— Я ненавижу насилие, и я питаю уважение к людям, которые занимаются ликвидацией этого уродливого явления. Я понимаю, что им самим приходится применять насилие в своей работе. Что делать, если бандформирования понимают только язык оружия.
— Рассказать в школе о боге, это бандитизм? — спросил шеф–редактор «Trwam media».
— Смотря как, — ответил Мак Лоу, — Я помогаю с учебой соседским детям. Они проходят религиозные мифы по экоистории, так что о богах они знают. Но воспитывать в школе религиозных террористов, как в Польше — это бандитизм, и наша Хартия это пресекает.
— Вы, кажется, перепутали мою страну с Ираном, — заметил шеф–редактор.
— Генрих Сенкевич, это польский писатель или иранский? – спросил док Мак.
— Польский разумеется! Великий польский писатель, нобелевский лауреат 1905 года.
— О нем я и говорю. В списке литературы для школьников, составленном совместно Министерством образования Польши и Польской католической церковью, есть роман Сенкевича «Огнем и мечом». Один из главных положительных героев романа, некий Лонгин Подбипятка, сносит ударом меча три головы неверных за раз, выполняя обет, данный во имя римско–католической веры. Он убивает еще толпу неверных, но потом, неверные убивают его самого. Его праведная душа возносится в рай. Лонгин умирает девственником, ни разу не переспав с женщиной. Согласно пояснительной записке, на этом примере школьники поймут нравственные принципы христианской любви.
В салуне снова послышался хохот. Мак Лоу поднял руку, призывая к тишине.
— Давайте вернемся к теме, для которой все собрались. Здесь обсуждается теле–квест «Тринадцать ударов молнии», а не мои взгляды и не взгляды коллеги Карпини. Мне кажется, это отличная игра. Молодые ребята из разных стран объедут вокруг нашей планеты, и при этом вместе поучаствуют в фантастических приключениях…
— На деньги производителей смертоносного оружия, — вставил репортер «La Stampa».
— Ну и что? Иногда свободу и безопасность приходится защищать с оружием в руках. Здесь, на Никаупара, живут сотни людей, которым вернули свободу силой оружия.
Джек Хартли из «London Courier» поднял глаза от своих записей.
— Мистер Линкс, вы минуту назад сказали: «Наша Хартия». Вы считаете себя только меганезийцем, и никак не британцем?
— Я – гражданин Меганезии. Это мой выбор. Но, однако, я пою своим детям на ночь «Jingle bells» или «Twinkle little star» и болею за «Bristol Rovers». Я понятно ответил?
— Не вполне, если честно. Например, как быть с тем, что ваши знания служат теперь Меганезии, и вы преподаете меганезийским студентам, а не британским?
— Ерунда! У меня есть студенты из самых разных стран. Я вообще на это не смотрю, я ненавижу любые формы национализма и дискриминации, в т.ч. в образовании. У меня есть студенты с Аотеароа, из Австралии, из Папуа и из Транс–Экваториальной Африки. Британцы есть пока только в интернет–группе — из–за расстояния. Но, двое из них хотят пройти 3–й курс здесь. Никаких проблем, как нет проблем у студентов–африканцев.
— Кроме проблемы со стоимостью перелета и жилья здесь, — заметил Хартли.
Док Мак Лоу резко и энергично взмахнул рукой.
— Я сказал: никаких. Ребята перспективные, а эти мелкие проблемы я решу лично.
— А если вас пригласят в Англию почитать лекции в бывшем вашем университете?
— Я отвечу: увы, ничего не получится. В Хитроу меня арестуют прямо на трапе.
— А вы не планируете как–то уладить свои отношения с британскими властями?
— Как я могу планировать то, в чем ни черта не смыслю? Вот с Ново–Британскими властями у меня прекрасные отношения. Недавно мы летали в Нью–Кимберли, по–местному — Кимби, поскольку мои девчонки входили в комиссию проа–конкурса…
Британский репортер демонстративно схватился за голову.
— Мистер Линкс, я ни черта не понимаю. О каком месте идет речь?
— Об острове Новая Британия рядом с Новой Гвинеей, 3000 миль на WNW отсюда.
— А при чем тут конкурс… как вы его назвали?
— Проа–конкурс, — повторил док Мак, — Это я стараюсь, все–таки вернуть мероприятие в плоскость теле–игр, квестов и т.п. Проа–конкурс – это очень толковое меганезийское изобретение. Какой–нибудь консорциум, а в некоторых случаях – правительство или мэрия, объявляют конкурс на решение какой–нибудь проблемы. Участие свободное, а призовой фонд может быть любым, от тысячи фунтов до нескольких миллионов.
— Иностранцы тоже могут участвовать?
— Да, я же сказал: свободное. Конкурсная комиссия — полупрофессиональная. Итоги подводятся публично. Репортажи с этих конкурсов становятся увлекательными шоу, полезными в смысле популяризации прикладной науки и новых технологий.
