Кассар не поддался на деланное легкомыслие Арукена.
— Прошу тебя, я знаю, что ты говоришь это ради принцепса. Я не сомневаюсь, что он может слышать каждое наше слово.
— Возможно, это так, но он знает, что, как только откроет дверь, ты продырявишь ему череп. Так что, я полагаю, мы можем говорить что угодно.
Пальцы Кассара на рукоятке пистолета немного расслабились.
— Но ты ведь не марионетка принцепса?
— Эй, мы ведь вместе недавно прошли через жуткое дерьмо, не так ли? — сказал Арукен. — Я понимаю, каково тебе приходится.
— Нет, ты не понимаешь, и я не хочу, чтобы ты даже пытался понять. Я не могу повернуть назад, я защищаю имя Императора и не хочу отступать.
— Слушай, Титус, если хочешь верить, верь себе на здоровье, но тебе незачем что-то доказывать всем остальным.
— Ты думаешь, я все это затеял ради шоу? — спросил Кассар, направляя пистолет на Арукена.
Арукен развел руки и осторожно обошел командирское кресло, остановившись у противоположной стены рубки.
— Император — это не каменная статуя, к которой можно прислониться. Это бог. У Него есть святые, которые творят чудеса. Я сам это видел. И ты тоже! Подумай обо всем, что ты видел, и ты поймешь, что должен мне помочь, Иона!
— Титус, я видел кое-какие странные вещи, но…
— Не смей отрицать, — прервал его Кассар. — Все это происходило на самом деле, и было так же реально, как рубка этой божественной машины. Иона, Император с нами, и Он смотрит на нас. Он судит о нас по нашему выбору, особенно если выбирать трудно. Воитель предал нас, и если я оставлю все как есть и отступлю — я предам Императора. Арукен, есть принципы, которые необходимо защищать. Неужели ты сам этого не понимаешь? Если никто из нас не встанет на борьбу, Воитель победит, и очень скоро сотрется даже воспоминание о его предательстве.
Арукен раздраженно покачал головой:
— Кассар, если бы я только мог тебе объяснить…
— Ты пытаешься мне сказать, что не видел ничего, достойного веры? — разочарованно спросил Кассар.
Он отвернулся и сквозь поцарапанные панели обзорного окна посмотрел на приближавшихся воинов Гвардии Смерти.
— Титус, я долгое время ни во что не верил, — снова заговорил Арукен, — и за это я прошу прощения, как и за все остальное.
Кассар обернулся и увидел, что Иона Арукен вытащил свой пистолет и нацелил ему в грудь.
— Иона? — воскликнул Кассар. — Ты хочешь меня предать? После всего, что мы с тобой видели?
— Титус, я хотел только одного: командовать своим титаном. Я хотел когда-нибудь стать принцепсом Арукеном, но этого никогда не произойдет, если я тебя не остановлю.
— Знать, что вся эта Галактика лишена веры… Знать, что ты, возможно, единственный верующий, и все же верить, несмотря ни на что. Вот что значит вера, Арукен. Как бы я хотел, чтоб ты это понял.
— Слишком поздно, Титус, — сказал Арукен. — Прости.
Пистолет Арукена прогремел трижды, наполнив рубку вспышками света и грохотом.
Из тени входной арки Дворца Регента Тарвиц мог наблюдать за сражением. Он сумел уйти от разнузданной бойни, учиненной Ангроном, чтобы связаться со своими воинами, находившимися во дворце, но воспоминание о примархе Пожирателей Миров до сих пор застилало его мозг кровавым туманом.
Тарвиц оглянулся на дворец. Послеполуденное солнце отбрасывало длинные тусклые тени. Скоро наступит ночь.
— Люций! — крикнул он в вокс-передатчик, трещавший статическими помехами. — Люций, отзовись.
— Саул, что ты увидел?
— Боевые корабли и десантные капсулы с нашими опознавательными знаками приземляются к северу от нас.
— А примарх осчастливил нас своим присутствием?
— Похоже, что только Эйдолон, — с облегчением ответил Тарвиц.
Вокс-канал разрывался от помех, и Тарвиц понимал, что армия Воителя попытается подавить их связь таким образом, чтобы не нарушить свою.
— Послушай, Люций, Ангрон прорывается сюда. Верные Императору Пожиратели Миров не смогут его надолго задержать. Он намерен пробиться во дворец.
— Значит, будет отличная битва, — невозмутимо заметил Люций. — Надеюсь, Ангрон хорошо дерется. Наконец-то мне доведется сразиться с достойным противником.
— Можешь твердо на это рассчитывать. Нам необходимо укрепить свои позиции. Начинайте строить баррикады в главном зале. Если Ангрон даст нам время, постараемся перегородить основные помещения и пересечения переходов.
