Влад скрючился на полу возле компьютера и оцепенел, прикрыв голову руками. Беспощадный животный инстинкт подсказывал Соколову прикончить жалкого придурка, от которого одни только неприятности, но он не смог.
– Советую валить отсюда. Причем быстро.
– Какой смысл? Ты же говорил, за нами следят.
– Вопрос – кто.
Соколов отошел, поднял винтовку, затем, на мгновение опустив пистолет, открыл затвор, вытащил засунутый Игорем патрон, уложил винтовку на место, захлопнул футляр, отнес его ко входу и открыл дверь. Оливии уже не было. Посреди тупика внедорожник разворачивался к выезду, подавая то вперед, то назад. Потом остановился.
Несколько секунд ничего не происходило.
Затем водительская дверь распахнулась.
* * *
Если не считать, что его племянница в заложниках, а сам он в плену у головорезов, Ричард переживал лучший отпуск за десять лет. Хотя на самом деле первый. Он не видел смысла в отпусках, никогда их не брал, а беседуя с теми, кто понимает, зачем это нужно, слышал что-то насчет того, как же хочется сбежать от рутины, ненадолго выбросить все из головы, куда-нибудь съездить и получить новые ощущения – простые, сильные и настоящие. Такие бывают у детей, открывающих мир, причем именно потому, что дети не следуют логике и не втянуты в обыденность.
Что для Ричарда дело, как правило, немыслимое. Если вспомнить, почти все разрывы с женщинами, которые теперь населяли его супер-эго под видом Муз-Мстительниц, совпадали с попытками съездить в отпуск. Ричард выбирал только те места, где есть скоростной Интернет. Даже в частном самолете, которым он летал на отдых, был бесперебойный канал. Вероятно, это говорило о том, что Ричард – тронутый. Но он просто обожал, раздевшись по пояс, сидеть под пальмовым навесом на Бали, потягивать что-нибудь экзотическое из кокосового ореха, смотреть, как набегает голубая океанская волна, и при этом бродить по Т’Эрре с ноутом на коленях, строча техперсоналу ЦУ сообщения о багах. Лучшего способа расслабиться он не мог и вообразить.
Не считая того, который ему навязали теперь. Вот еще бы без таких неприятных обстоятельств. Ричард уже всерьез подумывал о том, чтобы замутить новое предприятие, если, конечно, останется в живых. А именно устраивать отдых богатым трудоголикам: без предупреждения заявляться к ним домой и похищать.
* * *
Компания Джонса очень убедительно разыгрывала сценку с попавшими в беду туристами, но едва Ричард открыл дверь, они отрубили электричество и Интернет: по-видимому, отыскали возле дамбы коммутационную будку, вскрыли ее и поставили там человека с болторезом. Скорее всего Ершута. Ричард наблюдал за людьми Джонса, выяснял их имена. Про себя он окрестил Ершута Барни, как персонажа телесериала «Миссия невыполнима»; что это за фильм – знают только люди Ричардова поколения да хипстеры, которые любят смотреть допотопные телепрограммы в «Ю-тюбе». В общем, если кого и ставить с кусачками в будку, так это Ершута. Второй, Джахандар, вероятно, наблюдал с дерева в оптический прицел; когда же дверь открылась, а электричество вырубилось, Джахандар перебрался поближе к зданию – в точку, с которой мог видеть и дамбу, и дорогу на Элфинстон. Тем временем Джонс, Ершут и Митч Митчелл устраивались в шлоссе.
Митч Митчелл – так Ричард прозвал про себя янки, который требовал, чтобы к нему обращались не иначе как к Абдул-Гафару. Ричард отказывался всерьез воспринимать эти игры в Абдул-Гафара, но не знал, какое имя тот получил при рождении, а потому мог лишь гадать. И не только об имени, но и о том, что случилось с лицом и психикой этого человека.
– Сколько осталось? – первое, о чем спросил его Ричард, заметив шрамы от меланомы.
– Иншалла, нанести удар во имя веры я успею, – ответил моджахед. Ричард еле сдержался, чтобы не закатить глаза, но Митч, похоже, уловил насмешку и прибавил: – Зависит от того, добралось ли до мозга.
– Оставлю без комментариев, – сказал Ричард.
– Мне крайне жаль прерывать ваше приятное знакомство, – вмешался Джонс. – Однако я должен показать вам, Ричард, некий mpeg. Если не возражаете.
– Он ответит хотя бы на один из моих вопросов о Зуле?
– Ответит, причем на многие. Можете не сомневаться.
До этого момента Ричард и Митч Митчелл сверлили друг друга взглядами, и моджахед явно пытался убедить, что меланома действительно глубоко проникла ему в мозг и даже стерла часть поведенческих барьеров. Однако Ричард решил, что переключиться на Джонса теперь важнее. Он видел массу фотографий этого человека в Интернете и в «Экономисте», тем не менее испытывал растерянность, как бывает, когда в самом деле оказываешься рядом со знаменитостью.
– Тогда давайте перейдем в таверну, если вы не против места, где употребляют спиртное.
– Не против, если вы не собираетесь его употреблять.
– Да вы что? В пять утра?
Шутку не оценили. Ричард отвел «гостей» в таверну, где на большом экране все еще была «Т’Эрра». Вокруг Ждода собралась приличная толпа, каждый проявлял признаки элементарной боторики: вздыхал, почесывался, переминался с ноги на ногу. Однако ничего не происходило. И причина тому, как гласило всплывшее поверх остального большое окошко, – обрыв интернет-соединения. То есть Ричард не мог видеть происходившее в Т’Эрре в действительности (что бы это ни значило). Он выключил игру комбинацией клавиш. Возник стандартный рабочий стол «Виндоуз». Джонс тем временем воткнул флешку в переднюю панель компьютера. Появилась иконка съемного диска. На нем Ричард обнаружил единственный файл: Зула.mpeg.
– А вы не заразите мой компьютер? – спросил он. У этих ребят и правда тяжело с чувством юмора.
Он дважды кликнул на иконку. В стандартном медиаплейере запустилось снятое на веб-камеру дрянного качества видео с его племянницей, которая сидела на смятой кровати в черной комнате и читала вчерашнюю «Ванкувер сан».
– Я хотел взять «Глоб энд мейл», – извиняющимся тоном сказал Джонс, – но ее уже раскупили.
Вот, значит, как. Джонс хочет быть тут единственным остряком.
Ричард заплакал. На пару минут его оставили в покое.
* * *
– Для начала как нельзя кстати будет помощь с переходом через границу, – ответил Джонс, когда Ричард взял себя в руки и спросил моджахедов, что им нужно.
Ответ его несколько удивил. Обычно все хотят денег. Обращение же к его контрабандистским навыкам заставило Ричарда испытать своего рода гордость и даже благодарность Джонсу, будто тот польстил ему, проявив уважение к тем скрытым качествам, на которые всем давно было начихать.
– Да вы почти перешли. Идите на юг – не промахнетесь.
– Меня убедили, – чуть ухмыльнулся Джонс, – что это несколько труднее, чем вы говорите. И что вы – большой мастак переходить границу, не привлекая ненужного внимания.
