— Моя машина на улице. Прат проведет вас, только поспешите, здесь скоро будут главы семей. Они должны прибыть с минуты на минуту, — Грем говорил с Аерасом с уважением. И я знал, что это было не только потому, что он помог Рейн, нет, он также предупредил Легальную Свору задолго до нас, о местопребывании Рейн. И меня это ставило в тупик. Ну, зачем он помог нам? Я бы так не поступил.
— Когда я смогу вернуться? — Аерас отвернулся от меня, и не могу сказать, что меня его поведение задело. Я не чувствовал смущения от того, что вокруг была кровь, и множество человеческих трупов.
— Через несколько дней. Для них вас сегодня не было здесь, и вы случайно узнали обо всем, потому и предупредили. И если эта наживка будет проглочена, думаю, вам не стоит возвращаться. Мы поможем со всеми вашими вещами и недвижимостью. Не беспокойтесь.
Грем протянул ему ключи, но не руку, но волк этого и не заметил. Не знаю даже, стоит ли ему садиться за руль в таком состоянии, хотя о чем это я. Да пусть хоть разобьется! Мне все равно. Мне же Грем кивнул на дверь, и в его взгляде читалось — да иди уже отсюда, дай нам отдохнуть от тебя!
Вставая с земли, где вокруг меня было единственное место, не залитое кровью, я как можно громче застонал.
— Что за люди, кроме того что задел мой радикулит, еще и гонит меня на улицу. А там, кстати, снег пошел.
В меня полетела куртка, и такого тонкого намека заткнуться, было трудно не понять.
Грем не улыбнулся. Остальные тоже. Видимо сегодня развлекался только я один. Ну, еще бы, лицо Самюель искажалось при каждом кинутом взгляде на изменившиеся тела. Некоторые молодые. Другие постарше, покалеченные, скрюченные, без частей тела (те, что без голов мои!) — они стали первыми людьми, которых убили Терцо, Самюель и Грем за долгое время. Тех, что Самюель убила на поляне, она видела только волками, но не людьми. Потому и не принимала их как-то близко к сердцу. А вот все это пиршество (как его называл я), их не забавило. Я очень хотел пошутить на эту тему, но сюда ехала глава Бесстрастных, и мне нужна будет их поддержка. Придется ненадолго прикинуться добрым, пушистым и покладистым.
Насвистывая я провел Аераса мимо комиссаров к машине, и, проследив за тем, чтобы его не узнали, доехал с ним до ворот. Возвращаться пешком было даже приятно. В темноте остатки своры — маленькие фигурки, выглядели смешно. Полуголые людишки стиснулись в группку, от испуга и шока. Адреналин обращения все еще горел в их крови и на коже, я даже отсюда ощущал, как от них пахнет мокрой шерстью и потом. Комиссары Легальной Своры, будто ожидая, что останется столько «Невиновных» (по их мнению) пригнали автобус.
Они окинули нас с Аерасом подозрительными взглядами, когда мы выходили из дома, а теперь вообще не обращали на меня внимания. Обратившиеся девушки рыдали, раненые постанывали, а меня эти звуки странным образом успокаивали. Было в этом много знакомого.
Меня даже на миг заинтересовало, что станется с ними после того, как их увезут комиссары, но разве это должно меня волновать? Девушек без сомнения сделают чьими-то женами, возможно даже насильно, а может, разрешат выбирать, как это бывало в Легальной Своре. Но теперь они считались пленными, пусть и спасенными — Легальная Свора только выиграла от того, что случилось. Как и выиграла бы от того, если бы Рейн сделали бы волком. И повсюду у них была бы удача. Как-то это не справедливо, хотя мне ли говорить о справедливости.
Чтобы не видеть горестных взглядов своих близких, я остался на улице. Вокруг гостиницы сохранились деревья, и все это выглядело замечательно после дома и их опечаленных лиц — компания скрученных усыпанных снегом деревьев привлекала меня намного больше. Снег снова повалил плотным полотном, видеть сквозь которое мне было так же легко. Но звуки приглушались, как и запах.
Родственники нервировали меня, портя тем самым настроение после питательной закуски волками. Я был сыт. Я сегодня хорошо спал. Мне наконец-то дали размяться и хоть кого-то убить — белки глаз наверняка теперь почернели от переполнявшей мой организм крови. И настроение было распрекрасным. А они вели себя так, словно случайно переехали детский садик на танке. Меня бы, конечно же, и такое не покорежило, а вот их — точно. Самюель, вечно страдавшая из-за того, что не может приступать к причастию, и исповедаться, Терцо в каждом ребенке видит Рейн и близнецов, а Грем все еще мучиться от того, что жена когда-то убила их внучку, пусть он не признавался себе в этом, но он не мог ей этого простить. Я даже подозревал, что он искал Патрицию годами, чтобы отомстить или наказать ее. Хотя, зная Грема, я, скорее всего, был не прав. Таких хороших людей как он, я просто не понимал. Он был из тех, кто обязательно подставит левую щеку получив по правой, или нет. Впрочем, не важно — Ева правильно сделала, что выбрала его. Я был этому рад.
Звездное небо скрыли тучи, а жаль, настроение уже начало портится, и хотелось увидеть что-то такое же прекрасное, как и я сам — так как здесь не было зеркал, оставалось небо.
Наконец-то все хорошо. Мы разобрались с волками, довольно скоро я смогу снова уехать и немного попутешествовать, чтобы скинуть с себя печаль моих благопристойных родственников. И все будет по-старому и очень хорошо.
И только я об этом подумал, как тишина и темнота сбоку от меня ожила:
— Я ведь говорила, что не хочу тебя видеть в ближайшие сто лет? Это время так быстро бежит или ты стал еще наглее?
Я медленно развернулся к темноте. Темнота расступилась и появилась главная причина, по которой вампирам не стоит жениться. Моя бывшая жена — глава Бесстрастных.
Глава 28. Победителей не судят
Near to You (A Fine Frenzy) (Рядом с тобой (Elizabeth Bess))
Между ним и мной происходило что-то прекрасное,
Но настолько неправильное, что это не могло больше продолжаться.
Я так его любила, но позволила ему уйти,
Потому что знала, что он никогда не полюбит меня в ответ.
И как сделать так, чтобы об этом никто не знал?
Я задумчиво сидел в углу, возле меня валялся один из волков, который почему-то не обратился, и я все время задевал шерсть на нем ногой, равномерно раскачиваясь на стульчике.
Моя бывшая, с того времени как я встретил ее на улице, даже не взглянула на меня больше. Она, вместе с Симоном, главой Человечных, и Ректом, главой Своры, бродила между трупов, и дотрагивалась до них. Она чувствовала как давно из этого или другого тела ушла жизнь. Странный дар, зато он отвечал нашему рассказу о бойне. Глава Легальной Своры, почти радостно бегал между трупов своих побратимов, наигрывая про себя что-то подобное военному маршу — все это время он гудел одно и то же — трумб, трумб-пум, пум-пум-пум. Я раздраженно фыркнул и отвернулся.
