поставили вопрос, чего он готов лишиться в первую очередь, зрения или магии, то маг без сомнения согласился бы потерять зрение.
Слепые маги науке известны. Более того, многие из них прославились в веках. Того же Лобанова не просто так образно называют Гомером магии. Когда-то система образования в Древней Греции была построена на изучении поэм великого слепца. Вполне заслуженную славу имеют и учебники Лобанова по теоретической магии. Маг, слепой от рождения, смог заметить столько нового, что и спустя сто лет его книги регулярно переиздаются, причём, не только у нас в стране.
– Похоже, наш граф мчится, – выглянул за край бруствера Золотов, – Точно он. Больше такого чуда ни у кого нет. Нам такие же аппараты только к весне обещают, а пока на верфях аэросани заложили. Говорят, по зиме они не хуже будут.
Услышав про Бережкова, Алёна с Дарьей не стали дослушивать остальные рассуждения вояки и настолько шустро бросились к брустверу, что Шабалин едва успел скастовать дополнительный Щит, выставив его перед бетонной стеной. Пуля – дура, а шальная пуля вдвое дурней бывает.
Впрочем, через несколько секунд у бруствера стояли все, с тревогой наблюдая за манёврами катера на воздушной подушке. Посмотреть было на что.
Маленькая серая точка, тащившая за собой огромный шлейф поднятого снега, то взлетала над незаметными с такого большого расстояния холмиками, то исчезала, искусно лавируя по лощинам и распадкам.
С ходу проскочив реку и в прыжке вылетев на берег, катер, словно капелька ртути, скатывающаяся по смятому листу бумаги, заскользил сначала в сторону посёлка, ныряя в складки местности, а затем по широкой дуге начал заворачивать к колонне машин, став полностью невидимым. Только шлейф снега вздымался над полем, выдавая его передвижение.
– По ручью пошёл. Зачем только, не пойму, – пробормотал чуть слышно Золотов.
– Приготовьтесь дать команду на открытие огня, – посоветовал Шабалин, тоже пытаясь понять суть хитроумных манёвров, – Не исключено, что граф попытается каким-то образом снести магические щиты у противника.
Чуть слышно хмыкнув, вояка снял с пояса ракетницу и поменял в ней патрон. Похоже, планируемая им схема боя дала сбой.
Тем временем катер сбросил скорость и начал карабкаться на склон холма, обращённый к посёлку. Шабалин увидел, как граф приподнялся с сидения и стоя принялся что-то высматривать. Наконец катер остановился, и Бережков поднял вверх широко раскинутые руки. Он что, молиться собрался…
* * *
Надо же, я и не заметил, когда Ираклий так лихо научился водить катер. Последнее время он стал часто со мной ездить, и почти всегда пытается найти свободную минутку, чтобы погонять, словно мальчишка. Особенно неплохо ему удаются виражи с боковым скольжением, которые он только что осваивал на льду озера.
Итак, что я собираюсь делать.
Понятно, что от всей широты графской души хочу припечатать врагов чем-нибудь особо убойным. Я бы с большим удовольствием шарахнул по ним «Кометой», такое романтическое название Медведев дал огненному шару, с лёгкостью проламывающему метровый лёд и оставляющему после себя огромную полынью, но… Только что я потратил несколько часов, чтобы воедино собрать и досконально проверить «Метеоритный дождь». Сложнейшее заклинание, построенное на несвойственной мне магии Льда и Холода. Могу его развеять, и что… Потом целый час буду собирать «Комету»?
Ну, хорошо, не час. Теперь, может, и за полчаса управлюсь, а то и быстрее, опять же, в тихом спокойном месте, а не на катере, несущемся на полном ходу. Тут хорошо бы язык не прикусить, да шапку на очередном трамплине не потерять.
Хотя, чем меня «Метеоритный дождь» не устраивает…
Заклинание, вроде как мощное. Работает по площади. Опять же, Лёд по зиме должен в тему зайти. Правда, есть два бо-ольших НО…
О-очень больших.
Во-первых, заклинание ни разу не опробованное, и пока совсем непонятно, хватит ли у меня на него Силы. Точнее, даже не так, правильнее будет сказать, хватит ли меня на него. Силу, требующуюся «Комете» я через себя пропустить смог, но там всего лишь два блока, а не четыре, как в «Метеоритном дожде». Кроме того, два дополнительных блока меня, мягко скажем, смущают.
Много, чем смущают. Необычным построением, незнакомыми магемами. Словно письмо получил, а там больше половины написано на разных языках, причём, ни разу не родных.
Во-вторых… Второе НО выглядит поменьше первого, но тут как сказать. Короче, пробираться до нужного места мне придётся без Щитов. Зря я о них подумал. Может, на автомате и кастанул бы себе Щит. Дело-то привычное. Я тысячу раз это исполнял не задумываясь. А стоило задуматься, и понял, что зря. Мы ходим, не думая, дышим, плаваем, танцуем. Да много чего выполняем, не прилагая особых усилий и не отвлекаясь на рассуждения, почему я переставил ногу и как смог удержать равновесие. Просто иду, и всё.
Походка, правда, у всех разная, но это уже частности. Зато попробуйте-ка хоть раз пройти осознанно. Не на автомате, а осмысленно заставляя себя поднимать ноги и шевелить руками. Сложно и неестественно получается.
Вот и я понял вдруг, что Щит мне не кастануть, если хочу удержать «Метеоритный дождь» в целости.
В общем, прыжок с дирижабля с повязкой на глазах.
Никогда не пробовали? Я тоже не пробовал, хотя говорят, что это жутко весело.
Обычно для такого дела выбирается самый занозистый новичок. Два сержанта-десантника усаживают его в дирижабль, и демонстрируют вид на лётное поле с высоты двести метров. Потом ему завязывают глаза, для того, чтобы провести испытание высотой. Много ли услышишь в гондоле дирижабля. Шум двигателей, да голос второго пилота.
– Высота четыреста метров. Высота восемьсот метров. Высота тысячу метров. Произвести десантирование!
Скрипит открываемый люк. Сержанты хватают новичка за руки за ноги и, раскачав, выкидывают из дирижабля. И летит парень вниз, вереща от ужаса…
Целых два метра летит, пока не упадёт на брезентовый тент, растянутый ржущей во всё горло группой десантников. Дирижабль давно уже спустился вниз и висит над полем.
Вот такой незатейливый юмор у десантуры.
Мда-а… А мне никто ни то что тент не растянет, а даже охапку соломки не бросит, случись что не так.
Впрочем, размышлять некогда. Впереди уже река виднеется.
– Ираклий, тормози. Дальше я сам, – скомандовал я мегрелу.
– Зачем сам? Почему так говоришь! Вместе поедем. Отец мне с тобой велел быть.
– Щита у меня не будет. Не удержать мне два заклинания. Да ты не переживай. Я быстренько. Местность я здесь хорошо знаю. Ручьём проеду, а потом с другой стороны так на холмик заберусь, что меня и не увидят.
Надо сказать, что я не вру.
