Горлум лежал спокойно и не пытался бежать. Он не ответил Сэму, но бросил на него быстрый взгляд.
– Все, что нам нужно, это чем-то удержать его, – сказал Фродо. – Мы хотим, чтобы он шел, поэтому связывать ему ноги нельзя. И руки тоже: он их как будто использует и не реже ног. Привяжи веревку к его лодыжке, а другой конец держи крепче.
Он стоял над Горлумом, пока Сэм завязывал узел. Результат удивил их обоих. Горлум начал кричать. Он издавал тонкий режущий звук, который очень трудно было слушать. Он корчился, стараясь добраться ртом до лодыжки и перекусить веревку.
Наконец Фродо поверил, что тот действительно испытывает боль. Но боль не мог причинить узел. Фродо сам осмотрел его: узел был не тесный. Сэм был жесток лишь на словах.
– В чем дело? – спросил Фродо. – Раз ты пытаешься убежать, тебя приходится связывать. Но мы не хотим причинять тебе боль.
– Нам больно, нам больно, – стонал Горлум. – Она кусает нас, морозит! Эльфы, будь они прокляты, сделали ее! Плохие хоббиты, жестокие хоббиты! Поэтому мы и старались убежать, конечно, поэтому, моя прелесть. Мы догадались, что они жестокие хоббиты. Они гостили у эльфов с горящими глазами. Снимите с меня это! Нам больно.
– Нет, я не сниму это с тебя, – сказал Фродо. – Пока… – он помолчал в задумчивости, – пока ты не дашь обещание, которому я мог бы верить.
– Мы поклянемся делать то, что он хочет, да, да, – сказал Горлум, по-прежнему корчась и хватаясь за лодыжку. – Нам больно!
– Поклянешься? – спросил Фродо.
– Смеагорл, – неожиданно ясным голосом сказал Горлум, широко открывая глаза и глядя на Фродо странным взглядом. – Смеагорл поклянется на драгоценности.
Фродо отшатнулся и снова удивили Сэма своими словами и своим строгим голосом.
– На драгоценности! А сможешь ли ты? Подумай. Одно Кольцо, чтобы править ими всеми и связать во Тьме. К этому ты стремишься, Смеагорл? Оно более предательское, чем ты думаешь. Оно может исказить твои слова. Берегись!
Горлум повторял:
– На драгоценности! На драгоценности!
– И в чем ты поклянешься? – спросил Фродо.
– Быть очень, очень хорошим, – сказал Горлум. Потом подполз к ногам Фродо и распростерся перед ним, хрипло шепча; по его телу пробежала дрожь, как будто каждое слово до самых костей пронизало его страхом – Смеагорл поклянется никогда, никогда не позволять ему иметь его. Никогда. Смеагорл спасет его. Но он должен поклясться на драгоценности.
– Нет, не на ней, – сказал Фродо, глядя на него с жалостью. – Ты хочешь увидеть и притронуться к нему, если ты сможешь, хотя и знаешь, что оно сможет свести тебя с ума. Не на нем. Поклянись им, если хочешь. Потому что теперь ты знаешь, где оно. Да, ты знаешь, Смеагорл. Оно перед тобой.
На мгновение Сэму показалось, что его хозяин вырос, а Горлум съежился: высокая, строгая тень, могучий повелитель, который прячет свою яркость в сером облаке, и у ног его маленький скулящий пес. Но эти двое были в чем-то подобны и не чужды: они могли понять друг друга. Горлум поднялся и попытался схватить Фродо руками, ласкаясь к нему.
– Вниз! Вниз! – сказал Фродо. – И говори свое обещание!
– Мы обещаем, да, мы обещаем! – сказал Горлум. – Я буду служить хозяину драгоценности. Хороший хозяин, хороший Смеагорл… Горлум, Горлум!
Неожиданно он начал плакать и кусать веревку.
– Сними веревку, Сэм! – сказал Фродо.
Сэм неохотно повиновался. Горлум немедленно встал и начал приплясывать вокруг, как побитая дворняжка, которую приласкал хозяин. С этого момента в нем произошло какое-то изменение. Он говорил с меньшим свистом и хныканьем и говорил со своими спутниками прямо, не прибегая к услугам «своей прелести». Он раболепствовал и вздрагивал, если они подходили к нему или делали резкое движение, и он избегал прикосновения эльфийских плащей; но он был настроен по-дружески и очень хотел услужить. Он хихикал и подпрыгивал при каждой шутке и если Фродо ласково говорил с ним, и плакал, если Фродо упрекал его. А Сэм мало разговаривал с ним. Он подозревал его сильнее, чем раньше, и если это возможно, новый Горлум, Смеагорл, нравился ему меньше, чем старый.
– Ну, Горлум или как вас называть теперь, – сказал Сэм, – вперед! Луна зашла, и ночь проходит. Нам пора в путь.
– Да, да, – согласился Горлум. – Мы идем! Есть только один путь от севера до юга. Я нашел его. Орки его не используют, они не знают его. Орки не ходят через болота, они обходят кругом на многие мили. К счастью, вы нашли Смеагорла, да! Следуйте за Смеагорлом.
Он сделал несколько шагов и вопросительно оглянулся: как собака, приглашающая хозяина на прогулку.
– Погодите немного, Горлум! – воскликнул Сэм. – Не очень удаляйтесь! Я пойду у вас на хвосте и буду держать в руке веревку.
– Нет, нет! – сказал Горлум. – Смеагорл же обещал.
Глубокой ночью под жесткими яркими звездами они выступили в путь. Горлум повел их назад на север, по пути, по которому они пришли; потом повернул вправо от крутого обрыва Эмин Муила вниз по каменистому склону к обширным болотам. Они быстро растворились во тьме. Над всем обширным пространством до ворот Мордора воцарилась черная тишина.
2. ПЕРЕХОД ЧЕРЕЗ БОЛОТА
Горлум двигался быстро, часто используя при ходьбе руки и вытянув вперед голову и шею. Фродо и Сэм с трудом поспевали за ним. Но он, по видимому, больше не думал о бегстве, и если они отставали, он поворачивался и ждал их. Через некоторое время он привел их на край узкого ущелья, которое они преодолевали раньше; на этот раз они были дальше от холмов.
– Вот воскликнул он. – Здесь путь вниз, по нему мы пойдем… Туда, туда. – Он указал на юг и восток через болота. Болотные испарения, тяжелые и отвратительные даже в холодном ночном воздухе, ударили им в ноздри.
Горлум бегал взад и вперед по краю ущелья; наконец он подозвал их.
– Тут! Мы можем спуститься. Смеагорл однажды проходил этим путем: я проходил вот здесь, прячась от орков.
Он пошел впереди и хоббиты спустились за ним в полутьму. Спускаться было нетрудно, потому что ущелье здесь было всего около пятнадцати футов в глубину и двенадцати в ширину. На дне текла вода: да в сущности это было русло одной из многих речек, сбегающих с холмов и питающих стоячие болота внизу. Горлум повернул направо придерживаясь южного направления; послышался плеск его плоских ступней в ручье. Казалось, вода доставляет ему радость, он хихикал и иногда даже напевал что-то вроде песни.
Холодная и жесткая земля Кусает наши ручки и грызет Когда идем мы по пустым полям Она, словно огонь, нам ножки жжет.
А эти камни так пусты и гадки, Как будто кости тех, кто умер в схватке, Но пруд и быстрая вода ручья Прекрасны и прохладны, как всегда.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
