назад, труды Гурда-таки, получили признание, — ответил трубадур. — Проблема была в том, что фи Прахт слишком углубился в те стези, которые Звёздный Двор Веры посчитал «уделом божественным». После своего нашумевшего, совместного исследования с профессором Янкхом о «ядах-лекарствах», Гурд заинтересовался «интеллектуальной деятельностью». В последующих работах он утверждал, что у человека нет того, что можно было бы назвать «душой».
— И как его Звёздный Двор не казнил, или не ограничил деятельность? Я слышал, что Церковь ослабела, Василёк, но не настолько же…
— Есть разница, уважаемый Людвиг, между тем, чтобы казнить обычного крестьянина, что засомневался в Вере на недельной проповеди и целого герцога, — ответил мне трубадур. — Который богат, влиятелен и имеет значимых покровителей. Крестьянина, что начнёт сомневаться в Вере может любой рыцарь упокоить. После заплатить его семье отступные и двинутся дальше. С герцогом такое сотворить невозможно… Точнее… Родись уважаемый Гурд лет шестьсот назад, когда Вера была сильна, как никогда… И когда Святые Войны были не оружием в руках Императора, а именно оружием в руках Звёздного Понтифика — и гореть бы ему на костре, после пыток. Никто бы не посмотрел на то, что он владетель неприступного замка Прахт на западном побережье Императорских Земель. Многие тогда распрощались с жизнью… Особенно Академикусы и Профессора Академий… Но теперь — двадцать третий век! Век свободы и возможностей…
Всё же удивительное место. Человечество из моего первого мира к двадцать третьему веку уже космос, скорее всего, активно покорять будет. А они только-только к огнестрелу пришли… Хотя стоп. Как я вообще века считаю? До рождения Христа в нулевом году… Начала новой эры-же — человечество существовало тысячи лет. Так что — вполне возможно, что за двадцать три столетия они ещё не дошли до тех же высот, что люди с Земли.
Мы прошли пару улиц. Граждане города выглядели напряжённо, особенно они сторонились меня… Всё косились на мой меч. А ещё они были зашуганными, будто тут что-то произошло… Так что же устроили Горо со своим отрядом? Пару раз мы натыкались на любопытный взгляд людей, укутанных в тёмные плащи. Они были шпиками из Тайной Канцелярии… Догадаться было не трудно, несмотря на одеяние, которое вроде как должно было их укрывать от подозрений… Хотя какой придурок вообще считает, что человек в капюшоне, надвинутым так, что скрывал тенью лицо, лишает подозрений? Они ещё и ходили в сопровождении людей Гарнизона. Впрочем, тут они и не собирались особо таиться. Всё же — их территория и они занимаются расследованиями. Мы едва прошли треть улицы…
— Так-так-так, вот она, — произнёс Василёк, когда мы свернули на очередную, мощённую улицу.
— Шкафная улица? — удивлённо спросил я у Василька.
— Да, странное название, не так ли? — усмехнулся бард. — Она его получила из-за известного столяра, который делал мебель аж трём Королям-Аурундлихам. Каждый из них погиб при странных обстоятельствах. И объединяло их то, что мебель делал им один столяр… Ходили слухи, что он не то проклял дерево, не то обмазал мебель ядом. Вообще эта улица известна, как улица ремесленников. Она выходит, — указал Василёк кивком головы вперёд, — в порт Грюнтурбурга. Там стоят речные верфи… Самые большие речные верфи в Империи. Корабли, что выпускают эти верфи ходят по всем рекам нашей страны. Но нам нужен Карл Игфахт, мой старый друг… Он поможет уважаемому Айко… И это проложит мой путь к сердцу прекрасной Маи! — возвестил он, даже чересчур громко, ведь часть людей, что шли рядом, посмотрели на него.
— Говорите тише, — потребовал я. — Да-да, вы получите, что требуется, но сначала давайте найдём уважаемого Карла Игфахта.
— А что его искать? — мы прошли уже порядка двадцати лавок. Улица, на самом деле, была огромной. И лавки с разными товарами располагались по обе стороны. — Вот его лавка.
Мы подошли к добротному, трёхэтажному дому.
— А он дома? — спросил я. — Может он уехал к кому?
— Карл не уезжает из своего гнёздышка на приёмы, — возразил Василёк, — только если ему не заплатят. Его пациенты наоборот стараются прибыть к Карлу…
— Подожди, — я его перебил. — Если к нему ходят и он почти не уезжает к пациентам, как, Лука тебя дери, мы собираемся вылечить Айко?
— Ну, меня он послушает, — улыбнулся Василёк, подойдя к двери, которая открылась. Из неё вышла красивая дама, в сопровождении трёх стражников. Судя по гербу, она относилась к аристократии.
— И помните, Гертруда, — послышался хрипучий голос. — Настойку следует принимать до ужина. А так же не забывайте давать своему мужу настойку из шалфея в той консистенции, что я прописал.
— Да, спасибо, уважаемый Карл, — ответила женщина. Она взглянула на нас с Васильком, приветливо улыбнулась. — Судари.
Мы расступились, пропуская даму и её стражу. На меня грозно зыркнул главный стражник — высокий мужчина в почти полных доспехах. Когда они прошли мимо, Василёк пошёл ко входу.
— Каааарл! Доброго дня тебе!
— Ммм? — выглянул врач. — Василёёёк! — некоторые люди, в том числе дама по имени Гертруда — явно были привлечены этими двумя. — Давно не виделись, — Карл вышел. Он был невысок, одетый в чёрную одежду и фартук белого цвета. На левом глазу у него находился монокль. — Как же я давно… — тут он размахнулся и хорошенько приложил Василька кулаком в щеку. А удар у него поставлен… — Хотел тебе врезать, гнида поганая!
Я положил руку на рукоять меча.
— Стойте, Людвиг! — потасовкой лекаря и трубадура заинтересовались и стражники, которые проходили мимо. — Это мне за дело.
Охнув, он поднялся на ноги.
— Блядь, Карл… Мог бы не бить так сильно…
— Этого мало, — грозно произнёс лекарь. — После всего того, что ты, гадина, сделал с моей сестрой!
— Карлой же всё в порядке! — возмутился Василёк. — Она же замужем…
— Да, только лишь по милости барона Лахтера, — ответил ему Карл. — И по милости он взял её к себе в мужья после всего того, что ты сделал на его же собственной свадьбе!
Учитывая менталитет Василька… Рискну предположить следующее. Василёк, как трубадур — довольно известен, особенно в этих
