повела ее к молодому жеребцу, надеясь, что вместе они скорее успокоятся. Волк последовал за ней.
– Мне очень жаль, Эйла. Я должен был подумать о том, как лошади прореагируют на такую толпу народа, – сказал Джондалар.
– А ты знал, что здесь будет так много людей?
– Не то чтобы знал… Но мог бы догадаться, что мамутои примерно так же многочисленны, как зеландонии, когда они все собираются на Летний сход.
– Я думаю, нашу Рогожную стоянку следует разбить где-нибудь в сторонке, – громко сказала Тули, привлекая всеобщее внимание. – Может быть, прямо здесь, при входе в долину. Конечно, это не слишком удобно, – продолжала она, окидывая взглядом все растянувшееся палаточное поселение мамутои, – но раз большая низина Волчьей стоянки в этом году залита водой, то нам придется обосноваться здесь.
Тули ожидала такой реакции соплеменников, и она не была разочарована. Их заметили еще на переправе через реку, и все мамутои собрались, чтобы получше разглядеть прибытие Львиной стоянки. Но она не ожидала, что животные могут быть слишком испуганы при первом знакомстве с таким огромным человеческим стадом.
– Что, если мы расположимся здесь, у самой стены? – предложил Барзек. – Это место немного покатое, но мы сможем сровнять его.
– Мне оно кажется вполне удобным. Есть у кого-нибудь возражения? – сказал Талут, явно обращаясь к Эйле.
Она и Джондалар как раз и направились туда, чтобы животные немного успокоились. Львиная стоянка начала расчищать участок земли от камней и низкорослых кустарников и выравнивать место, чтобы установить большую двухслойную общую палатку.
Временное жилье становилось гораздо теплее благодаря использованию двух слоев кожаного покрытия. Прослойка воздуха между ними обеспечивала сохранение тепла внутри палатки, а обильная роса, выпадающая холодными вечерами, сбегала на землю по нижней стороне внешнего палаточного шатра. Кроме того, дополнительные внутренние шкуры, имевшиеся во внутреннем шатре, хорошо защищали от сквозняков. Конечно, такое жилье было менее крепким, чем постоянный земляной дом Львиной стоянки, но все-таки его конструкция имела массу преимуществ перед одностенными походными палатками, которые являлись составной частью этого большого летнего жилища. Такой летний дом называли Рогожной стоянкой, чтобы в разговоре отличать зимний дом от летнего жилья, где бы оно ни было установлено, но при этом люди, жившие в этом временном доме, по-прежнему считали себя членами Львиной стоянки.
Большой шатер был разделен на четыре взаимосвязанные конические секции, в каждой из которых устанавливался отдельный очаг; опорная конструкция шатра делалась из стволов крепких, упругих молодых деревьев, а также из ребер мамонта и длинных костей других животных. В самой большой, центральной, секции должны были расположиться Львиный очаг, Лисий очаг и Мамонтовый очаг. Поскольку палаточный дом был не таким просторным, как зимнее жилье, то использовался он в основном для сна, но редко все обитатели стоянки спали в палатке одновременно. Вся жизнь, частная и общественная, – как отдельной стоянки, так и всего племени мамутои – обычно проходила за стенами палатки, поэтому вокруг нее дополнительно обустраивалась территория каждой стоянки. Размещение и устройство Рогожного очага – основного кухонного кострища – имело довольно важное значение.
Пока вновь прибывшие усердно трудились, устанавливая палатку и расчищая свою территорию, остальные мамутои, собравшиеся на Сход, постепенно пришли в себя от первого потрясения и вскоре, вновь обретя дар речи, уже начали возбужденно переговариваться между собой. Эйла наконец поняла, что было источником странного гула, и сразу припомнила свои первые дни на Львиной стоянке. Тогда она удивилась, какими шумными могут быть люди, говорящие одновременно. Сейчас ситуация повторилась, только шум был во много раз сильнее; в нестройном хоре голосов участвовала огромная людская толпа.
«Неудивительно, что Уинни и Удалец так перепугались», – подумала Эйла. Она и сама нервничала, слыша этот постоянный гул. Привыкнуть к нему оказалось довольно трудно. Сходбище клана было не таким большим, но даже если бы там собралась такая толпа, то шума от нее было бы гораздо меньше. Голосовое общение людей клана ограничивалось считаными словами, поэтому на их собраниях было тихо. Но поселение людей, чаще всего общавшихся с помощью речи, никогда не умолкало. Подобно степному ветру, этот голосовой поток никогда не прерывался, менялись только его сила и напряженность.
Многие мамутои спешили приветствовать Львиную стоянку, предлагая помощь в устройстве территории, и им, конечно, радушно отвечали, однако Талут и Тули незаметно обменялись многозначительными взглядами. Они и подумать не могли, что на сей раз у них окажется такое количество новых друзей и помощников. Лэти, Джондалар, Ранек и отчасти Талут помогали Эйле устроить место для лошадей. Молодые мужчины вполне нормально работали вместе, хотя были крайне немногословны. Эйла отклонила помощь, предложенную многочисленными наблюдателями, объяснив, что лошади очень чувствительны и незнакомые люди могут напугать их. Однако ее слова лишь убедили собравшихся в том, что именно она повелевает лошадьми, и еще больше разожгли их любопытство. Весть о ней быстро распространялась среди мамутои.
На самом краю обширного палаточного селения, там, где стена каньона слегка разворачивалась к реке, вскоре появилось укрытие для лошадей – прямо у этой стены построили навес, использовав для него дорожную палатку, в которой раньше обычно укрывались Эйла и Джондалар, а для опоры стоек и изгороди срубили несколько молодых деревьев и больших веток. В результате это укрытие отделяло лошадей от раскинувшегося в каньоне селения, но зато из него открывался отличный вид на речную долину с раскинувшимися на другом берегу живописными рощами и лугами.
Львиная стоянка уже занималась устройством спальных мест внутри своего нового, не слишком просторного жилья, когда делегация от Волчьей стоянки и представители нескольких других стоянок пришли, чтобы официально приветствовать вновь прибывших соплеменников. Летний сход проходил на территории Волчьей стоянки, и хотя все ожидали, что гостям будет предоставлено право пользоваться хозяйскими запрудами для ловли рыбы, охотиться и собирать ягоды, орехи, семена и корнеплоды в окрестных лугах и рощах, однако такое разрешение выходило за рамки обычного гостеприимства и считалось более чем щедрым. Сход мамутои продолжался, конечно, не весь летний сезон, однако содержание такого количества народа могло нанести серьезный урон хозяйству принимающей стоянки, поэтому важно было найти подходящее место для такого поселения, чтобы не истощить природные запасы всей округи.
Талут очень удивился, когда узнал об изменении места Летнего схода. Как правило, мамутои не собирались непосредственно на территории чьей-либо стоянки. Обычно такое большое поселение устраивали на просторной степной равнине или в долине большой реки, которая могла спокойно вместить всех прибывших.
– Во имя Великой Матери всего живого мы приветствуем Львиную стоянку, – сказала седовласая худощавая женщина.
Тули была поражена, увидев ее. Эта женщина, отличавшаяся редкой грацией и отменным здоровьем, всегда
