только скривился, ну сколько можно?
Ясмину хотелось бежать, что-то делать. Все раздражало, Рафика хотелось просто стукнуть по голове, чтобы он, наконец, заткнулся! Ну, сколько можно! Ясмин остановился и набрал в грудь воздуха, чтобы высказать ему все, что он о нем думает, как в этот момент его правый бок обожгла боль, будто кипятком плеснули. Ясмин закричал и схватился за бок. Его жгло, как огнем, сквозь выступившие на глазах слезы Ясмину показалось, что на пальцах появилась кровь.
— Кровь, откуда кровь? — прошептал Ясмин, схватившись рукой за стену, чтобы не упасть.
Рафик крутился рядом, пытаясь понять, что происходит. В перерывах между причитаниями он громко звал на помощь. Услышав про кровь, он самым бесцеремонным образом задрал подол платья омеги и посмотрел на дрожащие ноги.
— Нет никакой крови! — Рафик продолжал причитать и читать молитвы. — Где болит, господин? Живот? Где именно? Вам надо было больше лежать, господин, не дай Аллах, потерять младенца… о, Аллах, помоги нам!
Прибежали слуги, они принесли покрывало и хотели уложить на него омегу, чтобы отнести в комнату. Но Ясмин вырывался из их рук, прижимая локоть к боку. Так было легче. Прибежал гаремный доктор, следом примчался бледный жада. Суматохи в коридоре прибавилось, все чего-то хотели от Ясмина, а он хотел только одного, чтобы все замолчали и оставили его в покое!
— Ясмин, Ясмин, — бледный жада схватил его за руки и испугано смотрел в лицо. — Ты брал угощение из чужих рук или пил что-нибудь не из рук Рафика? Маленький, где болит, как? Печет или режет? Ноги отнимаются? Ты меня видишь? В глазах не двоится?
— Кровь, — Ясмин внезапно осознал, что это не его боль. — Я видел кровь, жада.
— У тебя галлюцинации, милый, — жада гладил его по лицу, как маленького. — Нет никакой крови, все хорошо. Что ты ел или пил, где взял? Какое оно было на вкус?
— Жада, это не моя боль, — Ясмин перехватил жада за руки, — и не моя кровь, … Салах ранен!
— Что ты говоришь, ребенок? — жада побледнел. — С чего бы вдруг Салаху быть раненым? Он же не будет вступать в схватки за омег. И потом, схватки там ритуальные, только до первой крови, маленькая царапинка и все прекращается!
— Жада, Салах ранен! — Ясмин сразу собрался, в голове прояснилось, раздражение ушло. ‒ Так, спокойно! Надо быстро послать кого-нибудь в пустыню, чтобы выяснить, что произошло! Пошли! — Ясмин схватил жада за руку и потащил к выходу. — Если он ранен, то его привезут домой! В свои комнаты ему сейчас хода нет, так, куда его привезут?
Ясмин пытливо посмотрел на жада, тот только хлопал глазами от такого быстрого перехода от беспомощности до полной уверенности. Но старый интриган был опытным человеком, поэтому быстро собрался и стал думать.
— В казарму! Его привезут в казарму, если ранение хоть сколько-нибудь серьезное! Если это просто царапина, то перевяжут и он останется в пустыне! А ты уверен, что это Салах? Может, тебя просто отравили чем-нибудь? Может, у тебя галлюцинации?
— Жада, я не молодой экзальтированный омежка. Я прекрасно помню угощение для эмира и прочие ваши невинные штучки. После вашего предупреждения я бы скорее умер от жажды, чем стал пить непонятно что. Помогите лучше выйти из гарема. Я помню, что у охраны приказ никого не выпускать.
— Оденься в уличную одежду, и я тебя выведу, — жада побежал к себе в комнату переодеваться.
Ясмин бросился к себе, едва попадал руками в рукава абая, пока добежал Рафик и помог надеть шейлу и застегнуть абая. Жада ждал у дверей. Он постучал в дверь и стал о чем-то договариваться с охраной за дверью. В скором времени дверь открылась, и один из молодых воинов повел жада, Ясмина и Рафика к казармам. Ясмин вспомнил, что уже был здесь однажды, когда привел Вилена для показательного наказания.
— Закрой лицо, — сказал жада, — здесь могут быть посторонние.
Жада и Ясмин быстро прикрыли лица и в скором времени оказались на тренировочном поле рядом с казармами и конюшней. На поле дети и подростки, одетые как альфы, стреляли из лука и занимались чем-то вроде гимнастики с палками в руках. Взрослых альф не было, так же, как и биби из питомника. К ним подбежал подросток, высокий и тощий, как молодой волчонок. Оказывается, его оставили здесь за старшего. От осознания собственной важности парнишка выглядел одновременно важным и растерянным.
Жада быстро объяснил пареньку, чтобы тот послал кого-нибудь в пустыню к шатрам, отыскать Салаха и попросить его приехать ненадолго домой, чтобы успокоить перепуганного супруга. Парнишка кивнул головой и свистнул, одновременно махнув рукой. К нему бросились сразу несколько мальчишек, ясноглазых и шустрых. Старший объяснил двоим, что от них требуется, и мальчики, подтянув штаны повыше, бросились бежать, сверкая чумазыми пятками.
Но, по всей видимости, Салах был где-то недалеко, потому что очень скоро мальчишки прибежали обратно, блестя глазами и подпрыгивая от возбуждения.
— Везут! Везут! Салаха везут!
Ясмин представил окровавленное тело на носилках, и ему сразу стало дурно. Рафик подхватил его за локоть и потащил в тень. Жада стал хлопотать над омегой. Сразу принесли воду в ведре для коней и большой черпак. Пока на Ясмина брызгали водой и пытались напоить, появился Лясар, которого вел под уздцы рослый альфа. В седле сидел Салах, и достаточно бодро всем улыбался. Поверх рубашки белела повязка, и он прижимал правую руку к боку. Точно таким же жестом, как это делал Ясмин в коридоре.
Ему помогли спешиться и усадили на скамью у казармы. Ясмин, оттолкнув Рафика, бросился к мужу. Возле Салаха стоял Усама, суровый альфа со шрамами на лице, рядом был еще один альфа, тот самый, который сопровождал их в полете домой. Доктор разрезал рубашку вместе с повязкой и, намочив окровавленную одежду, бережно отделял ее от раны.
— Ясмин, что ты здесь делаешь? — нахмурился Салах, увидев омегу.
— Он почувствовал, что тебя ранили, — вмешался жада, ‒ я, если честно, не поверил ему и привел сюда, чтобы он успокоился, увидев, что все в порядке.
— Тебе лучше уйти отсюда, — нахмурился Салах. — Не стоит тебе смотреть на кровь.
— Вот еще! — Ясмин подошел поближе. — Лучше увидеть что есть, пока я себе не нафантазировал. Ты же знаешь, какая у меня богатая фантазия!
