– У самой двери…- ответил я.
– Засекла,- тут же сообщила она и начала командовать, – Ступай прямо…
Я уверенно зашагал вперед. Твердоба пропустил меня, удивленно качнул головой и потопал следом. Сделав несколько шагов я оказался в знакомом зале, заставленном книжными стеллажами. Как только я поравнялся со вторым пролетом, последовала книжкина команда: – Направо…
Я свернул и двинулся вдоль стеллажа. Твердоба шагал следом, недоверчиво похмыкивая. Когда мы были почти у самой стены, раздалась новая подсказка:
– Стой! Третья полка сверху, шестая книга от стены! Ниже я не успела спуститься…
Я бросил взгляд в указанном направлении и тут же узрел знакомый корешок. Мой рост вполне позволял мне осторожно достать томик с полки, что я и сделал. Торжествующе подняв его над головой, я повернулся к Твердобе. Тот стоял, уставившись на книжку и в крайней растерянности бормотал:
– Но… как же так… я же буквально… вчера… именно этот стеллаж… и ничего… А этот мальчишка раз… и сразу…
– Бедняга,- посочувствовала своему библиотекарю книга, – Я от него пряталась…
– Зачем?.. – переспросил я, не замечая, что говорю вслух.
– Я… была в меланхолии…- пояснила книжка, – После наших приключений все здесь мне казалось таким пресным… Вот я и спряталась… Лелеяла, можно сказать, свою грусть… Знаешь, как я по тебе скучала… Ну, сейчас-то ты уже совсем не ученик, вряд ли я смогу еще чему-нибудь тебя научить, но мне приятно, что ты меня не забыл!
– Как я мог тебя забыть,- немедленно ответил я, – Правда узнаю я тебя с трудом…
– А в чем дело?..- встревожилась книжка.
– Что-то ты больно говорливая стала. Раньше от тебя бывало слова не добьешься…
– Это я со встречи… расслабилась… Ну, рассказывай, с чем пожаловал?
Я повернулся к Твердобе и предложил:
– Давай-ка мы пройдем к рабочему месту и там поговорим. А ты тоже послушаешь…- добавил я про себя для своей печатной подруги.
Пройдя давно известной дорогой к знакомой конторке, я уложил на нее книжку и присел в стоящее рядом креслице, предложив Твердобе занять стул. Когда мы все разместились, я спросил:
– Ты знаешь, в каком состоянии находится королева?
– Я знаю, что она… больна, – тут же ответил библиотекарь.
– После нашего исчезновения она вернулась в Замок и, как мне сказали, довольно часто бывала в библиотеке… А вскорости она… заболела. Ты можешь мне сказать, какие книги она читала?..
– Ты думаешь причина ее болезни в… прочитанном? – мгновенно сообразил библиотекарь.
– Я не знаю, но допускаю такое… Так ты можешь мне помочь?
– Попробую, – задумчиво ответил библиотекарь, – Хотя времени с тех пор прошло много…
– Я знаю какие книги читала королева,- прозвучал в моей голове голосок книжки.
– Она изучала основы магии, – продолжал вспоминать Твердоба, – Если не ошибаюсь, труды Свильфа-музыканта и Гервальда из Стоячего Омута…
– И «Начала магического искусства» Фирфа Глэндского, издание двухсотлетней давности, сплошная ерунда!- продолжала мысли Твердобы моя подружка.
– Потом, она брала лабораторные тетради своего отца… Все двадцать три… И что-то из истории рода Кинов…
– Пророчества Кина Второго Серебряного!- пропищала книжка, – Это была последняя книга, которую доставала с полки королева. Она ее читала дней десять, хотя там всего-то шестнадцать листов!
– Вот с этого и начнем! – остановил я размышления Твердобы и болтовню книжки.
– С чего? – переспросил библиотекарь, – С истории рода Кинов?..
– Нет, с пророчества Кина Второго Серебряного! – твердо сказал я, – Где это сочинение?
– Но… – неуверенно начал Твердоба, – Я, по-моему, не упоминал эту работу?..
– О ней мне сказала моя учительница, – пояснил я.
Твердоба приподнялся и бросил подозрительный взгляд на лежавшую книгу. Затем, снова опустившись на стул, недобро проговорил:
– Я не могу дать тебе эту книгу…
– Почему? – ласково переспросил я.
