Следом трусили разномастные лошади.
– Тут? – спросил Винсент Франка, когда тот остановился перед старой, но крепкой еще калиткой, недавно выкрашенной в зеленый, как и крыша. Тот молча кивнул. – Возьми-ка, Маргрит…
Он передал мне сына, спешился и окликнул сурового вида старуху, подметавшую крыльцо:
– Сударыня!
– Да, господин? – удивилась она, подняв голову и увидев такую пеструю компанию. – Доброе утро, господин.
– И вам доброго утра. Скажите, это вы – Ирма Лотто?
– Я, господин. – Она подошла к калитке. – А что… что…
– И у вас пропал муж?
– Пропал, пропал, господин! – Она крепче стиснула черенок метлы. – Как ветром унесло… А вам откуда знать? Неужто нашелся, старый негодяй?! Ух, я б его… бросил одну, я тут колочусь, а он шляется неведомо где! В тюрьме, поди? За долги?
– Не совсем. Долги свои он уже отдал… Вы бы желали его вернуть? – спросил Винсент.
– Еще б не желала… – суровая старуха вдруг вытерла глаза краем передника. – Жизнь вместе прожили, внуков увидели, а он возьми да пропади! Дети разъехались кто куда, а я кукую тут, одна как перст… Поругаться и то не с кем!
Франк жалобно заржал, положив морду на край забора.
– Никакую из этих лошадей не узнаете? – поинтересовался Винсент, кивнув на них. – Вроде бы одну украли именно у вас. Как ветром унесло, говорят. Что-то вы такое в сердцах сказали…
– Да у нас сроду лошади не… – Старуха осеклась, потом поудобнее перехватила метлу, распахнула калитку и вышла на улицу. – Так, значит, не шутили, что вы с нечистой силой знаетесь, господин?
– Я от нее избавляюсь по мере возможности, – мрачно ответил герцог. Я только вздохнула: теперь точно слухов не оберешься. – Жену вот вернул, а других не могу. Не в моей власти. Только близкие сумеют их признать, да и то не знаю, получится ли…
Старая Ирма посмотрела на лошадей.
– Ох, господин… Не знаю… Вот та кобыла – ну вылитая соседка, неподалеку тут жила. Уж сколько раз мы с ней ругались, не счесть! Такая же, да, волосы светлые, морда… тьфу, лицо длинное, зубы кривые и ноги короткие. А как мы наругаемся всласть, так идем на рынок да болтаем по пути, сплетничаем. Милые бранятся – только тешатся, как про нас сказано. Тоже запропала, да уж давно, у меня старшая дочка только замуж вышла… Фридой ее звали, точно, Фридой!
– У самой у тебя зубы кривые! Да и тех уж не осталось, а у меня еще своих половина… – едва выговорила старуха в потрепанном платье, силясь подняться с земли. Волк спрыгнул с коня и поднял ее на ноги. – Кошелка старая… Потому мужа и лишилась, что язык за зубами не держится! Да пусти ты, я еще ходить не разучилась…
– Фрида? – Ирма покачнулась и схватилась за калитку. – Так… правда?
– Нет, меня не ты извела, невестка брякнула кое-что, – буркнула та, отряхивая подол. – Феи и забрали, им только скажи. А Франка своего ты и прокляла… Как есть ведьма!
По-моему, спектаклем наслаждалась уже половина улицы, если не весь квартал.
Ирма поглядела на остальных лошадей, поморгала подслеповато и вдруг выдала:
– Да вот же он, голубчик! Такая же пегая бороденка у него была, у-у-у, всю бы по волоску повыдрала! Франк, это ты, скотина эдакая?!
– Говорю же, ведьма, – констатировала Фрида, когда на заборе повис щуплый, на полголовы меньше Ирмы старичок, правда что с пегой бороденкой.
Ирма не слушала, душила своего благоверного в объятиях и то рыдала на всю улицу, то ругалась такими словами, что я предусмотрительно прикрыла Людвигу уши. Хотя все равно ведь узнает от отца да прочих…
– Да я ж не нарочно, – оправдывался Франк, – да не мог я вернуться! Ну кто тебя за язык-то тянул, а?!
– Что ж ты заморенный такой? – причитала Ирма. – Да оборванный… А ну пошел в дом, не позорься на всю улицу! Фрида, и ты иди, что стоишь?
– Без подруги не пойду, – ответила она и с трудом дошла до серой кобылы. Та ласково ткнулась храпом ей в плечо. – Сколько лет вместе…
– Так заводи ее на двор, места мало, что ли? У соседа сарай вон пустой, там пока постоит! Иди давай, старая перечница! – Тут Ирма затолкала мужа в дом, выскочила на улицу с метлой наперевес и рявкнула на соседей: – Что встали! Вам тут балаган, что ли?! Не видите, его светлость мне мужа и подругу от фей вернул?! Будете еще языками трепать, сама вам их пообрываю! Или сейчас как погоню метлой по улице, ишь, раззявились!
– Да пусть лучше глянут, может, еще кого узнают, – негромко сказал герцог. – Или вспомнят, может, у кого-то ребенок пропал? Лет этак тринадцать назад.
– Не пропал, сударь, подменили, – поправил Волк.
– Верно. Ну? Вспоминайте, вы друг друга хорошо знаете!
Народ зашушукался, кто-то за кем-то побежал, а старая Ирма поклонилась чуть ли не в ноги.
– Век благодарна буду, господин, – искренне сказала она, – язык свой поганый узлом завяжу и другим закажу болтать лишнее!
– Я помогу, – ядовито сказала Фрида и потянула серую кобылу за челку. – Ну идем, Мирта, не пропадем уж…
– А ведь работает, – с удовлетворением произнес Волк, глядя, как обнимаются и снова плачут на всю улицу две женщины, одна постарше, другая помоложе.
– Правда, это ж Мирта-молочница, – выпалил вдруг какой-то мужичок, оставивший свою лошадь с подводой поодаль и подошедший поглазеть. – С фермы тут неподалеку. Вылитая мамаша стала! Та ее обыскалась, думала, сбежала дочка с каким-нибудь парнем, а оно вон что… Ух… Поеду расскажу ей! Мирта, ты со мной?
– Потом вместе дойдем, – сказала Фрида. – Сперва хоть в порядок себя приведем, а то на нищенок похожи. Езжай себе, не загораживай улицу!
– Ага! – тот живо вскочил на козлы и подхлестнул невозмутимого мерина. Правда, очень осторожно подхлестнул.
Я посмотрела на мужа и подумала: как бы его теперь колдуном не ославили! Чтобы троих да сразу расколдовать… А ведь фея говорила, что когда-то их потомков было немало, может, и в Винсенте есть капля этой крови? Или у той же Ирмы?
– Едем-ка, – сказал он. – Правда балаган устроили! Эй, люди! Если кто разузнает, что за мальчик пропал или изменился, приходите, награжу! А теперь дорогу мне!..
Он пустил Браста вскачь, мы направились за ним.
– Мы разузна-а-ем! – крикнула вслед Мирта. – Майнц, не бойся!..
– Странно, отчего не вышло с ним? – подумала вслух Элла. – Они же с Фридой его вырастили, так, Маргрит?
– Но это не его имя, – ответила я. – Мать наверняка звала его иначе. И…
– Будем надеяться, кто-то отыщется, – вздохнул Винсент. – А если нет… Майнц, останешься при Людвиге? Вы знакомы,
