Магнус, может, и был хорошим магом, но он твердо усвоил, что с «осьминогом» нельзя действовать магическим путем, ибо любые заклятия он поглощает как преобразованную энергию. Это был своего рода уникальный накопитель, и если бы не его отвратительный нрав, то он был бы достоин восхищения как одно из самых совершенных творений природы. Но, увы, его совершенство никому не приносило ни пользы, ни радости.
А меченосец из мага был более чем средненький. В поединке с Рогмо он бы не выдержал и нескольких минут, а потому все его усилия, направленные на уничтожение твари, сводились ею на нет.
— Что с тобой? — крикнул он, видя, как позеленело лицо полуэльфа.
— Дрянь такая, царапнула, — прохрипел тот, изловчившись отсечь у «осьминога» изрядный кусок отростка.
— Отходи, я прикрою.
Неожиданно полуэльф расхохотался. Взъерошенный, с серо‑зеленым лицом и безумно горящими глазами, шатающийся, он махал мечом с видимым усилием и хохотал.
— Ты что? — испугался Номмо.
— Да если он меня прикроет, нас обоих слопают!
Магнус поджал губы и — видимо, от обиды, потому что об умении речь и не шла, — рубанул с плеча по спутанному комку шевелящихся конечностей. Тварь завизжала почти человеческим голосом, а из большой раны струей хлынула зеленоватая жидкость‑кровь. Монстр постоял, пошипел, выражая свое явное отвращение к такому несговорчивому обеду, и стал потихоньку отползать назад, в чащу.
— Хороший удар, — сказал Рогмо не без удивления.
Он уже не почувствовал, как земля куда‑то рванулась из‑под него и улетела в одну сторону, а он — совершенно в другую…
* * *
Траэтаона в очередной раз объезжал Аллефельд, а уставший от бесплодного многодневного ожидания Гайамарт решил прогуляться недалеко от своего дома. Если быть точными, то недалеко от той части пространства, где можно было найти выход в его измерение. Это были живописные места: озеро, заросшее белыми и розовыми лилиями, песчаный мягкий берег — словно и не Черный лес вовсе, не творение рук Кодеша и еще неизвестно кого… Шустрой стайкой пронеслись мимо веселые сильваны, и Гайамарт уверился в том, что никого поблизости нет — ни монстров, ни путников. Ведь пугливый нрав сильванов был известен всем; не стали бы они бегать на виду у чужих.
Гайамарт уселся на поваленном дереве и задумался. Каэтана попросила его дождаться двух путников, которые якобы двигались к нему за советом и помощью. И даже Вечного Воина прислала, чтобы он дожидался вместе с ним. Но кто они и почему двигаются именно сюда? Ведь опаснее места, чем Аллефельд, трудно отыскать — и он пользуется слишком плохой славой, чтобы нормальный человек по доброй воле отважился сюда идти. Гайамарт сидел и думал, какие неприятности могут произойти от нежданного посещения и что ему в этом случае делать. Однако по прошествии нескольких часов напряженных раздумий он принял единственно правильное решение: не ломать себе голову над тем, чего еще не случилось, и смотреть по обстоятельствам.
Когда он встал со своего места, с трудом распрямил затекшую спину и ноги, кряхтя и растирая поясницу (возраст и постоянное нервное напряжение давали себя знать), его внимание привлек странный, отдаленно знакомый, но позабытый шум. Кто‑то ломился сквозь чащу, скрежеща и скрипя в отдаленном подобии пения. Бог прислушался, легкая улыбка скользнула по его уставшему лицу.
— Филгья! Трикстеры меня обедом накорми! Это самые настоящие филгья! Траэтаона‑а‑аа! — заорал он. Но тут же осекся, чтобы не отпугнуть редких гостей.
На берег озера бодрым маршем выбралась семейка пеньков‑филгья.
— Здравствуй, Гайамарт! — весело приветствовал его патриарх. — Не виделись давно, можешь не говорить банальности.
— Неужели я так часто говорю банальности? — рассмеялся Гайамарт, забывший на радостях даже про больную спину.
— Говорил бы, если бы мы виделись почаще. А так редко, но не по своей вине.
— Я рад, я так страшно рад!
— И мы рады! — заскрипели пеньки, приплясывая на плоских ножках‑коряжках. — А что у нас есть?
— Что у вас есть?
— Шарик! — И малыш‑филгья (которому не так давно исполнилось около шести или семи тысяч лет, ведь филгья живут очень‑очень долго при благоприятных условиях) показал ему золотой шарик, блестевший на солнце.
— Где‑то я уже видел такой, — почесал в затылке Гайамарт.
Он, может, и вспомнил бы, где именно, но радость встречи перекрывала все остальные мысли, и он не стал нарочно думать о такой безделице.