— Теперь более–менее понятно, — репортер кивнул, — А ваши девчонки… У вас такие взрослые дети, что они уже заседают в комиссиях?
— Нет, дети еще маленькие. Это мои жены. Они вписались в секретариат комиссии по проа–конкурсу на самый экономичный суборбитальный концепт для «Papua Air–Space Agency». Получилась хорошая международная игра, как и «13 ударов молнии». Приз взяли совсем молодые ребята из KTIC (Kimbe Transport Innovation College). Директор Агентства весь светился от национальной гордости: папуасы обставили меганезийцев. Политически, Новая Британия — часть Конфедерации Меганезия, но очень недавно, а этнически, это разумеется Папуа. Кстати на Никаупара тоже, в основном, этнические папуасы, так сложилось. Среди них много талантливых молодых ребят. К сожалению, базовое образование у них не в лучшем виде… Но это, в общем, поправимо.
Джек Хартли, терпеливо слушавший увлекшегося Мак Лоу, получил возможность вставить несколько слов.
— Извините, мистер Линкс, у вас что, несколько жен?
— У меня две жены и обе — фанатки космоса. Дома просто космическая одиссея.
— Гм… Это несколько нетипично для этнического британца, вы не находите?
— Да, именно так. И я считаю, что это огромная ошибка. Скажу больше: это позор!
— Простите, но тогда зачем это делать?
— Не знаю! Вы же репортер! Спросите у парламента, у правительства, у «British National Space Centre»! По–моему, они просто идиоты. «British Interplanetary Society» предложила космическую программу еще в 1933, и что? Ни одного космического запуска в XXI веке, ни одного собственного проекта. Персонал Центра – 50 человек, бюджет 250 миллионов долларов в год (для сравнения: военный бюджет – 45 миллиардов). Это уровень какой–нибудь Албании. Британия уже отстала от киви, еще немного – и отстанет от Папуа!
— Э… Простите, на какой вопрос вы сейчас отвечали, мистер Линкс?
— На ваш вопрос о том, что интерес к космосу нетипичен для британцев. Еще бы! Если каждый день им говорят по TV, что космос — это выброшенные деньги. Эсминцы по 500 млн. долларов, конечно, выгоднее – для тех, кто получает откаты с военных концернов.
— Э… Я вообще–то спрашивал про ваших жен.
— А… Видите ли, они не этнические британки. Они уроженки Элаусестере.
Жанна не выдержала и хихикнула.
— Мак, этот парень спрашивает не про космос, а про то, почему у тебя две жены.
— А… Это долго рассказывать. Вы надолго в наши краях, Джек.
— На 3 месяца, не меньше. Я аккредитован от Британского Содружества при штабе «Rescue Inter–Oceanic Service» в Окленде, Новая Зеландия.
— Мы тут говорим Аотеароа, — заметил Мак Лоу, — Впрочем, дело вкуса. От Окленда до Никуапара полторы тысячи миль, 6 часов на любительской флайке. Заходите ко мне в гости на чашку чая. Поболтаем. Когда соберетесь — звоните. Я попрошу кого–нибудь из студентов, или из патрульных ребят, чтобы вас подвезли. Не проблема.
— Спасибо, я непременно воспользуюсь вашим приглашением, и мы с вами поговорим о разных интересных вещах. А сейчас, мистер Линкс, не могли бы вы кратко поделиться вашими планами. Я имею в виду, над чем вы сейчас работаете?.
— Вот это да… Если я буду все перечислять, то уподоблюсь парню, который на вопрос, «Что новенького?» начинал рассказывать все, начиная с перечня блюд, которые ел на завтрак. Дайте подумать ,что может быть интересно вашей аудитории… Думаю, это 2 темы. Первая – «Antarctic plantation». На эту идею меня навел один хороший парень и, кроме того, это занятно совпало с некоторыми мыслями, которые пришли мне в голову, когда я обитал на помойке в окрестностях Бристоля.
— Вы продолжали заниматься наукой, даже там, на этой ужасной холодной британской помойке? – перебила изумленная Ллаки.
Док Мак Лоу улыбнулся, кивнул и развел руками:
— Видите ли, юная леди, у меня это само собой происходит. Например, я уверен, что вы будете автоматически пританцовывать под любую хорошую музыку. Это то же самое.
— Ya! Вы так здорово объяснили, док Мак! Понятно, да!
— Тогда я продолжу. Идея связана с быстрорастущими папоротниками, которые могут успеть произвести достаточно биомассы за короткое антарктическое лето. Фактически, это январь и начало февраля. Я не буду вдаваться в подробности, но папоротники – это очень древние растения, которые способны к глубокому симбиозу с родственными им водорослями. Возможно даже смешение на генетическом уровне… Но, это уже детали. Главное, что мы можем получить сезонные плантации на этом заполярном побережье.
