— Ну, вы могли бы и приказать…
— Приказ — это одно, а принципиальное согласие — совершенно иное. Я не должен указывать вам, что вы должны сделать для того, чтобы развалины за окном превратились в порт. Для того чтобы контролировать вас в каждой мелочи, у меня попросту не будет времени, а значит, вы должны стать здесь хозяином и на всё смотреть именно с этой точки зрения, с хозяйской.
— Подумать можно?
— Разумеется. Есть моя думка, есть ваша, через неделю мы вновь встретимся, обсудим наши мысли и окончательно решим, осуществима эта идея или нет. Если да, то вы представляете список того, что вам необходимо. А затем вместе с другими командирами мы составим ещё один список, где это можно достать. Дальше чистая работа: поход, разведка на местности, налёт, мародёрка и доставка добычи на базу.
Озадаченный Тимошин встал, ссутулился, кинул на меня ещё один косой взгляд и спросил:
— Я могу идти?
— Да, идите.
Будущий начальник порта Поццалло покинул комнату, а я, присев на широкий пластиковый подоконник, закурил первую за сутки папироску и пыхнул дымком. Никотин слегка закружил голову, и в это время появилась Лида Белая: один из командиров нашего отряда, хороший боец, красивая женщина, моя любовница и человек, мнением которого я весьма дорожил. Лида была одета в линялый чёрный комбинезон в обтяжку, шикарные светлые волосы собраны в тугой пучок на затылке, на губах лёгкая улыбочка, походка расслабленная, и кажется, что она не идёт, а подобно воде перетекает из положения в положение. Хм! Не в первый уже раз поймал себя на мысли, что она напоминает мне кого‑то из хищников рода кошачьих, может быть, тигрицу или рысь, такая же плавная, такая же гладкая и такая же смертельно опасная.
Подвинув к окну кресло, в котором сидел Тимошин, женщина присела рядом, взяла в свои тёплые руки мою левую ладонь, откинулась на спину и поинтересовалась:
— Чем это ты нашего главного строителя озаботил?
— Всё тем же, строительством.
— А меня чего вызывал? По службе или соскучился?
— По службе, милая. Для отдыха — ночь, а день для работы. Хочу узнать, как дела у наших юных солдат. Готова отчитаться?
— Тебе нужен полный расклад?
— Желательно.
— Ну что же… — Она помедлила. — На сегодняшнее число на базе семьсот двадцать два подростка и двадцать семь взрослых, которые находились вместе с ними. Старшее поколение — все сплошь работяги, и их должны были высадить на Крите. Что касается молодёжи, то на военный путь встали двести сорок два человека, возраст — от двенадцати до четырнадцати лет. Остальные или слишком малы, или по физическим кондициям не подходят. Все они под руководством Тимошина по мере своих сил вместе с пленниками и взрослыми разбирают развалины порта и вдоль береговой черты роют окопы.
— Насчёт Тимошина и его контингента всё ясно. Меня интересуют бойцы и как идут тренировки.
— Мотивация у подростков хорошая. Тренировки идут согласно планам и графикам, и если ты ими интересуешься, то могу представить копии. Они тебе нужны?
— Да, принеси вечером, а пока скажи: через месяц они будут готовы к настоящим боевым действиям?
Лида удивлённо посмотрела на меня, и в этот момент выражение её лица почти полностью копировало удивлённую мимику Тимошина. Она недоверчиво хмыкнула и спросила:
— Ты хочешь задействовать их в серьёзной операции?
— Есть такая мысль.
— Рано. Полсотни стволов из самых старших ещё смогут поучаствовать в деле, но не больше.
— Ну, пятьдесят автоматов в помощь даже на второстепенном направлении уже немало.
— Что ты задумал? — Женщина явно встревожилась и сильнее сжала мою руку.
— Не переживай, — успокоил я Лиду, — ничего серьёзного.
— И всё же?
— Налёт на один из городов Альянса, и произойдёт это первого октября, в тот самый день, когда вражеские адмиралы и генералы соберутся на большой Военный совет.
— Надеюсь, ты не Фамагусту штурмовать собрался?
— Я не камикадзе, милая. Мне хочется выжить и сохранить своё здоровье, и нет никакого желания уничтожить врага ценой своей собственной жизни. Не тот сейчас случай, так что выберем цель достойную, но такую, которую отработать сможем. Пока есть пять вариантов: Ираклион, Ретимнон, Измир, Анталья и Мерса‑Матрух. Окончательно я ещё не определился, и это мы будем решать несколько позже. Благо времени целый месяц впереди.
За разговором я не заметил, как истлела папироса, и, выкинув бумажную гильзу за окно, обернулся к женщине, подмигнул ей: мол, не переживай, прорвёмся. Так и не выпустив мою руку, она встала, прижалась ко мне и потёрлась носиком о мою щёку. Затем, на какое‑то время замерев без движения, сказала:
— Знаешь, до встречи с тобой мне на всё было наплевать. Я считала, что никогда никого не полюблю, а к мужикам относилась только как к товарищам по работе, не более того. Потом появился ты, и я как‑то отогрелась, привыкла к тебе и впервые захотела быть не воином, а самой обычной женщиной, которую любят и уважают.
— Так ведь это хорошо.
— Конечно, да только тяжело за другого человека душой болеть. Ты в поход ушёл, а я себе места не находила, всё думала, что у вас и как.
— Успокойся, — я погладил её по голове, — мы вернулись, у нас всё хорошо, и целый месяц будем вместе.
— Что значит — месяц? — Она посмотрела мне в глаза. — Ты собираешься и в следующий поход без меня уйти?
— Да, — раскрывая свои планы, выдавил я, — без тебя. Кто‑то должен с небольшим отрядом находиться на базе, и я решил, что ты с этим справишься лучше всех других командиров.
Лида хотела что‑то сказать, и, скорее всего, её слова должны были быть гневной речью, которую мне пришлось бы выслушать, но, на моё счастье, заработала рация и голос одного из наёмников сказал:
— Патруль‑1 вызывает базу! Патруль‑1 вызывает базу!
Настроенные на эту волну радиоприёмники были в четырёх местах. Один у Лиды, но свой она оставила вместе с рюкзачком на входе в штаб. Второй — на «Ветрогоне». Третий у Тимошина. Четвёртый у меня. По всем нашим внутренним правилам патрулю должна была ответить Лида, но сейчас она явно не была настроена на служебный лад, и на связь с патрулём пришлось выйти мне:
— База на связи! Патруль‑1, что у вас?
— Мы у рыбаков. Местный староста и один из лесных вождей желают переговорить с начальством.
— Ведите их в лагерь.
— Понял, проводить гостей в лагерь.
Через полчаса, похожие один на другого как родные братья, передо мной сидели два седых старика. Одного я уже знал — это рыбацкий староста Анджело Кастелли, а второй оказался вождём племенного союза провинции Рагуза и представился как Адриано Патти. Данная встреча не являлась сюрпризом, и меня удивляло только одно: почему сицилийцы так долго с ней тянули. Про то, что эскадра собирается остановиться в Поццалло надолго, местным рыбакам, а через них и всем остальным их сородичам было объявлено сразу, и то, что у меня есть потребность пообщаться с вождями крупных племён, я тоже не скрывал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
