внимание интенцию другого: "All dialogue thus takes cognizance of the other's previous and possible future utterances... The dialogical word (double-voiced) requires not only the presence of another but that the other's semantic position must be assimilated into the speech of the subject, whose own utterance is at the same time attempting to take into account the other's intention... (61).

Как было отмечено, пишет Д. Данау, кто говорит, что говорит и для кого сообщение произносится, представляет триаду важных рассмотрений. Рассматриваемые через призму бахтинского мышления, эти переменные существенно меняют статическую концепцию семиотической модели человеческой коммуникации. Эта модель предназначена для схемы: отправитель, сообщение и получатель информации. Но нет указания на то, как формируется сообщение. Такой статический взгляд может быть пересмотрен в свете бахтинской диалогической перспективы, согласно которой сообщение представляется и артикулируется в последовательности того, что уже было произнесено говорящим и в отношении к его возможным будущим высказываниям, и в реакции к предшествующим высказываниям собеседника, а так же в предвосхищении будущих потенциальных ответных высказываний, которые еще не произнесены. Итак, с точки зрения совместных временных и пространственных свойств, время прошлое и время будущее как отправителя, так и получателя находятся в постоянном взаимодействии в пределах артикулированного сообщения в настоящем: "As noted, who speaks, what is said, and for whom the message is uttered represent a triad of crucial considerations. When viewed through the prism of Bakhtin's thinking, these concerns significantly alter the static conception of the semiotic model of human communication. The model provides for a sender, message, and receiver. But there no indication of how the message is formulated. Such static view may be revised in light of Bakhtin's dynamic perspective, according to which the message is conceived and articulated in consequence of what has already been uttered by the speaker, and with regard to the possible future utterances, and in reaction to the previous utterances of an interlocutor , as well as in anticipation of that speaker's potential future responses not yet said... In sum, in terms of its joint temporal and spatial features, time past and time future of both sender and receiver are in constant interaction within the articulated message of the present" (62).

Проведенный анализ позволяет Д. Данау выделить у Бахтина следующие фундаментальные свойства в его теории диалога: 1) трехвекторный (триадный) характер диалога; 2) динамическую перспективу слова; 3) высказывание как реальную единицу речевого общения; 4) новую диалогическую модель общения, в отличие от статической семиотической модели коммуникации.

3. G. Morson, C. Emerson. Creation of a Prosaics. Stanford University Press, Stanford, California, 1992.

Авторы монографии начинают с понятия единство (unity), которое, по их мысли, является не врожденным "одно - и - только одно" ("one - and - only one"), а диалогическим согласием (concordance) неслиянных голосов двух или множества коммуникантов (unmerged twos or multiples).

Далее авторы пишут, что книги о мыслителях требуют что-то похожее на единство, мысль которых им может и не обладать. Это осторожное утверждение особенно применимо к Бахтину, чей интеллект проявляет разнообразие озарений, которые не могут быть легко интегрированы, или аккуратно описаны с точки зрения одной "заезжанной" (overriding) идеи. В самом деле , в карьере, продолжительностью около 60-ти лет , он испытывал как драматические, так и постепенные изменения в своем мышлении, возвращался к прошлым озарениям, которые он в то время развивал неожиданным образом, разрабатывал новые идеи, отдаленно относящиеся к его ранним разысканиям (1).

Размышляя о своей научной работе, Бахтин относил некоторое непонимание своих идей к немонологическим свойствам своей мысли. Он говорит о единстве становящейся (развивающейся) идеи. "Отсюда", - пишет он, - "известная внутренняя незавершенность многих моих мыслей. Но я не хочу превращать недостаток в добродетель: в работах много внешней незавершенности, незавершенности не самой мысли, а ее выражения и изложения. Иногда бывает трудно отделить одну незавершенность от другой... Моя любовь к вариациям и к многообразию терминов к одному явлению" (Бахтин 1979: 360). Данный фрагмент даем в переводе авторов: "The unity of the emerging (developing) idea. Hence a certain internal open-endedness to many of my ideas. But I do not want to turn shortcomings into virtues: in these works there is much external open-endedness... Sometimes it is difficult to separate one open-endedness from another" (4).

Прямо противоположной точки зрения на творчество Бахтина придерживается Ц. Тодоров, который считает, что у Бахтина нет развития в его работах; его мышление остается фундаментально тем же самым, то есть повтором (Todorov 1984: 12): "Properly speaking , there is no development in Bakhtin's work. Bakhtin does change his focus; sometimes he alters his formulations, but, from his first to the last text, from 1922 to 1974, his thinking remains fundamentally the same... Instead of development, there is repetition" (ibid. : 12).

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 49

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство - Ю Зотов бесплатно.

Похожие на Диалогика текста как бесконечномерное смысловое пространство - Ю Зотов книги

Основные понятия истории искусств - Генрих Вёльфлин - Искусство и Дизайн
Создавая комиксы - Алан Мур - Искусство и Дизайн
Зинаида Серебрякова - Алла Александровна Русакова - Искусство и Дизайн
Золотая Адель. Эссе об искусстве - Петер Надаш - Искусство и Дизайн / Прочее / Рассказы
История русской семиотики до и после 1917 года - Георгий Почепцов - Искусство и Дизайн
Анатолий Зверев в воспоминаниях современников - Анатолий Зверев - Искусство и Дизайн
Век Джойса - И Гарин - Искусство и Дизайн
Тайный русский календарь. Главные даты - Дмитрий Быков - Искусство и Дизайн

Оставить комментарий