— Надеюсь, ваш репортер успел хорошо распробовать нашу рыбу.
— У вас не получится обратить серьезное дело в балаган! — воскликнул шеф–редактор «Trwam», пытаясь перекричать новый взрыв смеха, — В моем распоряжении имеются фотодокументы, и они уже опубликованы.
Он извлек из–за пазухи пачку цветных фотографий крупного формата и торжественно потряс ими в воздухе, развернув веером. Джой пожала плечами и, запрокинув голову, крикнула, как казалось, в потолок:
— Олаф! Ты там не спишь?.. Олаф!
— Уже нет, — раздался через минуту несколько заспанный голос, c потолка, — а что?
— Спустись, пожалуйста, тут как раз обсуждается компьютерная графика.
Через минуту по лестнице из мансарды–отеля спустился белобрысый парень в шортах и футболке с изображением толстой лягушки и надписью «Kiss me!».
— Люблю отели с хорошей звукоизоляцией, — проворчал он, ставя на стойку ноутбук с 20–дюймовым экраном, и добавил, уже в адрес польского шеф–редактора, — Не тычь мне в физиономию своими фотками, это копии с моих оригиналов.
— Оригиналов? – переспросил изумленный поляк, — Но мы приобрели негативы…
— Учи матчасть, дядя, — перебил молодой швед, — и сдай вправо, ты всем экран заслонил.
Сделав это замечание, Олаф встал рядом со стойкой и вооружился соломинкой для коктейлей в качестве указки.
— Слайд 1–й, черепа жертв, сваленные на берегу Такутеа. Показываю, как сделано. Это берег, а это — фото из архивов Международного трибунала, 1994, геноцид в Руанде. Я обвел приметные черепа маркером, чтоб сравнивать. Идем дальше…
Он пару раз щелкнул мышкой и опять принял позу лектора.
— Слайд 2–й: голые люди за колючей проволокой в центре острова Такутеа. Эти люди взяты с фото из «New Plimut Observer», Новая Зеландия, с nude–action «Лиги защиты животных». Они выступили против того, что с новорожденных ягнят сдирают шкурки. Кстати, я тоже это дело не одобряю… Да, чтобы вам проще было сравнивать фотки, я самую симпатичную девчонку обвел в кружок. Классные сиськи, правда?
Сделав это эстетическое замечание, молодой швед снова сменил кадр.
— Слайд 3–й. Это моя гордость. Доктор Рашер. Сделать из старых черно–белых фоток цветную 3d и дурак сможет, а вот реалистичное старение – это уже задача для профи. Рекомендую пакет «Bioimage–evolution». Я сейчас включу вам ролик. Там показано по фазам, как это делалось. Кто хочет купить, сто баксов на стол за копию на диск. Dixi.
— Вы кое–что не учли! – заявил шеф–редактор «Trwam media», — вот это!
Он поднял над головой фото: несколько офицеров в форме ВМФ Меганезии собрались вокруг электронных весов, на которых стоит ужасно худая голая чернокожая девушка, почти подросток. Табло весов показывает 36,89 кг. Офицеры весело улыбаются. Только один (развернувшись анфас к фотографу) с серьезным видом смотрит на табло весов.
— Так это не ко мне, — флегматично сообщил Олаф, — это уже явление природы.
Сделав это загадочное замечание, швед вынул из кармана своих шорт woki–toki, что–то ткнул на пульте и через несколько секунд произнес:
— Алло, Пума, ты что, отмокаешь?… Это, в смысле плаваешь… Ага, а далеко?… Ну, ОК, тогда двигай сюда. Тут показывают эротический триллер с твоим участием… Ну, блин, как тебе объяснить, что это? Приходи и увидишь… Нет, одеваться не надо… Ну, ждем.
— Чего ждем? – спросил поляк.
— Младшего инструктора Пуму Батчер, — сообщила ему Джой, и добавила, — Пока можно задавать следующие вопросы.
Наверное, никто кроме Жанны не заметил короткого обмена взглядами между Джой Прест и Ллаки Латтэ, сидевшей за дальним столиком. Ллаки поднялась с места.
— Вопрос к координатору Торресу, — объявила она, — У вас хорошая полиция. Почему она не поймала Грушевски и не выдала его в Самбаю, где он убил доктора Владу Смигл?
— А был запрос на экстрадицию Грушевски? – спросил Торрес.
— Я не знаю, был ли запрос из Самбаи, но вот запрос из Мпулу (Ллаки подняла вверх на вытянутой руке лист бумаги украшенный гербом — солнышко, росток и автомат). У нас страна, соседняя с Самбаей, и по нашим законам он тоже преступник. Можно я дам вам эту бумагу, чтобы если Грушевски еще раз приедет в Меганезию, то ваша полиция его поймала и отдала нам. У нас его будет судить трибунал по военным преступлениям.
— Никаких проблем, — сказал координатор, — Давайте сюда ваш запрос, я передам его в Верховный Суд.
— Это хорошо, — сказала Ллаки, пересекла зал, передала бумагу в руки Торресу, в полной тишине вернулась на свое место, и преспокойно закурила сигарету.
«Ну, — сказала себе Жанна, — Пора изобразить лицо всемирного братства журналистов».
Она встала, поправила прическу, вернее, изобразила, будто поправляет прическу. На самом деле, прически, как таковой не было, но этот жест хорошо привлекает внимание.
