Местность эту я действительно знаю и помню. Скоро на ручье небольшой прудик появится, а на холме церквушку строить начнут.
Не то, чтобы мне это было нужно, но есть у меня в посёлке верующие. В воскресенье утром два автобуса битком набивается. Подозреваю, что не все на воскресную службу в соседнее село едут, у кого-то там другие дела, так и от меня верующие много не требуют. Место под церковь выделить, да леса дать. Всё остальное сами обещают сотворить.
Холмик под церковь я присмотрел. Удачно он стоит между рекой и дорогой. И подъехать удобно, и купола всему посёлку видны будут.
– Батоно, вместе едем. Щит я сделаю – умоляюще посмотрел на меня мегрел.
Точно. Сыновья у Анвара все Одарённые. Не слишком сильны, но всё-таки.
Раздумывать я не стал. Некогда. Не время в благородство играть, когда моих людей убивают. Мне сейчас любой, даже самый крохотный шанс важен. Не имею я права героически погибнуть, не защитив людей. Да и некогда мне умирать. Дел ещё невпроворот.
– Твой Щит пулю выдержит? – спросил я, глядя мегрелу в глаза.
– Пулю, не знаю. Стрелу выдержит. Две стрелы, – честно ответил Ираклий, что-то припомнив и быстро поправившись.
– Поехали, – махнул я рукой, – До ручья лощинками и низинами доберёмся, а после ручья аккуратно на склон вскарабкаемся. Так, чтобы нам только одни верхушки у машин видны были.
Ираклий кивнул, и втопил со всей дури. Я только успевал хвататься за всё, что можно, чтобы не вылететь на ходу.
Опять я себе кажусь исключением. Потому что я тот самый русский, который, оказывается, не любит быстрой езды. Ну, или любит её чуть поменьше, чем отдельно взятый мегрел.
Я даже не заметил, как мы домчались до ручья. Собственно, там только и смог оглядеться, и даже приподнялся с сидения, высматривая заветный холмик.
– Нам сюда, – усмотрел я приметную вековую липу, растущую у подножья холма.
Специально же пруд на плане чуть передвинул, чтобы это дерево сохранить. Кому-то она, может, и трезубец Перуна напомнит, а по мне, так это символ власти.
На холм мы забирались очень осторожно. Я встал во весь рост и, держась одной рукой за поручень, жестикулировал второй, руководя подъёмом.
– Стоп, – скомандовал я, когда увидел крыши будок у машин, стоявших на дороге.
Нас стрелкам не видно, а мне и крыш достаточно. Они цель, и я их вижу.
Сейчас я очень зол.
Когда мы поднимались на холм, я оглянулся и увидел магов, стоящих у капонира. Среди них были Дарья и Алёна.
Эмоции. Нет, не сейчас. Мне, как никогда нужны концентрация и сосредоточенность.
Я чуть потряс опущенными вниз кистями, словно сбрасывал с них капли воды, и поднял руки над собой, широко разведя их в стороны. А потом с силой взмахнул ими вперёд, словно хочу набросить тяжёлую сеть на машины.
Не знаю, зачем так сделал. Можно было и без жестикуляции обойтись, но почему-то мне показалось, что так будет правильнее.
И ничего… Секунда, другая, и ничего не происходит.
А потом меня скрутило.
Сильно.
По-настоящему.
Почти так же, как в детстве, когда я засунул пальцы в розетку.
По-моему я кричал, а может, выл, закрыв глаза и вцепившись в поручень побелевшими пальцами.
Знал, что надо выстоять, и держался.
Не знаю, сколько прошло времени. По мне, так целая вечность.
Меня отпустило, и я открыл глаза.
Какой сегодня отличный день!
Не по-зимнему яркое солнце светит так, что глазам больно смотреть на горы льда, сверкающие всеми цветами радуги, и даже синяя дымка, стелящаяся по низу, это зрелище не портит.
Надо же, я и не заметил, когда погода поменялась. С утра, вроде, крайне пасмурно было. Всё небо в серых тучах.
Такс, а где же вражеские машины? Я покрутил головой, и даже на цыпочки привстал. Машин не было. Только горы льда…
Это что, я столько навалил?
Нет, я в хорошем смысле этого слова. Про лёд, конечно же. Про горы льда.
О-чу-меть!
Взглянув на Ираклия, понял, что пока его лучше ни о чём не спрашивать. Котёнок-Гадя, занятый любимым делом. В смысле, глаза мегрел таращит так, что они того и гляди выпадут.
На всякий случай я встал ногами на сидение, и осмотрелся всё ещё раз.
Красота! Машины словно засыпаны горами алмазов. Метра на полтора выше крыш тех будок, в которые я целился.
Кгхм-м… Дорога, правда, тоже того… Ну, в общем, пострадала слегка… Хотя альпинисты, наверное, смогут по ней пройти. Есть же среди них отважные люди.
Малость перестарался, кажется. А я, что, знал, как оно работает? Во, не знал. Так что не виноватый я. Вышло, как вышло.
В конце концов, лёд наверняка же растает. Хм, к весне уж точно. Ну, или чуть попозже.
В крайнем случае, бульдозер у строителей попрошу на расчистку. Для него тут работы фиг да маленько. За неделю-другую всяко справится.
– Ираклий, ты здесь? – я для верности помахал ладонью перед глазами мегрела.
Надо же, реагирует. Пальцем мне в лицо показывает. Что опять не так?
Я провёл рукой по лицу, и понял, что размазываю кровь. Потыкав пальцем, выяснил, что кровь у меня сегодня течёт из носа.
Надо же, какой я разносторонний! Вчера из глаз, сегодня из носа, а завтра?
А вот завтра ниоткуда. Буду целый день валяться в кровати, с перерывами на лёгкий и тяжёлый перекус, и шагу из дома не сделаю.
– Ираклий, поехали домой, а. Я живой, у меня есть дом, куда хочется возвращаться. Что ещё человеку надо, – прогундосил я, напрочь убивая хороший новый носовой платок и закидывая голову назад.
Снег, что ли приложить. Кровь никак не останавливается.
Обратно мегрел меня вёз медленно, можно сказать, бережно.
Меня укачало, а может, и эйфория отпустила, и я заснул.
Помню ещё, меня дома чем-то протирали, и даже дали выпить чего-то сладкого, а потом я словно провалился.
Чёрт возьми… Я Алёну не проводил.
Глава 39
– Просыпайся, просыпайся. Обедать будешь?
Чтоб меня всегда так будили.
– Я ещё не завтракал, – буркнул я сквозь сон, и мой желудок со мной тут же согласился, выдав затейливую руладу.
– Кашки манной захотел?
– Не-е, лучше посплю, – поплотнее обхватил я подушку, собираясь подтвердить свои слова действием.
– Обед проспишь. А там столько всего… – продолжил вещать голос с небес, чем-то напоминавший мне одну близко знакомую княжну.
– Всего, это чего? – машинально озвучил я запрос одного из важнейших мужских органов, и мой желудок тут же подтвердил свой интерес деловитым бурчанием.
– Солянка, запечённая рулька, вываренная
