Кроме того, в "Крестовом походе" он мог рассказать, как принималось решение, а затем продемонстрировать, как оно работало в практических условиях. В президентских мемуарах в основном описывались уже принятые решения, за которыми не следовало никаких действий. Ведь на самом деле все так и было: он решил не расширять войну в Корее, не вступать в войну во Вьетнаме во время кризиса в Дьенбьенфу, не ускорять гонку вооружений, не выступать против Маккарти открыто или поддержать решение суда в деле "Браун против Топека", отменить "Новый курс" или снизить налоги, поддержать англичан и французов в Суэце или вмешаться в события в Венгрии. Короче говоря, мемуары в двух томах оказались по своей сути негативными и неубедительными, тогда как "Крестовый поход" — наоборот.
Несмотря на многие недостатки, книги "Мандат на перемены" и "Война за мир" (под общим заголовком "Годы в Белом доме"), потребовавшие от него концентрации огромных усилий, стали самым большим вкладом в его литературную деятельность. Не такие "соленые" и не такие личностные, как мемуары Трумэна, они тем не менее описывали все крупные и множество мелких проблем, с которыми пришлось иметь дело Администрации Эйзенхауэра. Практически в них не было фактических ошибок — замечательное достижение для рукописи, содержащей почти три тысячи страниц, и хвала тщательности и аккуратности, с какими были осуществлены подборка и изучение материала. Публикуя мемуары, Эйзенхауэр ставил перед собой определенную цель — объяснить читателю свою версию событий и мотивы, которыми он руководствовался, принимая то или иное решение. И эта цель была достигнута: изучение мемуаров сразу же стало обязательным для любого серьезного исследования, касавшегося политических событий в 50-е годы.
После публикации мемуаров в издательстве "Даблдей" Эйзенхауэра уговорили написать менее формальную биографию, в которой рассказывалось бы о тех периодах его жизни, которые не были затронуты в "Крестовом походе" и "Годах в Белом доме". Готовя эту книгу, Эйзенхауэр возвратился к своей старой практике — диктовать материал. Он с радостью погружался в воспоминания о днях своего детства в Абилине, о годах, когда был кадетом в Уэст-Пойнте, и о времени, когда был молодым офицером. Он очень высоко отозвался о Фоксе Коннере, Дугласе Макартуре, Джордже Маршалле, с теплотой говорил о родителях и братьях, о своих школьных учителях и товарищах — молодых офицерах. Он поведал о забавных случаях, чуточку грустных и любопытных. Он назвал свою книгу: "На досуге: истории, которые я рассказываю своим друзьям". Эта книга получила гораздо более теплый прием. Ее раскупали значительно быстрее и переводили чаще, чем "Годы в Белом доме".
Апрель — время высаживания растений. В 1961 году к началу месяца Эйзенхауэры возвратились в Геттисберг и начали готовиться к новому сезону. 17 апреля полувоенное формирование Бисселла, состоящее из кубинских беженцев и насчитывающее уже около двух тысяч человек, высадилось в заливе Свиней на Кубе. Не получая ни воздушной поддержки, ни подкреплений, не имея хороших средств связи, боевики были довольно быстро разбиты или захвачены в плен солдатами Кастро. Это был полный разгром.
Кеннеди позвонил Эйзенхауэру: не может ли он прибыть в Кэмп-Дэвид для консультаций? Конечно, Эйзенхауэр мог, и 22 апреля он вылетел на вертолете из Геттисберга в Кэмп-Дэвид. Кеннеди встретил его у трапа, и они направились к террасе перед коттеджем Аспен, чтобы обстоятельно поговорить. Кеннеди рассказал о планировании, целях и ожидаемых результатах вторжения, признал, что оно закончилось полным поражением, что причина его — в недостатке разведывательной информации и ошибках, допущенных при высадке десанта с кораблей, а также во времени и тактике проведения операции.
Два человека, погруженные в разговор, стали ходить взад и вперед по площадке, головы их были опущены. У Эйзенхауэра сложилось впечатление, что Кеннеди "рассматривал президентство не только как глубоко личное дело, но и как институт, которым может управлять один человек, всего лишь имея помощника здесь и другого — там. Он совершенно не представлял себе сложностей этой работы". Эйзенхауэр спросил Кеннеди: "Г-н Президент, до того как одобрить этот план, приглашали ли вы всех ответственных за операцию, чтобы при вас обсудили ситуацию и вы сами оценили бы все "за" и "против" и приняли решение, или вы говорили с каждым в отдельности в разное время?" Кеннеди признал, что не созывал Совет национальной безопасности в полном составе для обсуждения и критического рассмотрения планов. Он показался Эйзенхауэру "очень искренним, но и очень подавленным, в состоянии какого-то замешательства". Он с горечью сказал Эйзенхауэру: "Никто не узнает, как трудна эта работа, пока сам не будет заниматься ею в течение нескольких месяцев". Эйзенхауэр посмотрел на Кеннеди и тихо произнес: "Г-н Президент, простите меня, но я думаю, что говорил вам об этом три месяца назад". Кеннеди ответил: "Конечно, я многому научился с тех пор".
Эйзенхауэр поинтересовался, почему Кеннеди не обеспечил воздушное прикрытие вторжения. Кеннеди ответил: "...мы думали, если станет известно, что вторжение осуществляется нами, а не самими кубинцами, участвующими в сопротивлении, то для Советов это будет подходящий повод вызвать беспорядки в Берлине". Эйзенхауэр еще раз посмотрел на него внимательно и заметил: "Г-н Президент, это как раз полная противоположность того, что в действительности могло бы произойти. Советы следуют своим собственным планам, и если они увидят, что мы демонстрируем слабость, то будут давить на нас еще сильнее. Но если они увидят, что мы демонстрируем силу и делаем что-то в соответствии с нашими собственными планами, вот тогда-то они и будут очень колебаться. Поражение в заливе Свиней придаст смелости Советам предпринять что-нибудь такое, на что в других обстоятельствах они не решились бы".
"Вот, — сказал Кеннеди, — мой совет заключался в следующем: мы не должны были показывать, что замешаны в этом деле". Эйзенхауэр возразил изумленно: "Г-н Президент, как вы могли ожидать, что мир в это поверит? Где кубинцы получили корабли, чтобы плыть из Центральной Америки на Кубу? Где они получили оружие? Где они получили средства связи и все необходимое им оборудование? Каким образом вы смогли бы сохранить в тайне сведения о том, что Соединенные Штаты оказывают помощь в подготовке вторжения? Я считаю, если вы начинаете заниматься такого рода вещами, то результат должен быть только один. Это — успех".
Кеннеди ухватился за последнее предложение. "Да, — сказал он, — я заверяю вас, что после всего происшедшего, если подобная ситуация повторится, она закончится успешно". Довольный, Эйзенхауэр промолвил: "Я рад слышать это". Бывший президент сказал Кеннеди: "Я буду поддерживать все, что нацелено на предотвращение проникновения коммунистов и создания ими баз в Западном полушарии". Но он также предупредил: "Я считаю, что американский народ никогда не одобрит прямую военную интервенцию нашими вооруженными силами, за исключением случаев провокаций, направленных против нас и настолько очевидных и серьезных, что каждый поймет необходимость подобного шага"*4.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
