в сиденье.
Мы ехали несколько минут, пока я смог сесть. Когда мне это все-таки удалось, я увидел, что Томас ведет машину, а Кэррин сидит рядом с ним, держа «дезерт игл» в руках, и то и дело оборачивается, чтобы проверить дорогу позади нас.
Мой брат бросил на меня взгляд в зеркальце заднего вида и поморщился:
– Ты выглядишь ужасно.
Я мог видеть только одним глазом. Потянувшись рукой к другому, я выяснил, что он залеплен кровью, которая уже начинала подсыхать. Я наклонился, чтобы посмотреть в зеркальце заднего вида. С этой стороны моей головы натекло много крови. Крючки, когда их выдирали, понаделали пусть и не слишком больших, но уродливых дыр в моей коже.
Кэррин мельком – буквально на секунду – взглянула на меня и слегка побледнела, но не позволила никаким эмоциям проявиться на ее лице.
– Похоже, мы оторвались. За нами никого нет.
Томас хмыкнул:
– Они умеют пользоваться магией, а Гарри оставил немало крови на земле. Если они решат последовать за нами, они это сделают.
– О черт, – вздохнула Мёрфи. – Зáмок?
– Чтобы люди Марконе смывали с него кровь? – спросил Томас. – Нет уж.
– Аминь, – нетвердым голосом согласился я.
– Тогда куда? – спросила Кэррин. – В твою квартиру?
Томас замотал головой:
– Слишком много народу увидит, как мы его привезем. Вызовут полицию. И Лара не спускает с квартиры глаз. Если я доставлю туда раненого чародея, она появится быстрее, чем официант в забегаловке.
Он невольно крякнул от дискомфорта, когда машина налетела на выбоину в асфальте.
Кэррин повернулась к нему и наклонилась, чтобы получше рассмотреть:
– Ты ранен.
– Всего одно попадание, – спокойно отозвался Томас. – Если бы было что-то серьезное, я бы уже истек кровью. А это пуля в живот. Не о чем беспокоиться.
– Не будь идиотом, – возразила Кэррин. – Ты знаешь, как быстро развивается сепсис при таких ранах? Надо этим заняться.
– Ага, как только мы где-нибудь остановимся.
– У Молли, – предложила Кэррин. – Ее жилье под эгидой Свартальфхейма. Без серьезного боя туда никто не попадет.
– Правильно, – проговорил я заплетающимся языком. – Туда.
– Черт бы тебя подрал, Дрезден, – сказала Кэррин сердито. – Просто лежи, пока мы не сможем тебя осмотреть.
Я отсалютовал ей правой рукой и задержал движение, чувствуя в руке непривычную тяжесть. Я присмотрелся. С руки свисал Капитан Крюк – с полдюжины шипов, торчащие из его доспехов, застряли в ткани моей куртки. Я всмотрелся в маленькую вооруженную фигурку, а потом потыкал его пальцем. Он, оставаясь в полубессознательном состоянии, издал слабый стон, но крючки не давали ему пошевелиться.
– Ха, – сказал я. И захихикал. – Ха. Ха-ха-ха-хе-хе-хе.
Томас посмотрел на меня через плечо и заморгал:
– Это еще что за чертовщина?
– Бесценные разведданные, – ответил я.
Томас удивленно поднял брови:
– Ты собираешься допрашивать этого малыша?
– Если у Молли есть кухонная спринцовка, мы сможем устроить ему пытку водой, – едко сказала Мёрфи.
– Расслабься, – отозвался я. – И веди машину. Нам надо…
Но я забыл, что собирался сказать насчет того, что нам следует сделать. Наверное, хихиканье отняло у меня последние силы. Мир повернулся набок, и кожа заднего сиденья прижалась к моей неповрежденной щеке. Это было прохладно и приятно – резкий контраст с волнами чистой боли, пульсировавшей в моем теле с каждым ударом сердца.
Мир не погружается во тьму, как принято говорить, он превращается в беспокойный мрачный красный цвет.
Глава 27
Я очнулся, когда кто-то ткнул тавром для клеймения скота в мою шею.
Ладно, ничего подобного не было, но в это время я начал приходить в сознание и испытал именно такое ощущение. Я выругался и замахал руками.
– Держите его, держите! – напряженным голосом сказал кто-то.
Ладони легли на мои руки, придавливая их к гладкой жесткой поверхности подо мной.
– Гарри, – сказал Томас. – Спокойно, Гарри, спокойно. Ты в безопасности.
В глаза мне бил свет. Это было неприятно. Я щурился до тех пор, пока не смог рассмотреть Томаса – вверх ногами, – склонившегося надо мной.
– Ну вот, – сказал Томас. – А мы уже начали беспокоиться. – Он убрал ладони с моих рук и то ли погладил, то ли пошлепал меня по лицу. – Ты все никак не приходил в себя.
Я проморгался и увидел, что лежу на столе в квартире Молли, на том же месте, где в начале дня мы осматривали травмы Тук-Тука. В воздухе резко пахло дезинфицирующим средством. Я чувствовал себя ужасно, но не так ужасно, как в машине.
Я повернул голову и увидел маленького крепыша с копной черных волос, крючковатым носом и блестящими умными глазами. В одной руке он держал металлическую чашу, в другой – пару узконосых пассатижей и с металлическим звоном бросил что-то в чашу.
– И он только что очухался? – спросил Уолдо Баттерс, самый сведущий в польке медэксперт Чикаго. – Скажите мне, что это вас немножко не пугает.
– О чем ты говоришь? – спросил я.
Баттерс приподнял металлическую чашу, наклонив ее так, чтобы я мог видеть, что внутри. Несколько крошечных, блестящих, острых, окровавленных кусочков металла.
– Зубцы от рыболовных крючков, – сказал он. – Несколько штук обломились и торчали в твоей шкуре.
Я издал хриплый звук. Мой коллапс в машине стал понятнее.
– Ну да, – сказал я. – Любой кусочек железа попадает мне под кожу, и это уже вредно для феноменальных возможностей Зимнего Рыцаря. Здравый смысл улетучивается вмиг.
Я начал садиться. Баттерс очень мягко положил ладони мне на грудь и толкнул назад на стол. Жестко толкнул. Я удивленно заморгал.
– Обычно я не очень агрессивен, – сказал он извиняющимся тоном. – В принципе, я не лечу людей, пока они живы. Но если уж я собираюсь сделать это, черт возьми, то собираюсь сделать это как надо. Итак. Ты лежишь до тех пор, пока я не скажу, что ты можешь встать. Понял?
– Я… э-э-э… – сказал я. – Думаю, что да.
– Умница, – похвалил Баттерс. – У тебя два гигантских кровоподтека там, где у людей находится нижняя половина руки. Полно разрывов тканей, минимум пару придется зашивать. Часть уже воспалилась. Их надо чистить. Это получается лучше, если ты лежишь спокойно.
– Ладно, – согласился я. – Но я чувствую себя лучше, старина. Вот, смотри.
Я поднял ладони и пошевелил пальцами. Двигались они туговато. Я посмотрел на них. Опухшие – и лиловые. Мои запястья и предплечья тоже были опухшими и сплошь покрытыми кровоподтеками.
– Гарри, однажды я видел, как наркоман лупил кулаком в бетонную стену до тех пор, пока не сломал почти все кости собственной кисти. И даже глазом не моргнул.
– Я же не на наркотиках, – возразил я.
– Нет? Механизмы твоего тела серьезно повреждены. Только потому, что ты