— С каких это пор ты стал здесь командиром? — запальчиво спросил Люций. — Не забывай, что я лично убил Вардуса Праала.
Тарвиц едва не задохнулся от ярости, обнаружив такое ребячество при остром недостатке времени, но сумел сдержать свои чувства.
— Отправляйся на место и помоги людям построить баррикады. Очень скоро мы все окажемся в самой гуще сражения.
Йактон Круз включил форсаж, и «Громовой ястреб», набирая скорость, понесся прочь от «Духа мщения». При мысли о том, что они, наконец, выбрались с корабля Воителя, у Мерсади немного кружилась голова, но, увидев мерцающие повсюду огоньки остальных судов флотилии, она погрустнела.
— Ну, что теперь? — спросил Круз. — Мы вырвались, куда дальше?
— Я ведь говорила вам, Круз, что у нас есть друзья, не так ли? — отозвалась Эуфратия из кресла второго пилота рядом с Астартес.
Воин недоверчиво покосился на нее:
— Хорошо бы, так оно и было, летописец. Но друзья ничем не помогут, если мы здесь погибнем.
— Но это была бы замечательная смерть, — произнесла Киилер, и на ее лице мелькнула призрачная улыбка.
Зиндерманн тревожно взглянул на нее, подумав, что они слишком понадеялись на обещание Эуфратии отыскать в темной бездне путь к безопасному убежищу. Пожилой итератор выглядел таким хрупким и слабым, что Эуфратия взяла его за руку.
Мерсади сквозь обзорный экран смотрела на дрожащие огни: все эти звездные корабли составляли флот Шестьдесят третьей экспедиции, и все они были враждебны.
Словно опровергая ее мысли, Эуфратия через окно указала на корпус одного мрачного судна, которое вскоре осталось бы в стороне, если бы «Громовой ястреб» продолжил следовать тем же курсом. Слабый свет истваанского солнца тускло отражался от ничем не украшенной металлической брони.
— Направляйтесь к этому кораблю, — скомандовала Эуфратия, и Мерсади с удивлением увидела, что Круз без всяких возражений повернул рычаг управления.
Мерсади не слишком много знала о звездных кораблях, но была уверена, что стоит им подойти ближе, как судно ощетинится дулами орудий и расстреляет несущийся мимо «Громовой ястреб». Или спустит на них истребителей.
— Зачем нам к нему приближаться? — нервно спросила она. — Нам же надо улететь как можно дальше!
— Доверься мне, Сади, — сказала Эуфратия. — Все так и должно быть.
«По крайней мере, все произойдет очень быстро», — подумала Мерсади, глядя на увеличивающийся силуэт судна.
— Гвардия Смерти, — заметил Круз.
Мерсади прикусила губу и взглянула на Зиндерманна.
Старик выглядел совершенно спокойным.
— Настоящее приключение, не так ли? — улыбнулся он.
Неожиданно для себя Мерсади улыбнулась ему в ответ.
— Кирилл, что мы будем делать? — спросила она некоторое время спустя, изо всех сил сдерживая слезы. — Что нам осталось?
— Мерсади, мы все еще боремся, — сказала Эуфратия, отворачиваясь от окна. — Иногда борьба переходит в открытое военное столкновение, иногда ведется при помощи слов и мыслей. Каждому из нас предназначена своя роль.
Мерсади вздохнула. Она не могла и не хотела верить, что в надвигающемся на них корабле могли найтись союзники.
— Мы не одиноки, — с улыбкой добавила Эуфратия.
— Но эта борьба… Мне кажется, что она мне не по силам.
— Ты ошибаешься. Каждый из нас имеет право сказать свое слово в Галактике. Так же, как и Воитель. Верьте в это, и мы сможем его одолеть.
Мерсади кивнула и уставилась на огромный корабль. Его длинный темный силуэт выделялся на фоне звездного неба, а двигатели были окутаны облаками замерзшего газа.
— Боевой катер «Громовой ястреб», назовите себя, — раздался в воксе хриплый, неприветливый голос.
— Будьте откровенны, — предупредила Эуфратия. — Теперь все зависит от этого.
Круз кивнул.
— Мое имя Йактон Круз, — произнес он. — Бывший воин Сынов Хоруса.
— Бывший? — донеслось в ответ.
— Да, бывший, — подтвердил Круз.
— Объяснитесь.
— Я больше не состою в Легионе, — сказал Круз, и Мерсади почувствовала, как трудно дались Астартес эти слова. — Я не могу больше участвовать в том, что затеял Воитель.
Ответ пришел не сразу.
— Тогда добро пожаловать на мой корабль, Йактон Круз.
— А кто вы? — спросил Круз.
