каждом обмене мнениями с советским чиновником подчеркивал американскую решимость, что СССР и его клиенты - особенно Фидель Кастро и Каддафи - должны умерить свое интервенционистское поведение". В отношении Каддафи, как отметил Хейг, "Добнин дал понять, что Ливия - это американская проблема", а не советская ответственность.
Усилия Хейга по внушению американской озабоченности Советам возымели эффект. Хейг признал, что Соединенные Штаты "начали получать ответные сигналы... что Советы говорили своим друзьям замедлить поддержку повстанческих движений и призывали к сдержанности в отношениях с Соединенными Штатами". Хотя Хейг не назвал друзей, он имел в виду Никарагуа. Но хотя такие сигналы действительно посылались, по какой-то причине в своих мемуарах Хейг назвал эти сведения "слухами, которым я не совсем поверил". Он не хотел признавать эту сдержанность, так как она не соответствовала его продолжающейся и яростной кампании о советской угрозе для Центральной Америки и Карибского региона.
В одном случае Советский Союз рассматривался не как манипулятор прокси, а как прямой агрессор: Афганистан. В Афганистане, единственном государстве третьего мира, охваченном гражданской войной и непосредственно примыкающем к самому Советскому Союзу, советские лидеры нехотя решили охваченном гражданской войной и непосредственно примыкающем к самому Советскому Союзу, советские лидеры неохотно приняли решение о прямом вмешательстве с помощью советских вооруженных сил. Президент Джим Картер отреагировал на это заявлениями, которые были направлены в адрес Советского Союза. Президент Джимми Картер отреагировал на это жесткой риторикой и широким спектром санкций, включая тайные поставки оружия повстанцам, известным как моджахеды. Администрация Рейгана продолжила и постепенно увеличила эту тайную помощь. В марте 1982 года и периодически после этого Соединенные Штаты также обвиняли Советский Союз в применении смертоносного микогенного оружия.
Советская оккупация Аф гаистана продолжала подниматься во внутренней риторике, на международных форумах и в двусторонних дискуссиях с советским руководством. Однако, в относительном выражении, ей уделялось меньше внимания в таком диалоге из-за нового акцента на регионе Центральной Америки и Карибского бассейна. Когда Организация Объединенных Наций, после двух лет челночной дипломатии, открывшей путь, созвала в июне 1982 года переговоры по урегулированию конфликта в Афганистане, Соединенные Штаты проявили минимальный интерес.
Начиная с бесед Хейга в 1981 году, но особенно в 1982-83 годах, с переговоров на уровне помощника государственного секретаря, состоялось несколько раундов непубличных американо-советских дипломатических обменов, которые касались региональных проблем и потенциальных кризисов на юге Африки, Ближнем Востоке (в частности, ирано-иракской войны) и в Афганистане. Эти тихие дипломатические дискуссии, продолжавшиеся на протяжении всего десятилетия, были одним из наиболее успешных аспектов американской дипломатии в отношениях с Советским Союзом в 1980-х годах. Одной из главных причин была их конфиденциальность. Другой причиной был интерес обеих сторон к прагматическому поиску "правил взаимодействия" в региональном геополитическом соревновании. Приведем пример: и Соединенные Штаты, и Советский Союз не только предупреждали друг друга не использовать ирано-иракскую войну, но и использовали эту возможность для объяснения некоторых своих собственных действий в регионе (включая подготовку американских военных к непредвиденным действиям для обеспечения мирового доступа к Персидскому заливу), поскольку эти действия могли быть неправильно истолкованы другой стороной.
Обмен мнениями на более высоком уровне по ключевым региональным вопросам иногда служил той же цели. Горячая линия" была использована в ситуации с Ливаном, чтобы помочь предотвратить неправильное толкование. Самое важное, что в сентябре 1982 года государственный секретарь Джордж Шульц конфиденциально предупредил министра иностранных дел Андрея Громыко о серьезных негативных последствиях в случае поставки самолетов МиГ в Никарагуа.
Такой шаг был бы "неприемлемым" для Соединенных Штатов. Несмотря на многочисленные ранние признаки того, что советский блок намеревался предоставить такие самолеты, они не были отправлены. Соединенные Штаты также предприняли действия, например, некоторые американские программы в Центральной Америке и Карибском бассейне, которые не были напрямую связаны с Советским Союзом, но которые способствовали бы продвижению американского влияния, в то время как сворачивание деятельности Советского Союза. Другой главной зоной внимания был Ближний Восток.
Эта нереальная схема была основана на том, что все были друзьями Америки и все разделяли желание не допустить расширения советского влияния в регионе. Пока все хорошо. Но эта концепция игнорировала разногласия по палестинскому вопросу и необходимость внутренних и внешних отношений и императивов стран. Предложение рухнуло под собственным весом, но не раньше, чем возникли трудности, включая ожесточенную борьбу в Конгрессе по поводу продажи Саудовской Аравии авиационной системы предупреждения о ракетном нападении (AWACS) и других систем ПВО. Этот вопрос также негативно сказался на американо-израильских отношениях. Так же, как и израильская бомбардировка иракского ядерного реактора в июне 1981 года.
Израильское вторжение в Ливан в июне 1982 года под очень тонким предлогом возмездия за террористическую акцию в Лондоне (совершенную, как вскоре выяснилось, арабской отколовшейся группой Антипалестинской организации освобождения) открыло целый ряд новых проблем для Израиля, Сирии, ООП, Ливана, США и Советского Союза. Госсекретарь Хейг, коварно или нет, дал, как считали израильтяне, зеленый свет для осуществления их плана. Но, по стечению обстоятельств, он был снят с должности почти сразу после начала израильского вторжения, а администрация заняла все более негативную позицию по отношению к глубокому израильскому натиску вплоть до Бейрута.
Соединенные Штаты высадили морскую пехоту, чтобы помочь организовать эвакуацию ООП из Бейрута в августе, после того как было заключено соглашение о прекращении огня, а затем вывели ее. Но после того, как ливанская правая христианская "Фаланга" в сентябре на контролируемой Израилем территории совершила массовое убийство палестинских беженцев в лагерях Шатила и Сабра, и очевидной неспособности Израиля обеспечить безопасность вопреки письменному американскому обещанию ООП, основанному на твердых заверениях Израиля Соединенным Штатам, американские морские пехотинцы (вместе с французскими и итальянскими континентами) были введены в страну. Однако, в отличие от европейских контингентов, Соединенные Штаты начали бессистемно участвовать в гражданской войне в Ливане, используя морскую артиллерию и авиацию в интересах местной безопасности.
Советский Союз предоставил Сирии большое количество оружия для восполнения потерь, понесенных в сирийско-израильских боях в Ливане, но дал понять Сирии, что их обязательства не включают никаких прямых советских действий по оказанию помощи сирийцам за пределами Сирии. Хотя Советский Союз потерял авторитет, не оказав никакой помощи ООП, он избегал прямого участия в этом даже после вмешательства Соединенных Штатов. Однако, по сообщениям, в 1982 году он использовал "Горячую линию", чтобы предупредить о последствиях вмешательства США в Ливане.
В 1982 году советские лидеры были весьма обеспокоены военным вмешательством США в Ливане, поскольку, по их мнению, это означало то, что оно означало. Они не могли представить себе, что Соединенные Штаты направят туда американских морских пехотинцев, если