– Она может быть передана только в руки Кина…
– Почему? – еще более ласково поинтересовался я, хотя во мне начало нарастать раздражение.
– Ее могут читать и понимать только Кины… Только прямые потомки Прорицателя…
Твердоба именно так и произнес слово «Прорицатель» – с заглавной буквы. При этом он бросил на меня исподлобья такой взгляд, что я понял – хранитель будет стоять до конца! И все-таки я решил попробовать переломить его упорство, мне было необходимо понять откуда выросли страхи и беспокойства моей королевы!
– Ну, а почему бы, мне не попробовать разобраться в том, что там напророчил предок Кины?.. – вкрадчиво спросил я, незаметно усиливая мотивацию своего вопроса легкими движениями пальцев.
– Ни одно существо этого мира не сможет разобраться в этих пророчествах. Их могут прочесть и понять только Кины. Только Кины способны разложить магию родового шифра! Любой другой маг… просто лишится рассудка!..
Твердоба никак не хотел сдаваться.
– Но ты забыл, что я – существо другого мира… Мне подвластны другие измерения магии… Спроси у моей учительницы, она тебе подтвердит, что мои способности несколько иные, чем у обычных магов этого мира…
Твердоба бросил еще один взгляд в сторону конторки, на которой лежала моя книжка. Только как он мог что-то у нее спросить?!
– Меня, как ты сам понимаешь, все эти пророчества трогают весьма мало. Но королева, что-то в них вычитав, до такой степени потеряла покой и здравый смысл, что начала вытворять совершенно несуразные вещи. Она поставила себя буквально на край гибели. Если мы не разберемся в чем тут дело, мы не сможем ей помочь. И вот я готов рискнуть своим рассудком, а ты боишься всего лишь потерять место!.. Не стыдно?!
Твердоба обиженно засопел, ему явно не нравились мои намеки на его трусость и меркантильность. И тут я вспомнил одну вещь!
– И вообще, мой дорогой библиотекарь, почему ты решил, что королевский указ для тебя не… указ?!
– Какой указ? – мгновенно насторожился Твердоба.
– Ты наверняка помнишь, что в прошлый свой приезд в Замок я получил звание придворного чародея?
– Ну, знаю я этот указ… – подтвердил Твердоба.
– … С правом беспрепятственного пользования королевской библиотекой!.. – торжествующе закончил я и безапелляционно потребовал, – Немедленно положи передо мной Пророчества Кина Второго Серебряного!
Библиотекарь несколько секунд растерянно хлопал глазами, потом махнул рукой, проворчал: – Ну, пеняй на себя, – и медленно побрел в дальний угол библиотечного зала. А еще спустя минуту, на конторку рядом с моей подружкой легла… большая, тонюсенькая тетрадь, переплетенная в толстую свиную кожу и серебряными фигурными застежками.
Я неторопливо осмотрел сей запрещенный труд. Переплет был совершенно чистым, только на застежках Кина подвесила пару простеньких заклинаньиц от любопытных дилетантов. Я сразу почувствовал ее руку и порадовался, убедившись, что получил эту тетрадь сразу же после нее.
Поиграв несколько секунд пальцами на старом серебре застежек, я стер охранительные заклинания и с негромким щелчком откинул крючочки. Затем, еще раз убедившись, что обрезы тетради не зачарованы, я медленно и очень аккуратно откинул крышку переплета.
На титульном листе, абсолютной белизны, явно рукой было выведено единственное слово. Вот только шрифт мне был совершенно незнаком! Я немного растерялся, почему-то мне казалось, что я просто открою эту книгу пророчеств и сразу начну читать. Однако долго быть растерянным мне не позволило тоненькое хихиканье, раздавшееся в моей голове.
– Грешно смеяться над слабоумными…- горестно подумал я про себя. И тут же получил ответ:
– Не притворяйся дурачком! Я смотрю последнее время тебе все слишком просто давалось!.. Принимайся за работу!..
– И что я должен делать?..
– Думать!..
Я принялся думать… Легко сказать – «думать», когда я даже не знал, о чем мне думать… И как все последнее время, когда мне не о чем было думать, я принялся думать о Кине. Как она сейчас лежит в своей спальне, как ей тяжело, как ее тяготит, скорее всего именно это, полученное от своего предка знание. И никто не может с нее снять хотя бы часть этой тяжести, никто не в силах даже понять, насколько это тяжело…
