не сломленного болезнью человека. Однако он не испытывает ни малейшего сожаления и раскаяния по поводу девушки, жизнь которой разрушил.
Немур — это воплощение придворного эпохи Возрождения: его ведет по жизни честь, честь воина, честь придворного, честь главы герцогского дома, который должен жить на широкую ногу. Но честь — это не мораль. Молодой двор Валуа — это шумное сборище довольно циничных индивидов, которые устанавливают свои собственные правила: свобода нравов, допустимая для мужчин, считается «естественным следствие слабости человеческой натуры», и защищаться от мужчин — дело девиц. Век спустя мадам де Лафайет, вдохновленная Немуром, на его основе создала образ идеального представителя знати в своем романе «Принцесса Клевская».
Сен-Симон более резко описывает несчастья мадемуазель де Роган: «Она понравилась Жаку Савойскому, герцогу Немурскому, а господин де Немур понравился ей. Он был воплощением придворной галантности и рыцарства. Он дал ей обещание жениться, чтобы воспользоваться ею. В результате появился незаконнорожденный сын. Сын, объявленный бастардом, прожил жизнь и умер в безвестности и одиночестве в 1596 году…» Незаконная любовь порождает лишь смерть и одиночество. Согласно кодексу чести Сен-Симона, призывающего помнить об аристократических ценностях, это заслуженное наказание.
Часть вторая. Дух галантности
Изысканная речь, контроль за жестами, подавление эмоций, завуалированные комплименты: общество XVII века мобилизуется, чтобы предупредить конфликты, расшатывающие отношения между мужчинами и женщинами. Моделью для этой любовной галантности, придуманной в голубой гостиной дворца Рамбуйе, задавшей тон светскому обществу и скрывающей за игровой атмосферой интриги и ревность, может послужить «Гирлянда Юлии»[22], подаренная возлюбленной «умирающим» (от любви) Шарлем де Монтозье. Но можно ли расстаться, так сказать, галантно? Существуют ли страдания, которые бы не нарушали благопристойность? Три женщины из высшего общества стали предметом пересудов, как в омут бросившись в любовное приключение, что пошатнуло их репутацию: гордая герцогиня Анна де Лонгвиль, вся посвятившая себя дипломатическим обязанностям, становится набожной янсенисткой; Луиза де Лавальер, послушная своему любовнику, который одновременно и ее король, уходит в монастырь; Сидония де Курсель отказывается выходить замуж по расчету и, слушаясь своих инстинктов, сбегает. Гордость, подчинение, бунт — вот три варианта поведения женщин, столкнувшихся с концом любви, на глазах безжалостного двора, признающего правоту мужей. Что же касается мужчин, то они в подобной ситуации ведут себя недоверчиво, безразлично или мстят через суд.
Хаос гражданских войн породил во Франции эпохи Людовика XIII и Регентства атмосферу распущенности и интриг. Многие мужчины влюбляются лишь из тщеславия, супружеская верность становится предметом насмешек, жена — не более чем способ добиться высокого положения в обществе. Представители знати женятся по расчету: граф д’Аркур предлагает руку и сердце той из родственниц кардинала Ришелье, мадемуазель де Поншато или мадемуазель дю Плесси-Шивре, на которую он укажет, говоря: «Я женюсь на вашем титуле!» Невыполненные обещания жениться, тайные браки, похищения невест, бездетные браки или браки, расторгнутые из‐за импотенции, подложные доказательства несостоятельности браков: юридически оформленные разводы множатся и с шумом рушат союзы, заключенные в пылу страсти или, напротив, исключительно из соображений материального благополучия. Один из министров Людовика XIII обращается к отправившемуся с миссией в Рим кардиналу де Берюлю с просьбой подумать, «нет ли какой-нибудь возможности прекратить злоупотребления в бракоразводной сфере».
Любовь не подчиняется благородным мотивам, она не слава и не самообладание, она похожа на «опасное море», как говорила об этом мадемуазель де Скюдери в романе «Клелия», и лучше с любовью не связываться. Сдержанная мадам де Лафайет называла любовь «неудобной». Любовная страсть — это жестокий тиран, блаженство любовников опасно для общества. Брак же, осмеянный кое-кем из аристократов, — носитель новой культуры, основанной на воспитании страстей и возрастающей роли нежной интимности: во многих буржуазных домах взаимная зависимость рождает ответственность и становится общим делом, и дружба и нежность оказываются сильнее непостоянства и расставания.
Галантность: искусство жить вместе
XVII век и придворная жизнь изобрели галантность, предназначение которой — подчинить любовь социальным нормам и пространству. Мужчины воспитываются на взаимоотношениях с дамами; искусство разговора, строгий кодекс благопристойности держат на расстоянии эмоции и создают эстетический и моральный идеал, который обеспечивает женщинам почтительное и уважительное отношение к себе, не требуя затрат душевных сил. Остроумные слова, игра, легкая насмешка, изящные письма мирно разрешают конфликты между представителями разных полов; галантность может привести к возникновению желания и эротизму в отношениях, а в других случаях оказывается вежливым средством уклониться от них, так что разрыв отношений будет лишь легким уколом кокетству или тщеславию.
На помощь любовнику, пускающемуся в плавание по «опасному морю», приходит любовное письмо, неизменный спутник галантности. Что трудно сказать, то легко написать: «Не писать писем — значит крутить любовь на манер прислуги», — шутливо говаривала мадам де Роган, дальняя родственница Франсуазы. С периода Средневековья из любовных писем составлялись сборники, в эпоху Возрождения эти сборники пользовались во Франции большим успехом. Мода на них приходит из Италии; как «Любовные письма» Джироламо Парабоско, французские сборники представляют собой резервуар тем и выражений, чтобы рассказать о «тайне своего сердца», чтобы сломить сопротивление дамы или же незаметно исчезнуть; когда чувства встречают препятствия, у влюбленного есть длинный перечень сетований, способных разжалобить любимую. Нередко письма содержат стихи, вставляются в романы, где иногда пробивают брешь в добродетели, которой фанатично требует репутация дам.
В XVII веке и вплоть до революции сборники любовных писем — настоящие учебники эпистолярного жанра. Историк Морис Дома проверил около пятнадцати дидактических сборников, написанных в конце XVI — начале XVIII века и адресованных буржуазной публике, стремящейся подражать царедворцам: «Пособие для любовников», «Книга для дам», «Словник для пишущих письма» и т. п. Роли закреплены раз и навсегда: мужчины должны быть предприимчивыми, женщинам надлежит сопротивляться. Приглашения и ответы на них следуют одно за другим. В некоторых «учебных пособиях» материал излагается в алфавитном порядке: absence (отсутствие), adieux (прощание), faute (ошибка, вина), feintise (обман) и т. п., неоднородно — роль женщины проработана слабо, подчеркивается ее пассивность и необходимость беречь ее от безудержных страстей и ложных влюбленностей; женщину книги учат избегать признаний в любви и не принимать ничьих ухаживаний. Разрыв отношений стоит в конце списка, и статья на эту тему касается только мужчин, только они получают инструкции, как надо расставаться: «Как расстаться с любовницей, как ставить ей в упрек замужество, как перестать быть любовником и остаться другом».
Эти учебные пособия не меняются вплоть до XIX века, однако стиль любовных писем оттачивается. В последней трети XVII века они становятся более личными: теперь мы видим письма, написанные женщинами, которые с волнующей прямотой говорят о расставании как