— Пользуясь тем, что здесь присутствуют журналисты авторитетных медиа–групп, я хочу отметить, что ультра–католические масс–медиа, такие как Trwam, нарушают Всемирный Кодекс Этики Репортеров. Напоминаю: запрещено использовать статус журналиста для прикрытия подстрекательства к насилию, а именно этим занимается Trwam, призывая христиан в странах 3–го мира к расправам над врачами, учителями, соц–работниками и репортерами, позиция которых не нравится Ватикану. Когда Грушевски попадет в руки правосудия – а я надеюсь, что это произойдет, — давайте воздержимся от петиций в его защиту. Если он действует, как мафиози – пусть с ним и обращаются соответственно.
Канадка приготовилась к хорошей словесной потасовке с обменом сначала взаимными обвинениями, а затем — оскорблениями и угрозами, но в этот момент на сцене (точнее, в зале) возникло новое действующее лицо. Пума двигалась так стремительно и бесшумно, что большинство присутствующих заметили ее, когда она уже была на полпути от входа до стойки бара. Из одежды на ней был только лимонно–желтый браслет–футляр с woki–toki, застегнутый над левым бицепсом. По шелково–гладкой шоколадной коже бежали капельки воды – видимо, она выбралась из лагуны на пирс прямо перед входом в салун.
— Олаф! – возмущенно произнесла она, — Что ты опять говоришь сложными шведскими словами? Я знаю, есть простые английские слова про то же самое!
— Erotic thriller, — это по–английски, сообщил швед.
— Да? – удивилась Пума, — И что это значит?
— Вот, — пояснил он, кивнув в сторону поляка, все еще державшего в руке то самое фото.
Пума сделала короткое движение, и фото оказалось у нее в руках, а сама она уселась на табурет у стойки, слева от координатора Торреса.
— Так это же просто я, — разочаровано протянула она.
Жанне было безумно интересно, кто из журналистов первым выйдет из легкого ступора, вызванного эффектным появлением младшего инструктора Батчер. Если бы канадке пришлось ставить на кого–то из них в тотализаторе, она выбрала бы Питера Йорка из «CNN–Fortune», или Шарля Фонтейна из «Figaro» — все остальные явно тормозили. Она совсем было решила, что ставит на Питера, но первым все–таки отреагировал Шарль.
— Могу я ли задать миссис Батчер несколько вопросов? — спросил он, обращаясь к Джой.
— Почему нет? – удивилась та, — У нас здесь встреча без галстуков.
— Да… (француз улыбнулся)… Я это уже заметил. Э… (он повернулся к Пуме), можно называть вас просто по имени, без «младший инструктор…», и так далее?
— Ну, да, — ответила она.
— Отлично! Вы не могли бы рассказать, как получилось такое фото?
— Обыкновенно. Мзини нажала кнопку на своем мобайле, и оно получилось.
— Ага! – сказал ничуть не обескураженный Шарль, — А Мзини, это кто?
— Она из народной милиции Макасо, в Мпулу, — пояснила Пума, — Мы вместе летали на остров Лийс, плавать в море.
— Ага! – повторил он, — Значит, это фото с острова Лийс, а не с Такутеа.
— Ну, да. Разве это не понятно?
— Я просто уточнил… А что вы делаете на этом фото?
— Я выигрываю 20 фунтов у команданте базы, — ответила она, — У нас было пари про мой вес. Он не верил, что я такая легкая.
— Да, я бы тоже не поверил… А как это случилось с вашим весом?
— Я долго не могла найти еды. Была война и из–за этого проблемы с едой. Вообще, было много проблем из–за этой войны. Не только у меня.
— Война, — повторил француз, — А где, когда?
— В разных странах. Южное Конго, Мпулу, Везиленд, Малави, Шонаока, Самбая и еще, кажется, Зулустан и Мозамбик, но про них я не уверена. А когда… Ну, я не знаю, если ничего не изменилось, то она до сих пор идет.
— А что вы делали на войне? – спросил он.
Нитро поставил на стойку рядом с Пумой огромную кружку горячего какао и получил бонус в виде быстрого как укус кобры поцелуя в щеку. Африканка сделала один глоток, облизнула губы, и начала обстоятельно излагать.
— Три года назад была очень сильная засуха. Совсем нечего есть. Нас продали в армию генерала Басемо за один грузовик гуманитарной помощи. Потом генерала Басемо убил полковник Куруе. Он сам знал, где брать гуманитарную помощь и таблетки — зачем ему генерал? В армии нас учили, как стрелять из нигерийского автомата и как правильно резать горло. Потом мы воевали за Везиленд против Самбаи. Потом, когда в Везиланде кончились деньги, Куруе нанялся воевать за генерала Ватото, а против кого мы тогда воевали – я не знаю. Просто воевали с какими–то деревнями. Там можно было иногда найти еду, и еще кое–что, чтобы продать, но надо было прогнать ту армию, которая их охраняла. Иногда это получалось, а иногда – нет. Тогда у нас многие умирали сразу, а многие позже, потому что не было еды. Потом мы попали в большую засаду. Там почти всех наших убили. Потом я бродила по саванне, не помню, сколько дней. А потом меня поймали, и я встретилась с Роном Батчером. Это мой мужчина, он сейчас спит, но когда проснется, я могу вас с ним познакомить.