— Мы идем далеко‑далеко! — сказал патриарх. — Мы не задержимся и пойдем дальше. Повещать тебе?
— Если ты будешь так добр…
Филгья некоторое время пристально вглядывался в печальные, в красных сеточках, глаза Гайамарта, а затем ответил тихо:
— Ты еще не очень скоро встретишься с сыном, но скорее, чем обычно случается с существами твоей крови… — прислушался к чему‑то, всем туловищем‑пеньком наклонившись в сторону, и добавил:
— Он, как умел, любил тебя сильнее всего на свете.
— Спасибо, — сказал Гайамарт, прижав руки к груди, — не знаю, как благодарить.
— Нас не за что. Но скоро будет кого и за что, — пропищал пенек‑малыш. — Мы пошли‑помаршировали. До встречи, Гайамарт! Скажи Траэтаоне — на его самый важный вопрос — да! Не скоро, но да!
— И еще, — внушительно произнес патриарх, — к тебе идут трое. У них проблемы, и им нужна помощь. Они на запад отсюда в двух днях человеческого пути.
— Вы давно расстались? — спросил Гайамарт.
— В каком времени будем считать?
— В их, конечно.
— Около получаса или чуть более. Если мы не ошибаемся. Зови Траэтаону и беги помогать. Эти странники нужны нашему миру.
От Гайамарта не укрылось, что филгья старательно избегал слова «люди». Он долго махал на прощание веселому семейству провидцев, чувствуя невероятный прилив энергии и счастья. Добрым знаком было возвращение филгья на Арнемвенд, где их не видели уже много тысяч лет. Внезапная мысль озарила его, и он, пронизав расстояние, очутился возле патриарха.
— Разве я не попросил тебя побеспокоиться о твоих гостях? — внушительно и строго спросил тот, ничуть не удивившись.
— Я только хотел узнать, зачем вы здесь? — спросил бессмертный, чувствуя себя сущим сорванцом в порванных на коленке штанах рядом с этим удивительным существом.
Аквамариновые глаза потеплели от удовольствия.
— Мы шагаем‑маршируем по всему Арнемвенду, чтобы встретиться с ней, когда она будет нас ждать и нуждаться в том. Когда у нее не останется сил и надежды, — ведь мы говорим только о тех вещах, которые их возвращают. Мы бы и сейчас пошли к ней, но тогда нам будет нечего сказать ей в ту минуту, когда она будет в этом нуждаться.
— А у меня есть шарик! — вставил малыш.
Странным образом все понимали, о ком и о чем идет речь.
— Беги, неслух! — ворчливо молвил пенек, размахивая ручкой. — Беги! У тебя дел невпроворот, а скоро будет еще больше.
— Бегу! — крикнул Гайамарт и припустил во всю прыть.
Только часа два спустя, он вдруг удивился, заметив, что спина больше не собирается болеть…
* * *
Они нашли путников на вытоптанном участке, обильно политом кровью растения‑вампира, одного из последних представителей своего рода, — большинство из них Гайамарт уничтожил после смерти Кодеша.
Рогмо был без сознания и бредил, порываясь защитить от посягательств Вещь. Магнус сидел опечаленный, но и просветленный встречей с провидцами. При виде Гайамарта и Траэтаоны он весь расплылся в улыбке, отчего его веснушки тоже просияли. Он по‑мальчишечьи восхищался Вечным Воином, и личное знакомство привело его в восторг. Но самым большим сюрпризом для всех стала встреча Гайамарта и маленького мохнатого альва, взъерошенного и встрепанного после недавних приключений. Когда они завидели друг друга, оба постояли с полминуты в нерешительности, потоптались на месте, после чего одновременно кинулись в объятия друг другу. Они теребили и трясли друг друга, потрясенные своими открытиями. Гайамарт не мог поверить в то, что так давно потерянный ученик и добрый друг внезапно сам нашелся, да еще и имеет отношение к наиважнейшим событиям. Номмо не мог представить, что водил дружбу с богом, а божественное происхождение Гайамарта сразу и неопровержимо подтвердили многочисленные мелочи. Не переставая смущать Траэтаону своими воспоминаниями и шумными приветствиями, ошеломленный Номмо, краснеющий и улыбающийся Магнус, виляющий хвостом Тод, который порывался облизать всех и каждого в приливе добрых чувств, и важный и неприступный драконоподобный конь Вечного Воина двинулись к Гайамарту, неся беспамятного полуэльфа на импровизированных носилках.
— Все будет в порядке, — сказал Гайамарт несколькими часами позже.
Полуэльф лежал перед ним на просторном ложе: перевязанный, напоенный отваром целебных трав, он уже выглядел значительно лучше.
