class="p1">Сэл обвел подчиненных взглядом.
– Никаких идей нет?
Лэсси с готовностью подняла руку.
– Что скажете?
– Не скажу, спрошу… Сьер Гутсен, когда узнал, как именно убили сье Дани, решил проверить предыдущих… э-э-э… пострадавших, верно? И обнаружил что-то такое… Ну, что роднит их между собой?
– В точку, Лэсси. И именно смерть сье Дани связала все это… – Сэл помолчал, потом сказал: – Я не стану вдаваться в терминологию, за этим можете сходить к Гутсену, ну, или отчеты его почитать.
– Угу, со словарем и энциклопедией, – буркнул Килли. – Я там только предлоги понимаю. Ну, в самих отчетах, не в докладных записках, где все разжевано для малообразованных вроде меня.
– Мог бы уже запомнить что-нибудь за столько-то лет… Ладно, если коротко: кисти рук и ноги сье Дани отделял опытный мясник, равно как и всем остальным. Гутсен говорит, если умеючи, это не очень сложно. Но вот кожу снимал явно хирург, причем не каким-то подручным средством, а хорошими инструментами. И мне не верится, будто в одном и том же месте могли оказаться сразу два маньяка с одинаковыми амулетами.
– Да уж, это маловероятно, – пробормотал Килли.
– Сьер! – снова подняла руку Лэсси.
– Договорились же, можно по имени.
– Э-э-э… простите, я не привыкла еще. Сэл, а прежде с кого-нибудь кожу снимали? Я что-то не помню из отчетов…
– Было дело. И с женщин, и с юнцов – но последних потрошили, так что на попорченную шкуру внимание обратили не сразу. Вдобавок… ну… относительно небольшие лоскуты брали, – вчитался тот в краткое изложение отчетов доктора Гутсена. – А чтобы вот так масштабно – впервые.
– То есть и… э-э-э… ну… грудь никому не отрезали? – выкрутилась Лэсси.
– Если и отрезали, этих несчастных не нашли. К чему вы…
– Стой! – перебил вдруг Арди. – Было. Но проходило по другому делу.
– Так чего ж ты молчал?! – взвился Сэл.
– А откуда я знал, что оно подходит? Короче, где-то полтора года назад… Помните, деловые люди квартал «летучих мышек» перечерчивали?
– Кого? Что делали? – шепнула Лэсси, даже не надеясь (вернее, отчасти надеясь), что ее не услышат, но слух у Килли был отличный, и он пояснил:
– Деловые люди – это и так понятно, наверно. Те, кому выручка с заведений капает, кто охраной ведает, разрешения на всякое дает. А перечерчивали – значит, заново определяли, кто за каким домом присматривает.
– О… ну да, я поняла, – сообразила Лэсси, вовремя прикусив язык, чтобы не ляпнуть: «Разве этим не муниципалитет занимается»?
– А «мышками» девиц легкого поведения называют. Кстати, я слышал, в Западной столице они «ночные бабочки», вот смеху-то!
– Не перебивай! – снова воззвал Сэл. – Что там с «мышками» случилось?
– Пропала одна. Потом нашли в реке. Она уже сильно попортилась, но у нее точно не было… – Арди обозначил руками выпуклости в районе груди. – И они не сами отвалились, не настолько девица протухла. Отрезали, так и в заключении сказано. И волос не было, но я точно не помню, как это в отчете записано.
– И что, ее смерть никого не заинтересовала? – не отставала Лэсси.
– Да как же! Первым делом заподозрили ее хахаля: бывают у «мышек» такие – денег нет, гонору много, зато… как ее… романтика! Другие девицы говорили: он частенько приходил нетрезвый, буянил, с охраной сколько раз дрался. Требовал, чтобы та «мышка» завязала с ремеслом и нашла себе приличную работу.
– А она?
– Дура она, что ли? – невозмутимо ответил Арди. – Девица была в самом соку. Причем не из тех, которые тратятся на всякие чулки и ленты. То есть тратилась, куда ж без того, работа обязывает выглядеть, как клиентам нравится. Но все равно постоянно на счет в банке деньги откладывала. Понимала, что долго в этих заведениях не задерживаются, молоденьких полно, вот и копила… На что – кто его знает. Может, хотела жить на проценты, может, в какое-то дело вложиться. В горничные или официантки ее б не взяли, да она бы и не пошла – работа тяжелая, платят мало. Словом, ушлая была девица, все твердили, только с этим вот хахалем ей не повезло. Впился как клещ, не избавишься.
– Может, на ее деньги позарился? – предположил Сэл. – Она оказалась крепким орешком, и под шумок он ее…
– Так сперва и подумали. Тем более он как-то спьяну грозился ей лицо изуродовать и… гм… естество суровой ниткой зашить, если не уйдет из заведения. Н-да… Такая вот любовь, – добавил Арди, обращаясь к заметно порозовевшей Лэсси.
– Но его нашли в итоге? – мужественно выговорила она.
– Конечно. Чего его искать: если не в одной питейной торчит, значит, в другой, или на подпольных боях… Но убийство ему пришить не удалось. И не потому, что он клялся, мол, не убивал девицу…
– Почему же?
– Так он на три месяца на исправительные работы загремел за драку и порчу городского имущества. Как раз на время передела. Вернулся – девицу свою не нашел, никто о ней ничего сказать не мог. С горя запил, вот и вся история. Словом, кто-то другой ее пришил, – завершил Арди. – По тому делу решили, что кому-то она дорожку перешла. Или узнала что-то этакое, вот ее и пытали, а потом избавились от тела. Трясли-трясли всех знакомых… нет, по нулям. Так и списали. Только я вот вспоминаю: она малость на сье Дани похожа была. Тоже в теле, все при ней. И волосы в рыжину – она их чем-то подкрашивала, свои-то тусклые…
– Ты, я смотрю, очень осведомлен насчет этой «мышки», – проворчал Сэл.
– Ну так а что ж? Захаживал, было дело, – невозмутимо отозвался тот.
– А… а ее вклад кому достался? – поспешила спросить Лэсси. – Или вовсе никому?
– Почему ж? Она предусмотрительная была. Опять же с такой жизнью… знала, что умереть может внезапно, как и вышло. Вот и завещала тряпки и побрякушки подружкам, а деньги – сиротским приютам, трем поровну, потому как успела по всем покочевать в детстве-то. Отозвать завещание всегда можно, а так хоть деньги не пропадут…
– Какая версия пропала! – с сарказмом воскликнул Сэл и сломал карандаш.
– Это верно. Вряд ли начальники этих приютов соревновались, кто первым прикончит «мышку» ради ее сокровищ, – поддержал Килли. – Но интересно все же, кому понадобились чьи-то си… гхм… железы?
– Тому же, кому чьи-то руки-ноги, почки, сердца и прочий ливер.
– Может, это клуб каннибалов? – предположила Лэсси. – И это у них деликатесы?
– А скальпы им для чего? Голова целиком – еще могу понять, в ней глаза, язык, мозги, но… Лэсси, вы что-то побледнели, – сам себя перебил Сэл.
– Вовсе нет. – Стажерка выпрямилась на стуле, крепче сцепила пальцы
