Последние годы в Вене (1934–1938)
1934 год стал свидетелем бегства оставшихся аналитиков-евреев из Германии и «ликвидации» там психоанализа. Это оказалось одним из немногих успешных достижений Гитлера. Достойно удивления, насколько знание о Фрейде и его трудах, когда-то широко распространенных по всей Германии, могло быть почти полностью уничтожено, так что спустя двадцать лет психоанализ все еще находится в Германии на более низком уровне, чем, например, в Бразилии или Японии. Естественно, это глубоко опечалило Фрейда и укрепило его пессимистические взгляды относительно повсеместного антисемитизма.
Первым сигналом того, чему суждено было случиться, явилось сожжение книг Фрейда и других психоаналитических книг в Берлине в конце мая 1933 года, вскоре после прихода Гитлера к власти. 17 апреля 1933 года Бём посетил Фрейда в Вене, чтобы посоветоваться с ним относительно создавшейся ситуации. Самым насущным вопросом являлось новое предписание, согласно которому ни одному еврею не разрешалось быть членом какого-либо ученого совета. Фрейд придерживался мнения, что простое изменение личного состава подобным образом не помешает правительству запретить психоанализ в Германии. Все же будет разумным не давать им в руки такой предлог, отказываясь произвести данное изменение, и он согласился, чтобы Бём занял место Эйтингона в совете. Некоторые врачи из госпиталя для бедных составили обвинительный акт против психоаналитического общества, циркулировало много слухов об ухудшении ситуации.
В июне 1933 года Немецкое общество психотерапии перешло под контроль нацистов и скрывало себя под эгидой Международного общего медицинского общества психотерапии. Рейхсфюрер д-р Геринг объяснил, что от всех членов данного общества ожидается тщательное изучение произведения Гитлера «Mein Kampf», которое должно служить основой для их работы. Кречмер быстро ушел в отставку с поста президента, а его место было столь же быстро занято К. Г. Юнгом. Юнг также стал редактором официального органа общества «ZentralblattJur Psychotherapie», а в 1936 году к нему в качестве соредактора присоединился Геринг; он вышел в отставку в 1940 году. Основной функцией Юнга было проводить различие между арийской и еврейской психологией и подчеркивать ценное значение первой. Один швейцарский психиатр немедленно выступил с протестом против такого отхода от нейтральности науки, и начиная с этого времени Юнг сурово критиковался во многих странах за свое поведение.
В ноябре 1933 года два официальных нацистских психотерапевта встретились с Бёмом и Мюллером-Брауншвейгом и сказали им, что единственным шансом для того, чтобы психоанализу позволили продолжать существовать, является исключение всех евреев из членов общества. Давление в этом направлении возрастало, и не без сопутствующих угроз. Процесс нивелирования продолжался, и различные ветви науки «национализировались» и ставились под централизованный контроль. Д-р М. Х. Геринг, двоюродный брат заместителя фюрера, был назначен президентом Всеобщего Немецкого медицинского общества психотерапии, функция которого заключалась в объединении, насколько это возможно, всех форм психотерапии и наделении их национал-социалистскими целями. Вскоре нацистские власти потребовали, чтобы оставшиеся члены Немецкого общества вышли из Международного психоаналитического объединения, и на общем собрании 13 мая 1936 года данное решение было принято. Об этом факте было объявлено в Бюллетене объединения, но впоследствии власти отменили данное решение.
19 июля я встретился в Басле с Герингом, Бёмом и Мюллером-Брауншвейгом. Брилл также присутствовал на этой встрече. Я нашел Геринга любезным и сговорчивым человеком, но позднее оказалось, что он был не в состоянии выполнить данные мне обещания относительно той степени свободы, которую следует позволять их психоаналитической группе. Несомненно, что в это время ему было полностью объяснено еврейское происхождение психоанализа. Учебные анализы были запрещены, но лекции все еще продолжались. Геринг или его жена взяли себе за правило посещать их для того, чтобы убедиться, что не используется никаких психоаналитических технических терминов, поэтому эдипову комплексу приходилось фигурировать под синонимичным названием. В январе 1937 года Бёму удалось еще раз приехать в Вену. Он рассказывал о положении дел в Германии Фрейду, Анне, Мартину Фрейду, Федерну и Жанне Лампль-де-Гроот в течение трех часов, пока не исчерпалось терпение Фрейда. Он прервал его повествование, воскликнув: «Абсолютно достаточно! Евреи веками страдали за свои убеждения. Теперь пришло время наших христианских коллег пострадать в свою очередь, за свои идеи. Я не придаю никакого значения тому, что мое имя не упоминается в Германии, до тех пор, пока моя работа представлена там правильным образом». Сказав это, он покинул комнату.
28 марта 1936 года Мартин Фрейд сообщил мне по телефону катастрофическое известие, что гестапо завладело там имуществом «Verlag». Я немедленно телеграфировал начальнику полиции в Лейпциге, объясняя, что данное имущество принадлежит международной организации, но, естественно, это не отменило их акцию. Так что в течение следующих двух лет «Verlag» приходилось продолжать свое существование в Вене в очень урезанном виде. Тем не менее благодаря энергии Мартина Фрейда «Verlag» удалось функционировать до тех пор, пока нацисты не конфисковали его в марте 1938 года.
Весной этого года Фрейду причиняло много страданий локальное состояние его челюсти. В феврале несколько раз применялось рентгеновское облучение с незначительным результатом, поэтому в марте стали использовать радий. В последующие месяцы он применялся многократно, в результате чего был выигран драгоценный год без единой операции. Однако боль и реакции недомогания часто были крайне велики, хотя они и уменьшились после того, как д-р Людвиг Шлосс, который ранее обучался в Институте Кюри в Париже, обнаружил, что металл в протезе Фрейда вызывает вторичную радиацию; чтобы устранить эту опасность, был сделан другой протез.
В начале мая Фрейд имел удовольствие сменить свое затворничество в городе на сельский ландшафт. Этим летом он был удачливее, чем в прошлом году, и нашел для себя виллу с пространными и очаровательными видами в Гринцинге.
Арнольд Цвейг только что написал пьесу о Наполеоне в Яффе, в которой тот подвергался суровой критике за эпизод с расстрелом заключенных. В письме к Цвейгу Фрейд заметил: «Итак, Вы только что закончили набросок новой пьесы, эпизода из жизни этого страшного мерзавца Наполеона, который, будучи столь сильно фиксирован на фантазиях периода полового созревания, лелеемый невероятной удачей и без каких-либо связующих уз, кроме уз его семьи, скитался по всему миру подобно лунатику лишь для того, чтобы в конечном счете остановиться на мании величия. Вряд ли когда-либо еще был такой гений, для которого любая черта благородства была бы столь же чужда, такой классический антиджентльмен. Но он был взращен на грандиозном фундаменте».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
